Овладей мной

Ромуш Джулия

Мне совершенно не нравилось то, как он на меня смотрел.

– Да, — гнала от себя все плохие мысли и считала, что нужно было верить в лучшее в людях, — я очень ценю то, что Вы делаете.

После этих слов мужчина резко осмелел. Начал вести себя так, как будто только что получил зеленый свет.

– Что Вы делаете?– откинула я в сторону его руку, которая прикоснулась к моей ноге и поплыла вверх.

– Получаю оплату за свое благородство, — проговорил жирдяй, не сводя с меня взгляда. Липкого и пошлого. Пока его рука все еще блуждала

по моей ноге.

Из этих мерзких воспоминаний меня вытягивает голос Александра.

Никакой он мне не Саша, и Сашей никогда не будет. Поэтому обращаюсь я к мужчине только Александр.

Мне лично он ничего не сделал. И вроде он даже услужливый и вежливый, готовый помочь. Но в последнее время меня просто тошнит от людей в принципе.

– Мы уже у Вашего дома, — упрямо повторяет водитель или помощник Артема, припарковав машину возле моего подъезда.

Его голос заставляет меня вырваться из плена воспоминаний недельной давности. Когда у меня едва получилось унести ноги от этого сального урода в банке.

А ведь если бы он был моим единственным шансом получить нужную сумму, то, как знать, как бы сложилась моя судьба. Возможно, я бы сейчас не переезжала к Артему Придурковичу, собирая впопыхах вещи, а ехала бы в Турцию в трехзвездочный отель “все включено”. Отрабатывать проценты от процентов...

В последнее время, чем больше я сталкивалась с людьми, тем больше мне хотелось пожать лапу собаке. В ней было больше понимания и, как это бы дико не звучало, человечности.

– Почему Вы за мной идете?– оглянулась назад, когда подходила к подъезду.- Указ хозяина? Боится, что я сбегу?

– Он не мой хозяин. Артем Сергеевич мой начальник, — мягко улыбаясь, говорит Александр. По нему видно, что мужчина не конфликтный.

– Разве в его случае есть разница?– приподнимаю бровь, и с губ срывается смешок.

– Вы его просто не знаете, когда пройдет..., — не дослушав тот наивный бред, который хотел мне сказать мужчина, я развернулась и пошла к подъезду.

– Не нужно за мной идти, — бросаю не глядя, — я живу на пятом. Не сбегу.

За эти несколько лет, что я не видела и еще бы столько же не увидела Артема, многое изменилось.В основном в худшую сторону.

После того как наша непутевая мамаша сбежала со своим очередным хахалем, мне пришлось продать дом. Точнее, обменять его на крошечную двушку на окраине, с доплатой.

И то, это получилось только потому, что мне помог, как это ни странно, Григорий Васильевич. Отец парня, которого сбил Тим.

Конечно, странно получилось, что мы с ним сошлись и даже сдружились в тот момент, когда на самом деле должны были находиться по разные стороны баррикад.

Он был человеком, к которому я пошла в полном отчаянии, когда сбежала мать. Именно он помог ее признать без вести пропавшей. А, затем, и погибшей.

Григорий Васильевич просто взял и ускорил всю волокиту и бюрократию, которая меня ждала.К сожалению, ни на что больше он повлиять не мог. Даже

когда очень нужно было. Потому что у медали две стороны. И сейчас мне приходится разгребать весь тот ужас, который свалился на меня. Одну.

Поднявшись на пятый этаж пешком, я пытаюсь отдышаться и открыть дверь квартиры. Ключ заедает в замочной скважине и я, чертыхаясь, просто ударяю ладонью по гладкой металлической поверхности, полностью признавая свое бессилие.

В этот момент предательские слезы отчаяния начинают градом катиться по моим щекам. Хорошо, что меня никто не видит. Нельзя показывать свою слабость и ужасное положение. За последние несколько лет я поняла многое, и одно наверняка. Стоит людям нащупать твои слабые точки, как они молниеносно и безошибочно точно начинают по ним бить.

Вселенная словно понимает, что я на пределе. Еще чуть-чуть и точно сойду с ума. Поэтому, когда я в очередной раз, уже ничего не ожидая, проворачиваю ключ, дверь поддается. Открывается.Вхожу молча. В тишину. Меня встречает темнота и пустота.

Спотыкаюсь об игрушку Евы, которая валяется на полу, и вспоминаю, для чего я все это делаю.

– Два миллиона, — в память врезается уже другой голос. На этот раз женский, — и это только начало. Вы же понимаете, что значительно проигрываете другим кандидатам. Милочка, Вам нужны “аргументы” убедительнее...

А что может быть убедительнее двух миллионов?! Которых, кстати, у меня то и не было. ****Мне не потребовалось много времени для того, чтобы собрать... практически нечего не собрать. Небольшой дорожной сумки хватило для того, чтобы сложить все, что я планировала взять с собой.Любимая кружка, зубная щетка, пижама и несколько комплектов нижнего белья. И то, я прекрасно понимала, что с последними двумя пунктами мне, скорее всего, придется расстаться.

Артем вряд ли будет восхищен моими штанами с Тинкер Белл и вполне обычными трусиками. Как-то он уже высказался насчет моего внешнего вида, и я просто решила не давать больше повода для комментариев в свой адрес.

Как только я вышла из подъезда, ко мне тут же подбежал Александр.

– Давайте Вашу сумку, — он вроде попросил, но тут же выхватил ее из моих рук, — сейчас положу в багажник и сбегаю за остальными вещами.

– Какими вещами?– я не сразу вернулась в реальность и не поняла, что он собирался делать.– Мы еще куда-то едем?

Повисло молчание, за время которого водитель успел утрамбовать мою сумку и повернуться, чтобы в недоумении на меня посмотреть. Как и я на него.

– Разве это все? Я правильно понимаю, что остальные вещи остались в квартире...

– Нет, неправильно. Это все, — я знаю, что мой ответ был грубым, но я была не в настроении мирно общаться.– Мы можем ехать.

Обойдя мужчину, я молча села в салон, хлопнув дверью.

– Разбудите меня, когда приедем, — если я правильно помнила, то ехать до дома Тима и, соответственно, его отца, было не менее тридцати минут.