Ожог
Шрифт:
— Они не стоят твоей ненависти, — тихо сказал Эш. — Ненависть — это тоже ниточка, за которую можно дергать. Не давай им такой возможности. Я не говорю, что тебе будет легко. Но ты держись. Не позволяй сбить себя с ног и придавить к полу.
Бриттани кивнула. Ее улыбка все еще была робкой и какой-то болезненной.
— До скорой встречи… брат. Я очень хотела бы встретиться с тобой, но не в кабинете. Может, куда-нибудь сходим? А еще лучше — я, когда перееду, приготовлю домашний обед. Посидим вдвоем.
— Буду только рад, — не лукавя, ответил Эш. — Береги
Едва за Бриттани закрылась дверь, Эш тут же позвонил Элинор и дал все необходимые распоряжения. Он попросил секретаршу сходить вместе с Бриттани в банк и помочь ей открыть счет, а потом сразу же сообщить ему реквизиты, чтобы он мог перевести деньги.
Ну и денек! А здорово, что у Бриттани все-таки есть стержень. Долго она прорывалась к свободе и независимости, но уж лучше поздно, чем никогда. У старших братьев так и не хватило мужества восстать против родителей и деда. Их Эш откровенно презирал. Обоим было уже за сорок, и ни один не мог самостоятельно содержать себя и свою семью. Эш вдруг подумал, что почти ничего не знает о племянниках и племянницах, которых и видел-то мельком. Он ничего не знал и о женах своих братьев, кроме печального факта, что обе вышли замуж за слабых мужчин, целиком подвластных родителям.
Он бы такой жизни не вынес. Получается, что не только он. Эш снова порадовался за Бриттани. Правда, еще не известно, хватит ли у нее сил по-настоящему вырваться из-под родительского гнета. Но он ей поможет, обязательно поможет. Эшу не хотелось думать, что он ошибся в сестре. Это только поначалу страшно выходить в самостоятельную жизнь. Она молода, хороша собой и, невзирая на все ляпы прошлого, достаточно умна. Осмотрится, привыкнет. Потом еще удивляться будет, как могла столько лет прожить в этом болоте.
Ошибки делают все. И все заслуживают шанса их исправить. Эш искренне надеялся, что Бриттани хватит ума не повторять прежних ошибок.
Он открыл ящик письменного стола и достал шкатулочку с драгоценностями. Открывать ее снова он не стал и лишь задумчиво водил пальцем по крышке. С Бриттани пока все ясно, а вот с Джоузи…
Мысли Эша вновь завертелись вокруг Джоузи.
Глава 5
— Что значит «уже продали»? — чуть ли не выкрикнула Джоузи.
Приемщик ломбарда был сама невозмутимость. Он привык к эмоциям посетителей и особенно посетительниц. Такие сцены в его ломбарде происходили не впервые.
— Это значит, что одному из посетителей понравились ваши драгоценности и он купил их.
— Вы можете дать мне его адрес? — в отчаянии заламывая руки, спросила Джоузи. — Телефон? Имя? Я хочу выкупить их обратно.
— Мисс Карлайл, у вас была такая возможность, — все так же невозмутимо напомнил приемщик. — Я ведь предлагал вам не продавать их, а заложить, чтобы потом вы могли их выкупить.
— А вы помните, какую ничтожную сумму заклада вы предложили? Потому я их и продала. Мне тогда позарез нужны были деньги. Теперь ситуация изменилась. У меня есть деньги, и я хочу выкупить обратно
Приемщик посмотрел на нее с некоторым сочувствием. Умение проявлять сочувствие тоже было частью его профессии, равно как и умение не злить своих посетителей.
— Вы можете дать мне хоть какие-то сведения о покупателе? — снова спросила Джоузи. Ее отчаяние заметно возросло.
— Вы же понимаете, что я не вправе давать такие сведения.
Джоузи провела рукой по пылающему лбу. Если бы тогда она выждала всего один день! Но откуда ей было знать, что в галерею придет некто и влюбится в ее картины? И не просто влюбится, а купит их все разом, заплатив дороже, чем назначенная галерейщиком цена? Не мир, а клубок безумных случайностей. Разумеется, она была очень благодарна неведомому меценату, но… Почему он не пришел днем раньше? Тогда ей не пришлось бы нести в ломбард фамильные драгоценности и стоять сейчас в полной растерянности.
— Может, тогда вы согласитесь дать покупателю мой телефон? Попросите этого человека позвонить мне. Скажите, что я готова заплатить ему вдвойне. Я обязательно должна вернуть драгоценности.
Приемщик вздохнул, затем подал ей квадратный листок бумаги для заметок и ручку.
— Ничего обещать не могу, но телефон ваш передам. Запишите номер. Обычно я так не делаю. Если вещи проданы и унесены из ломбарда, дальнейшая их судьба меня не касается. Ваше согласие на продажу подразумевало, что вы готовы расстаться с этими драгоценностями.
— Да, вы правы. Я это знала, — бормотала Джоузи, торопливо записывая свое имя и телефон. — Я вас ни в чем не упрекаю. Одна я виновата в такой дурацкой поспешности. Но я буду очень признательна, если вы позвоните этому человеку и передадите ему мою отчаянную просьбу.
Приемщик пожал плечами и пододвинул к себе бумажку:
— Позвонить позвоню, но больше ничего обещать вам не могу.
— Спасибо, — прошептала Джоузи.
Ломбард она покидала с тяжелым сердцем. Как все странно получилось. Казалось бы, она сейчас должна прыгать от счастья. Ее картины купили. Все до одной! Мистер Даунинг просил приносить еще. Все, что она захочет. Галерейщик особо не распространялся о таинственном меценате. Просто сказал, что этому человеку нравится ее творчество и он готов покупать любые новые ее работы.
Странный мир, где удача почти всегда соседствует с огорчением. Джоузи понятия не имела, кто и для кого купил драгоценности ее матери. Еще более неясным был вопрос, сумеет ли она их вернуть. Она так радовалась, когда мистер Даунинг вручил ей чек. Джоузи и мечтать не могла о такой сумме. Теперь ей хватит и на оплату квартиры, и на еду. Она решила, что купит припасов на несколько месяцев и освободит время от походов в магазин. Время ей понадобится на новые картины и рисунки. Больше всего ее радовала возможность выкупить драгоценности матери, хотя она понимала, что приемщик запросит с нее больше.