Ожившие пешки
Шрифт:
— Ваше высочество так поспешно ушли, — пробормотала она, осознавая, что большая часть того, что она хотела сказать как-то само собой забылось, — и, кроме того, магия против соперника, это… это подло…
Она смутилась и окончательно покраснела.
— Они всё решат без меня, — спокойно ответил принц.
— Но, ваше высочество, — удивлённо пробормотала Вендис, — вы же наследник и будущий император…
Лизандий внимательно посмотрел ей в глаза.
— Я этого не хотел, — произнёс он немного помедлив, — по крайней
— Что вы имеете в виду?
Принц отвернулся. За парапетом открывался вид на речную долину и окружавшие её леса. От воды в пойму уже тянулся вечерний туман.
— Сигибер мой отчим, — негромко сказал Лизандий, — и он всё делает за меня. Я просто марионетка. Тень своего настоящего отца.
— Но вы же принц. Вы можете править по своей воле!
— Понимаешь, Вендис, — он повернулся к ней, и она вдруг заметила, насколько принц бледен, — он делает это лучше…
— В смысле? — она даже не обратила внимания, что Лизандий перешёл на "ты".
— Он умеет править. А я нет. Я могу только царствовать. Улыбаться, подписывать бумаги и произносить речи, которые он мне напишет.
— Но это неправильно!
— Это эффективно… он любит это слово — "эффективно".
Девушка непонимающе смотрела на принца.
— Я могу пробовать что-то делать сам, — вздохнул он, — но для империи лучше, чтобы всем заправлял Сигибер. А как будущий император, я должен заботиться о благе подданных…
— Но они будут верить в тебя! И ждать помощи и защиты именно от тебя, а не от какого-то Сигибера!
— Со временем я научусь. Может быть… Нужно просто подождать, — он снова отвернулся.
Вендис поплотнее закуталась в плащ, галерею продувал холодный осенний ветер.
— Император должен нести ответственность за свои решения, — добавила она, — а как можно отвечать за то, что решили за тебя?
— Такова моя судьба. И я это знаю. Но ничего не могу поделать. Сигибер подобрал меня ещё ребёнком и всю мою жизнь к этому готовил. Он будет решать, а я буду за это отвечать…
Принц нервно и сухо рассмеялся. Смех прозвучал так, будто разбили стекло.
Девушка вздрогнула.
— А теперь оставьте меня, сестра Вендис, — произнёс он, — пожалуйста. Уже вечер, я устал и несу всякую чушь.
На обратном пути она наткнулась на Бриана.
— Ты с ним говорила?
— Да…
— У тебя странный вид. Что произошло?
— Мы должны ему помочь.
— Кому?
— Принцу.
— С ним что-то случилось?!
— С ним случилось одиночество. У него никого нет. Мы должны его поддержать. Это наш долг.
Бриан внимательно посмотрел на разволновавшуюся девушку.
— Это не наше дело, — сказал он тихо, — орден не вмешивается до коронации. И ты это знаешь.
— Но мы должны, Бриан! Иначе всё плохо кончится, очень плохо, я это чувствую!
— Тебе кажется, — мягко сказал Бриан, — принц довольно приятный молодой человек и тебе хочется ему помочь, это естественно… Но не стоит поддаваться эмоциям.
Его взгляд стал жёстче.
— Оставь его. У принца хватает тех, кто его утешит и поможет.
— Но…
— Забудь о нём, — ей показалось, что голос Бриана странно дрогнул, а в глазах на мгновение проступило какое-то незнакомое ей выражение.
— Хорошо… — девушка потупилась.
Джина выбралась из кареты, и спустилась на дорогу.
— Как малыш? — поинтересовался стоявший рядом, и остругивавший кинжалом прутик, Эниго Катталья.
— Доволен. По-моему это путешествие ему нравится…
Эниго вежливо кивнул.
— Хоть кому-то оно нравится, — вздохнула Джина, передавая опустевшую бутылочку служанке.
Синьор Катталья снова вежливо кивнул.
— Послушай, Эниго, — после краткого молчания сказала Джина, — меня всё мучает вопрос. Может, стоило остаться там, на юге?
— Вы же знаете… — грустно посмотрел на неё Эниго.
— Да. Конечно. Я помню. Там было небезопасно… Но всё же, — она с надеждой посмотрела на собеседника, — я ведь не стесню Дидерика? Не помешаю? Ему придётся за нас волноваться. Это сможет ему повредить…
— У него хорошие советники и верные друзья, — успокаивающе сказал Эниго, — и ему будет куда спокойнее, зная, что вы с сыном рядом и в безопасности.
— Да-да. Конечно. Я очень хочу быть с ним рядом… — она посмотрела на лежавшие впереди лесистые холмы, за которыми, уже совсем близко, находился лагерь Дидерика, — но всё-таки, я не уверена. Даже немного боюсь.
На её лице появилось смущение.
— Не переживайте, ваше высочество, — мягко произнёс Эниго, — вы поступаете совершенно правильно.
— Спасибо, — она улыбнулась, потом улыбку сменило беспокойство, — ты уверен, что они не будут покушаться на Дидерика? Ты говорил, что не знаешь, почему они послали убийцу ко мне, а не к нему?
— Не знаю. Но моё чутьё мне подсказывает, что втроём вам станет безопаснее.
— Ты точно ничего не узнал с тех пор? — подозрительно глянула на него Джина.
— Абсолютно.
Его безукоризненно честные глаза смотрели прямо на неё. Это был взгляд совершенно правдивого и невинного человека. Который действительно ничего не знал. Просто не мог знать. С таким-то честным лицом.
Джина в общем была довольно проницательна. Но она знакома с Эниго не более месяца и ещё она очень хотела поверить в то, что тот ничего не знает, и при этом не ошибается. Поэтому она ему поверила.
И Эниго Катталья знал, что она поверила. А ещё он знал, почему они покушались на неё и малыша, а не на самого принца. Точнее он догадывался, чего они хотели этим добиться. Но совершенно не понимал, зачем они хотели этого добиться. И это его нервировало.