Ожившие (Полночь)
Шрифт:
– Вы сошли с ума, – медленно проговорил Влад.
– Владик, – зашептала Марина, всхлипнув. – Владик, ты слышишь меня?
– Да, родная, – ответил юноша и опустился перед супругой на колени.
– Владик, я почти ничего не вижу. Это все от солнца, правда?
– Да, Маришка, – покорно ответил Влад.
– Владик, о чем… о чем вы говорили? Не надо отрезать мне руку. Пожалуйста. Я не хочу остаться без руки. Ведь ты не разрешишь им этого делать? Я очень прошу тебя. Я люблю тебя.
Влад сжал челюсти с такой силой, что у
Катрин оценивающе посмотрела на руки Айса. Они были настолько грязными, что пыль намертво въелась в его заскорузлую кожу. Он заметил неодобрительный взгляд девушки и сказал:
– Пожалуй, я помою руки. И нож заодно.
Он стал спускаться вниз.
– Он мне не нравится, – без обиняков заявил Влад. – По-моему, у него не все в порядке с головой.
– Похож на шизоида, один прикид чего стоит, – согласилась с ним Катрин. – Но разве у нас есть выбор?
Она наморщила лоб, будто что-то вспоминая.
– Ты чего?
– Не знаю. Просто… да ладно, проехали, – она вымученно улыбнулась.
Катер неторопливо рассекал морскую гладь, оставляя после себя пенящийся след, расходящийся волнами. Возле самой воды верещали чайки, перепархивая с волны на волну. Изредка одна из них резко ныряла вниз, чтобы схватить какую-нибудь нерасторопную рыбешку. Неожиданно из воды вырвалось что-то неуловимо-быстрое, с непропорционально большим хвостом, мелькнув стальным телом. Схватив на лету зазевавшуюся птицу, рыбина скрылась под водой, махнув на прощание узким, как лезвие, хвостом.
Татьяна с изумлением смотрела на то место, куда только что нырнула рыба. Испуганные чайки моментально поднялись в небо и раздраженно перекрикивались, кружа в воздухе.
– Похоже на морскую лисицу, – сказал Эдуард, наблюдавший за столь внезапным нападением на чайку. – Это их стиль.
– Офигеть, – только и смог промолвить Вячеслав и, покачиваясь с непривычки, направился к корме.
– Жаль, сфотографировать не успела, – сказала Татьяна.
– Подожди, еще успеешь, – засмеялся Эд.
– Смотрю, ты не расстаешься с кепкой.
– А ты – с джинсами, – парировал Эд, и они улыбнулись.
– Ты хотел, чтобы я отправилась в эту поездку в вечернем платье? – смешно наморщила носик Татьяна.
– Просто я никогда не видел тебя в платье, – признался Эд. – Ты где-то работаешь? Помню, ты вроде отлично шила.
– Нет, я из-за зрения оставила это дело. Так, иногда, если захочется. У меня филиал «Глэндфилд», итальянской одеждой занимаюсь.
Некоторое время они молчали, потом Эд сказал:
– Пойду посмотрю лапу этой бедняги.
Он мягко подошел к псине, калачиком свернувшейся возле анкерка [8] .
– Не бойся, – ласково проговорил он, когда собака подняла всклокоченную голову и подозрительно уставилась на незнакомца. Его располагающий вид и ровный голос подействовали на нее успокаивающе, и животное только внимательно смотрело, как этот странный человек осматривал больную лапу.
Когда Эд выпрямился, лицо его было озабоченным. Он быстро направился в рубку, где у пульта управления как столб стоял Папаша Дриппи.
8
От нидерл. аnker – деревянный бочонок, входит в снабжение шлюпок и служит для хранения запасов пресной воды.
Татьяна не слышала их разговор, но в какой-то момент до ее слуха донесся возмущенный голос грека. Спустя несколько минут Папаша Дриппи подозвал одного из юношей, отдал ему какое-то приказание, и вскоре тот принес Эдуарду какие-то тряпки и большую бутыль с пресной водой.
– Что ты собираешься делать? – спросила Татьяна.
– У нее застарелая рана, – пояснил Эд, засучивая рукава. – Может начаться заражение. Слава, не одолжишь мне немного виски?
– Я? Виски для этой шавки? – изумленно спросил Вячеслав.
– Я же знаю, что ты дашь, ведь у тебя есть сердце, – сказал Эд, и Вячеслав молча протянул другу сумку и отошел в сторону.
– Ты будешь вести себя спокойно? – обратился Эдуард к собаке. – Ну, тихо, тихо…
Через несколько минут все было кончено, и псина недоверчиво рассматривала умело перевязанную лапу.
– Странно, она только взвизгнула, и все, – призналась Татьяна. – Я боялась, она начнет кусаться.
Споласкивая руки, Эдуард глянул на собаку и сказал нарочито строго:
– Во всяком случае, теперь ты стоишь пятьдесят баксов.
– То есть? – не поняла Татьяна.
– Я купил эти тряпки и свежую воду для псины, – с неохотой сказал он.
– Он что, с ума сошел?! – не поверила Татьяна и чуть ли не с ненавистью посмотрела в сторону Папаши Дриппи. – Это же его собака!
– Она для него ничто, – пожал плечами Эд. – Если жизнь человека в здешних местах стоит не больше плевка, то что тогда говорить о животных?
Они удалились уже достаточно от берега, как вдруг двигатель катера затих.
– Наверное, сейчас будет прикорм, – предположил Вячеслав. – А мы будем спускаться под воду в клетках?
– Вряд ли, – покачал головой Эд. – Я не вижу на борту клеток. Да и маловероятно, чтобы этот жмот раскошелился на акваланги – они ему попросту не нужны.
– Посмотрите вниз, – вдруг возбужденно сказала Татьяна. – Что это, медуза?
Мужчины выглянули за борт. В трех-четырех метрах от катера прямо у поверхности плавала громадная медуза, желеобразный купол которой напоминал прямоугольник. От купола отходили четыре пучка полупрозрачных щупальцев розоватого оттенка, настолько длинных, что их очертания размывались где-то в глубине.