Озборн
Шрифт:
– Ничего, мистер Озборн, - Кольт издал нечто похожее на смешок.
– Обойдемся.
– Жду.
Я повесил трубку, убрал теелфон в карман. Склонил голову набок, и, наконец, обратил все свое внимание на Октавиуса.
Мужик был действительно внушительный. Не то, чтобы толстый, но уж точно достаточно упитанный и крупный. Массивные щеки, острый нос и большой лоб лишь добавляли ощущения некой грузности его образу. Правда, это ощущение совсем не сочеталось с очень цепким взглядом карих глаз, оценивающе разглядывающим мою скромную персону. Да, и щупалец на нем заметно не было.
–
– чуть склонил голову набок, повторив мой жест, Осьминог. Правда, склонил он ее в другую сторону.
– Очень приятно, доктор, - я протянул ладонь для рукопожатия.
– Гарри Озборн.
– А… - Легкая неприязнь, что ощущалась в моем собеседнике мгновенно сошла, словно смытая мощной струей воды, и Отто, торопливо сделав шаг вперед, горячо пожал мою руку.
– Очень приятно, мистер Озборн. Мы раньше не встречались, но Норм… э-э-э… ваш отец очень много рассказывал о вас. Могу с определенной долей уверенности сказать, что он гордится вами. И, судя по последним новостям - вполне заслуженно.
– Спасибо, - доброе слово, как говорится, и кошке приятно.
– Как раз об отце я и хотел бы с вами пообщаться.
Я легонько сжал его руку, не позволяя выдернуть ее из захвата моих пальцев. Отто недоуменно посмотрел на свою ладонь, поморщился от боли, попытался освободиться, но это было не так-то просто.
– И что же вы хотите узнать?
– спросил Осьминог, наконец, когда понял, что легко выдернуть ладонь ему не удастся.
– Я знаю, что это вы предоставили моему отцу клетки для адаптации первого поколения вируса Гоблин, - сразу решил брать быка за рога я.
– Я… - зрачок Октавиуса забегал, что означало, что он пытается что-то придумать.
Плохая идея. Мои пальцы сжались чуть сильнее, и ученый вскрикнул от боли.
– Не пытайтесь юлить, доктор Октавиус, - почти прорычал я, глядя на него свирепым взглядом.
– Откуда у вас эти клетки?
– Коннорс!
– Отто почти кричал.
– Это эксперимент Коннорса!
Значит, я был прав. Мои пальцы разжались, и Осьминог тут же стал баюкать свою руку, с ненавистью глядя в мою сторону.
– Какое вы имеете отношение к экспериментам доктора Коннорса?
– придав голосу немного суровости, продолжил я допрос.
– Почти никакого, - поморщился Отто, после секундной паузы.
– Я строю новый мини-реактор на основе трития, и самой важной составляющей проекта, является его безопасность. Поэтому мне важно изучить влияние изотопов трития на живые ткани…. А Курт… доктор Коннорс пытается…
– Я знаю, чем занимается доктор Коннорс.
– Ну, так вот, - Октавиус, наконец, перестал баюкать руку, и жестом позвал меня за собой вглубь лаборатории.
– Перед очередным опытом на человеке, предвидя возможную неудачу, я предложил Курту попытаться сохранить жизнь его подопытному с помощью криогенной заморозки и моей разработки “Имобилизиен”... Это такая камера…
– Я видел ваш проект, - снова перебил ученого я.
– Значит, доктор Коннорс согласился?
– Да, - пока говорили, мы подошли к не слишком большой камере, за дверью которой угадывались черты громадного гуманоида. Видимо это и есть “альфа версия Ящера”, замороженная
– Ведь параметры предыдущего образца были невероятными! Если бы удалось сохранить его живым, это была бы революция в мире медицины… Ну, то есть, Курт мне так об этом рассказывал.
– А вы, значит, проверяете воздействие трития на живую ткань, отщипывая от этого образца кусок за куском?
– все-таки Мэтт многому меня научил на том острове. Без его лекций, хрен бы мне удалось провести такое расследование. Просто в голову бы не пришло искать правильные вещи в правильном месте.
– С его регенерацией - это не проблема, - пожал плечами ученый.
– А Курт может ставить свои опыты на своем условно живом образце, брать его ткани, дабы попытаться понять, что пошло не так.
– И как его успехи?
– чисто из любопытства спросил я.
– Насколько я могу судить - не очень, - пожал плечами Осьминог.
– Однако я могу быть не прав. Сам Коннорс считает, что сделал большой шаг вперед.
– Хорошо, - я кивнул, ибо Октавиус лишь подтвердил то, о чем я и сам догадался.
– Вы рассказали моему отцу, откуда у вас образцы клеток для первичной адаптации “Гоблина”?
Ученый замялся:
– Я сказал, что это одна из разработок ОзКорп, - произнес он, наконец.
– Почему?!
– Потому что Курт попросил меня не распространяться об этом образце, - вновь поморщился ученый.
– Но…
– Вы же понимаете, что, опыты над людьми не приветствуются обществом?
– выдохнул Октавиус.
– Да, но мы же используем только добровольцев!
– Не имеет значения. Общество все равно этого не одобряет… А Курт, почему-то, очень болезненно относиться к одобрению окружающих.
Вообще-то это имеет смысл. Тараканы в голове Коннорса вполне могли заставить его обратиться к Октавиусу с такой просьбой. Да и сам Отто вполне мог поддержать друга (а, судя по разговору, Отто считает потенциального Ящера именно другом), в такой “мелочи”.
Но и папаша хорош. Просто поверил на слово Октавиусу? Просто использовал какой-то левый образец ткани?!
С другой стороны - а почему бы и нет? Что он терял во время эксперимента? Ведь, в отличие от канона, он не стал сразу же испытывать препарат на себе. А опыты на животных, а потом - и на добровольцах, судя по данным, показали поразительные результаты. Так что вопрос: “откуда ткани?”, в общем-то, для Нормана вторичен. Принцип “Бери, пока дают” в действии.
– Посмотрите на это, - я вызвал Кари, и запустил собственноручно созданную симуляцию.
Пока шла демонстрация возможного развития событий при повторном приеме “сыворотки Оз” (если ее можно так назвать), Октавиус то бледнел, то краснел, то снова бледнел.
– Но я не знал!
– завопил он, схватившись за голову, когда Кари закончила симуляцию.
– Я же - не биолог, я не знал!
– Зачем вы вообще сунулись в проект “Гоблин”?
– совладать с любопытством не удалось.
– Просто хотел помочь, - Осьминог рухнул в кресло, невидящим взглядом уставившись в экран, на котором крутилась моделька будущего Гоблина.
– Думал, что наработки Курта сделают проект вашего отца лучше. Намного лучше.