Овны не терпят поражений

Найт Евгения

Находясь на кухне, на меня напала в каком-то смысле хандра. Нет, я не чувствую «нежелания» присутствия Ярослава так близко, наоборот. Просто я не понимаю как вести себя дальше – опять же повторюсь, у меня не было серьезный отношений, а Куницын, судя по его внешнему виду, настроен решительно.

Я вела себя осторожно, думая, что вокруг это просто сон, и стоит мне сделать что-нибудь не то, как всё мигом растворится.

Ещё мне стало стыдно от того, что я не умею готовить. Думаю, Ярослав в курсе об этом – кстати, я забыла поинтересоваться,

понравился ли ему мой супчик? – но всё же, какая же я тогда девушка, которая не в состоянии накормить своего парня завтраком?

Уже же можно считать Ярослава своим парнем, да?!

О, Господи, почему всё так сложно?!!

– Твой супчик моя бабуля в тот день смыла в унитаз, – вдруг парень обнимает меня сзади и целует в плечо, когда я «что-то делаю» около плиты. – Попробовать я его не успел. Повторишь?

– Что? – не нужно говорить о том, что его руки на моей талии на время пустили вакуум в мой мозг.

Ярослав не громко рассмеялся, но этого хватило для того, чтобы его смех эхом заразительно прозвучал в моей голове. Секунда и меня, разворачивая к себе лицом, усаживают на кухонную тумбу.

– Повторишь свой супец? На вид он был очень даже ничего, – куда-то в шею сказал парень.

Ярослав

Оставив девушку в квартире её подруги, я поехал в дом Романовых. Странно это осознавать, но такое ощущение, что в смерти Артема виноват я. Да, глупо и если оценить ситуацию с трезвой головой, то моей вины тут ни в чем нет, но это гадкое чувство всё никак не хочет меня покидать.

Едва я вхожу на территорию трехэтажного особняка, так всё вокруг мне кажется мертвым. Нет, растительность в виде любимых цветов Елены Юрьевны – мамы Коляна – и посаженых декоративных деревьев всё так же присутствует на участке, но будто с уходом Тёмыча всё потеряло свои привычные яркие краски.

Проходя мимо спортивного инвентаря Романова младшего, который всегда находился у них во дворе и его велосипеда, подавляя все неприятные чувства, я пошел к входной двери. Думаю, неудивительно, что она раскрыта нараспашку.

Внутри обстановка не напоминала на ту, которая была у меня дома, – в тот день я еле успокоил его, подсыпав ему в вискарь снотворное – но вещи были разбросаны. Всю дорогу, поднимаясь на этаж друга, на мои глаза попадалось большое количество фотографий Артёма.

С одной стороны, это действие правильное, но с другой…как по мне будет сложно пережить это…

Стоило мне подняться на этаж Коляна, как в нос ударил резкий запах алкоголя вперемежку с потом. Он там бухает и качается что ли?!

Так и есть, – про себя хмыкнул я.

Друг лежал жал штангу, а вокруг него в полукруг стояли бутылки – все отпитые по чуть-чуть.

Дегустировал, значит? Нужно будет спросить у него благодаря какому вискарю мышцы больше становятся!!!

– Окончательно в запой решил уйти? – спрашиваю, резко оказавшись рядом с ним, выхватив из его рук очередную стекляшку, от которой он хотел отпить. – А зачем гриф

и мышцы свои насиловать? Мог бы сразу всё без остановок в одно рыло бахнуть!

Я говорил это и пинал бутылки так, что они опрокидывались, и всё содержимое тут же оказывалось на полу.

– Ты чё делаешь?! – рявкнул Коля, подскочив с места, но его тут же потянуло куда-то в сторону.

Конечно, если бы я так бухал, то вообще на ноги подняться бы не смог…

– Другу своему дров наломать не даю!

Он ничего не соображал, – сам удивляюсь тому, как он умудрялся качаться – поэтому мне было легче повести его в ванную. Там без угрызения совести затолкал его в душевую кабину и включил ледяную воду.

Ничего, сейчас орать на меня будет, а потом спасибо скажет, алкаш хренов!

– Куница, ты что творишь?!

Колян попытался вырваться, но я тоже немаленькой комплектации, поэтому удержать его мне ни составило особо труда. Уж лучше пусть он заболеет каким-нибудь ОРВИ, чем помрет от алкоголизма – а с его-то дозировкой только этого и стоит ожидать.

Спустя кое-какое время, когда друг начал слегка клацать зубами от холода, и его губы приобрели синий оттенок, я, наконец, перекрыл воду.

– Мудак! – гаркнул он, едва проехав кулаком по моему лицу, забирая из моих рук полотенце.

Думаю того, что хотел, я добился. Осталось вправить другу мозги.

Василиса

– Ты куда? – побежала я вслед подорвавшейся Ксюши, стоило ей услышать причину отсутствия звонка Романова.

Я не хотела «сплетничать», но слова как-то сами с языка сорвались.

– К Коле! – она шнуровала шнурки. – Я знаю, где он живет.

Когда только успела?!

– Не надо! Ты сейчас ничем не сможешь ему помочь!

Сначала, подруга пропустила мои слова мимо ушей, но потом, как только коснулась дверной ручки, вдруг застыла словно статуя, а потом вовсе развернулась и сползла по двери на пол.

– Ты чего? – я опустилась рядом с ней на корточки.

– Да, я не смогу ему помочь – рядом с ним сейчас по любому Есения.

– Кто?

– Есения – его подруга детства.

Подруга говорила без единой эмоции на лице. Такое ощущение, что в этой момент в её организме кто-то отключил чувства, из-за чего она выглядела как беспомощная кукла в чьих-то руках.

Я даже толком сказать ничего не успела, как Ксюша подскочила, будто ничего не происходило. Она в одно мгновение оказалась рядом с колонками и на всю катушку включила музыку.

Что Ксюша хотела этим сделать? Отвлечь меня, чтобы я забыла про её минутную слабость? Или она, таким образом, подавляет свои чувства, заглушая их громкой музыкой?

Не прошло и пяти минут, как в дверь позвонили. Что-то рановато соседи жаловаться пришли.

Даже открывать страшно. Судя по внешнему виду подруги – а она напоминала обезумевшего буйвола – незваному гостю просто так с рук не сойдет то, что он посмел побеспокоить покои Донцовой.