Ожидание
Шрифт:
Как все бросимся на неё!
Стали бабушку трепать, чтоб она не пряталась. Андрюша с Серёжей её за одну руку тянут, а мы с Никитой вцепились в другую. Но разве бабушку сдвинешь! Всеволод на неё сверху залез и за сарафан дёргает.
— Эй! — кричит. — Вставай!
— Вы бабушку растерзаете, — вдруг говорит кто-то.
Это доцент Большакова. Когда к ней из города приезжают, сразу спрашивают: «Где тут дача доцента Большаковой?» Её дачу легко узнать: ни картошки нет, ничего, весь участок травой засеян, ровной такой, и перед домом висит жёлтый гамак. В гамаке лежит доцент Большакова в панамке и читает книгу. Бабушка хотела ей дать клубничных
Иногда к доценту Большаковой приезжает сын. Толстый и с усами. Вообще-то он уже старый, хоть и сын. Тогда он лежит в гамаке, тоже читает. А доцент Большакова выносит из дома кресло и читает сидя. Вдруг она говорит: «При чём тут ноль?» — «Ноль? — переспрашивает её сын. — Это же абсолютный ноль». Непонятно, как он видит, потому что лежит в гамаке. «А-а, — говорит доцент Большакова. — Прости, я не заметила». И они дальше читают. Уже солнце село. Доцент Большакова говорит: «Будем ужинать?» А сын говорит: «Очень возможный вариант». Она опять говорит: «Как ты относишься к яичнице из яиц?» А сын говорит: «Допустим, положительно». После этого оба уходят в дом, и больше уже ничего не слышно.
А «бабушкой» доцента Большакову никто не зовёт, хотя она с моей бабушкой родилась в один год. Но ведь внуков у неё нет. Какая же она бабушка? Просто доцент!
— Вставай! — кричит брат Серёжа. — Ты бабочек раздавишь!
— Бабочка! — кричит брат Андрюша. — Ты бабушек раздавишь!
— Эй! — кричит Всеволод. — Эй! Эй! Эй!
— Сколько их… — говорит доцент Большакова.
— Кто их считал, — смеётся моя бабушка.
Нас много. Раз детей много, значит, хорошая жизнь, бабушка просто в этом уверена. Доцент Большакова смеётся, она согласна. У её сына жизнь, например, неважная: он завкафедрой и ещё студенты! На конгресс тоже надо ехать. Жениться буквально некогда, она уж на своего сына махнула рукой. А вот нас доцент Большакова никак запомнить не может — сколько нас. И ещё она до сих пор не запомнит, кто из нас чей. Вот я, к примеру, чья?
— Тоже от среднего сына?
— А я уж сама не помню, — смеётся бабушка. — Наша — и всё.
— А младший ещё не женился?
— Кто его знает! Вроде не говорил.
— Весёлая у вас бабушка, — говорит доцент Большакова.
— А у нас вся семья такая, — смеётся моя бабушка.
ВСЁ ЕЩЁ ВОСКРЕСЕНЬЕ…
Наша семья никак не помещается за столом. Если бы мы на полу могли есть! Но на полу мы весь суп прольём. И ещё неизвестно, как бы это Ардальон перенёс. Подумал бы, что у него хозяева ненормальные. Он и так, наверное, думает. Андрюша арбуз ест с сосиской. Серёжа солёные огурцы уплетает с мёдом. Это после киселя-то! А Всеволод блюдце вылизывает, будто он кот. Дядя Владик вообще поёт за столом. Если вкусно, он всегда поёт. Ардальон вздрагивает, когда дядя Владик поёт. Но мы привыкли.
— Всё! — говорит Всеволод.
Он теперь ложкой размазывает по клеёнке. Мы уже пообедали.
— Что надо бабушке сказать? — говорит тётя Лера.
Всеволод сопит и слезает со стула.
— Ну?! — говорит дядя Гена.
Всеволод мотает головой и сопит.
— Спасибо, Всеволод, — смеётся бабушка. — Ты так хорошо меня накормил! Так вкусно было!
— Пожалуйста, — говорит Всеволод.
Бабушка уже посуду помыла. Целую гору! Тётя Лера только подумала, что эту
— Внуки помогли, — говорит бабушка.
Пока взрослые думали, мы ей очень вовремя помогли. Андрюша тарелку разбил, но это ничего. Ведь она была мелкая. Вот если бы он глубокую тарелку разбил! Их у нас мало. А мелких тарелок полно. Серёжа чайную ложечку упустил. Эта ложечка такая вёрткая! Она серебряная была. Теперь Всеволод хочет её достать, но бабушка ему не велит. Серёжа её в помойное ведро упустил, это бывает. Когда работаешь, всё может быть. Тут реветь нечего.
Я ничего не разбила. Только облилась из-под крана. Сейчас платье переодену и буду снова сухая.
— Теперь можно и отдохнуть, — говорит дедушка.
На даче объявляется тихий час, как в детском саду. Детям поспать нужно, бабушка считает. А то нам этот длинный день просто не выдержать. Всеволод уже трёт глаза. Пусть он ложится на мою раскладушку, ему там постелено. А я могу на пол лечь, на матрац. Серёжа тоже может. И Андрюша. Алёша тем более. На полу самое лучшее — отдыхать. Жёстко и прохладно. Бабушка всю жизнь мечтает отдохнуть на полу. Но у неё нет такой возможности. На террасе места не хватит. Вон нас сколько, некуда ногу поставить. Дедушка мог бы всё-таки построить дачу и попросторней…
— Ничего, мы люди маленькие, — смеётся дедушка. — Мы уж как-нибудь на кровати…
Пускай взрослые устраиваются как хотят. Тихий час всё равно не для них. Они так и так не заснут. Дядя Владик вообще не хочет ложиться. Он днём отдыхать не умеет. Только из уважения к бабушке он лёг на диван. Чтобы не нарушать общий порядок.
— Да уж, пожалуйста, не нарушай, — говорит бабушка.
Дядя Владик к себе на диван шахматы взял, чтоб ему было не скучно. Он сам с собой играет. С самим собой ему никогда не скучно. И других партнёров ему не надо. В нашем доме ему партнёров и нет по его силам. Бабушка всё равно сейчас не будет играть.
— И не подговаривайся, — смеётся бабушка.
А с дядей Геной только в «чижика» можно играть.
— Не рассчитывай, — говорит дядя Гена.
У него книга есть. Эта книга библиотечная, надо скорее сдавать. А у дяди Гены в городе минуты нет, чтоб почитать. В автобусе он всегда висит. Тут уж не почитаешь, когда обе руки заняты! На работе он занят работой.
— Смотри как оригинально! — смеётся дедушка.
А дядя Гена как раз любит лёжа читать. Но дома ему не дают. Сразу кто-нибудь на него садится верхом, если он ляжет с книгой. Мой двоюродный брат Алёша. Или брат Серёжа. Андрюша тоже, конечно, не упустит. А о Всеволоде просто и говорить нечего.
— Ишь как тебя обижают, — говорит тётя Лера. — Мне, например, и в голову не приходит днём прилечь.
Тётя Лера круглые сутки крутится как белка в колесе. Ведь на ней держится этот дом. Поэтому тёте Лере даже странно — вот так прилечь. И вытянуть ноги. И расслабиться. И знать, что в соседней комнате никто ничего не подожжёт. Это такое блаженство! Но она блаженствовать не привыкла. Она просто на минуточку прилегла, на пять минут. За компанию. А потом встанет и пойдёт полоть огурцы.
— Шуршат, как тараканы, — говорит бабушка. — Вот я вас сейчас из лейки полью!