Озарение

Гурвич Владимир Моисеевич

— Очень нужно.

— Так чего кочевряжишься?

— Я объяснила.

— Ну, как хочешь, дважды не предлагаю. Сделка не состоялась. Жалеть будешь.

Дана знала, что она не просто будет жалеть, а очень сильно жалеть, но решила промолчать.

— Оставайся в своих хоромах, — двинулся Гребень к выходу.

Дана поплелась за ним, с таким настроением вешаются, невольно мелькнула у нее мысль.

Гребень вдруг остановился в дверях.

— А на счет портрета, я подумаю. Если что, дам знать. — Не прощаясь, он вышел.

21

Дану

охватила столь сильная ярость, что она запустила башмаком в дверь, за которой только что скрылся Гребень. Когда она услышала о пятидесяти тысяч долларов, ею овладела такаю радость, что в пору было бросаться в пляс. И буквально через пару минут полный облом. Ну, как тут пережить такое?

От бушующей в ней ярости Дана не находила места. Она корила себя за то, что проявила щепетильность, не стала спать с этим мудаком, потому что с ним спит ее подруга. Она до сих пор не понимает, почему так поступила, когда на кону была поставлена такая огромная для нее сумма. Мир бы не рухнул, если бы этот Гребень помимо Марины поимел бы еще и ее. А теперь в припадке отчаяния остается только кусать локти.

Прошел уже час, а ненависть к нему все не ослабевала, ей очень хотелось ему отомстить. Чтобы он надолго ее запомнил и пожалел о своем отвратительном поведении.

Дана позвонила Марине и сказала, что хочет с ней повидаться. К ее удивлению, вечная занятая подруга не возражала. И даже согласилась это сделать прямо сейчас. Они договорились встретиться в известном им кафе. И уже через пять минут Дана мчалась на встречу.

Они заказали по кофе и пирожному, точнее, Аничкова сделала заказ на двоих.

— Ну, что стряслось? — спросила Марина, после того, как от их столика отошел официант. — Как прошла ваша встреча?

Дана с самого начала решила, что расскажет ей все точно так, как было на самом деле. Ничего не привирая и ничего не утаивая. Марина слушала рассказ с абсолютным спокойствием, попивая из кашки кофе. Дана же о нем напрочь забыла, ей было не до того.

— Пей кофе, а то остынет, — сказала Марина, когда Дана замолчала. — Да, ты права, я его содержанка, — спокойно произнесла она. — Уже почти год.

— Но мне кажется, он трахается со всеми, с кем только возможно.

— Трахается, — невозмутимо подтвердила Марина. — Не со всеми, но со многими. А мне какое дело. Меня беспокоит только одно — лишь бы не заразил. Но я принимаю все необходимые меры. И пока все, как видишь, обходится.

— Мне показался он слишком противным.

— Это как посмотреть. Противного можно найти в нем много, а можно не обращать на это внимания, если я получаю от него то, что мне требуется. Вполне взаимовыгодный и эквивалентный обмен. Разве ты бы от него отказалась, если бы возникла такая возможность?

— Не отказалась, — призналась Дана. — Скажи, а он действительно собирает живопись?

— Да. Это я его надоумила, сказала, что это выгодное вложение капитала. А он помешен

на этой тематике. Вот и начал собирать картины, занимается этим уже год. Правда, пока ничего хорошего не приобрел, но я об этом молчу, наоборот, внушаю ему, что в скором времени эти полотна сильно увеличатся в цене. Хотя скорей луна засияет как солнце. Но он вполне доверяет мне, как искусствоведу.

Дана пристально посмотрела на подругу.

— Ты не боишься мне все это говорить?

Аничкова усмехнулась.

— Если хочешь, чтобы я тебе помогла, ты не станешь ничего делать против меня. К тому же мы с тобой подруги, а это тоже имеет значение. Разве не так?

— Так, — согласилась Дана. — Я просто спросила.

— А я просто ответила. А по поводу пятидесяти тысяч долларов не расстраивайся, это не более, чем блеф.

— Что ты имеешь в виду? — встрепенулась Дана.

— Никаких пятидесяти тысяч долларов он тебе не собирался платить. Это он предложил, чтобы ты согласилась с ним переспать. Максимум пару тысяч долларов, Он очень скуп и деньги никогда не транжирит. А знаешь, мы можем с тобой провернуть одно небольшое дельце, — вдруг задумчиво произнесла Марина.

— Это ты о чем?

— Ты это здорово придумала — написать его портрет. Он непременно клюнет на этот крючок, он ведь до жути тщеславен. А я со своей стороны его тоже накручу.

— А если он сделает заказ другому художнику?

Аничкова, соглашаясь, кивнула головой.

— Это вполне возможно. А чтобы такого не случилось, я заставлю обратиться к тебе. Поверь, я знаю, как это сделать, — весьма красноречиво улыбнулась Марина. — А вот здесь мы сможем его распотрошить на приличную сумму. На свой хороший портрет денег он не пожалеет. Если ты согласна, мне тридцать процентов.

— Согласна, — не раздумывая произнесла Дана.

— А если он во время сеанса предложит тебе переспать, не отказывайся. Иначе он с досады вполне может снизить твой гонорар.

— Я подумаю. — Заниматься сексом с содержанцем Марины Дане не слишком хотелось. Впрочем, решила она, как пойдут события. Тем более, Аничкова не против.

— А теперь хорошие новости, — улыбнулась Аничкова. — Завтра я встречаюсь с Нефедовым, постараюсь взять у него большое интервью. Надеюсь, Гершович останется доволен. Если все пойдет, как надо, можешь послать Нефедова подальше. Ты же этого хочешь? — пристально посмотрела она на Дану.

— Да, — подтвердила Дана. — Но я хочу, чтобы на меня обратил бы внимания Гершович. Ты мне обещала.

— Обратит, вскоре после Нефедова. Сейчас он носится с ним. А ты пока готовь работы. Я тебе уже говорила, экзамен будет строгий. Туфту он не примет. У него на это глаз наметанный. Я сама поражаюсь, как он умеет находить настоящую живопись. В общем, Даночка, все мы с тобой обсудили, я пойду, дел по горло. Если хочешь поесть тут, закажи обед, я оплачу.

— Спасибо, Марина, но не надо. Если захочу поесть, заплачу сама.