Озорная девственница для дракона
Шрифт:
Он обвел строгим взглядом остальных, получил согласные кивки и только тогда прочитал заклинание:
— Ясо велли тусом хас!
И сиреневый вихрь потащил их в звенящее пространство. Эд успел схватить Свету за руку, прежде чем под ногами оказалась пустота.
Глава 23. Светлана
После болезненного взрыва в голове, Свете все время чудились голоса. Грубые, звонкие, рокочущие, стрекочущие, свистящие и визгливые… Хотелось зажать уши ладонями и закричать, чтобы наступила тишина. Из-за телепортации немного мутило, от голода сводило
Прошло около часа. Ночь сгустилась, мерцала перламутровыми всполохами и окрашивала волосы друзей жидким золотом. Эдгар держался позади всех и шел, опустив голову. Он еле переступал с ноги на ногу, как у него вообще получалось идти, Света с трудом понимала. После такого перелома люди месяцами с костылями перемещаются, а он через несколько часов уже, как огурчик.
Света провела ладонью по щеке: Святозар заживил царапину сразу, и это было необыкновенно. Почти такой же восторг, как и полет на драконе. Дух захватывало от событий, но сейчас больше всего тревожили голоса в голове. Разобрать их было сложно, мысли путались и вонзались иглами в затылок.
Эльф с рыжей девушкой, что вроде как стала Свете сестрой, маячили впереди, но довольно далеко, потому сложно было разобрать, о чем они говорят, да и говорили они на своем языке. Орк хрустел ветками в лесополосе и будто избегал встреч. С чего бы это? А Святозар, как увидел в лесу блеск воды, ломанулся сквозь ветви, и темная шевелюра быстро исчезла из вида.
В пальто было жарко, пришлось его снять. Было жарко в спортивных и свитере. Последнее тоже сбросила, и нести вещи оказалось очень сложно. Кашемир и шерсть прилипали к пальцам, по лицу стекали горячие дорожки пота, а волосы стали настоящей кольчугой: тесной, тяжелой и стягивающей шею. Игривый ветерок перебегал под тканью рубашки, отчего тело бросало в трепет, и немного облегчал дорогу, но все равно жара оказалась внезапной и докучающей. Света, недолго думая, отделилась от толпы и побежала за Святозаром. Не обернулась, потому что была уверена: Эдгар пойдет следом. Дракон все еще не принимает ее, не соглашается с принятым решением, но она сделает все, чтобы он изменил свое мнение.
Пологий берег врезался в сине-пурпурную воду, что тихо бормотала, сталкиваясь с округлыми сине-черными камнями. По краю росли странные ворсистые цветы, что светились в темноте золотым неоном. А на небе горела большая луна-не-луна. С одной стороны ночное светило щербато улыбалось, а с другой недоставало куска. И этот огрызок ядовито-лимонного цвета болтался среди звезд и кудрявых ночных облаков, как сбежавший и непослушный ребенок, привязанный к месяцу, будто живой огненной нитью. Было очень похоже на Землю, но совсем все иначе.
Света быстро спустилась к водоему, не отрывая взгляда от чужого неба, швырнула вещи в траву и с наслаждением умылась. Приятная нега на секунду пустила под кожу облегчение, но ей на смену в затылке и висках взорвалась новая порция голосов. Отчего на глаза навернулись слезы. Слишком их было много, словно разномастный фальшивый хор внедрили в перепонки и врубили на полную мощность. Пришлось обильно намочить голову и волосы,
Святозар стоял по пояс в воде в нескольких шагах от нее. Высокий, худой и красивый в размахе молочно-кремовых плеч и наклоне стриженной головы. Он чем-то напоминал гуттаперчевого мальчика. Бледный и гибкий. Кажется, сейчас изогнется, как резинка, и выкрутит себя в три погибели на радость зрителям. Было в нем что-то близкое, но Света не могла понять, что именно.
Маг выставил руки перед собой и набрал полные пригоршни воды. Пока Света скидывала ботинок, что приклеился к вспотевшей ноге, Зар что-то тихо шептал и водил по водной глади пальцами, распуская маленькие светящиеся голубым серебром круги.
— Шепот волн, говор течения, песнь ветра… — и говорил на чудном языке, но Света внезапно поняла его. Хотя каждое неизвестное слово впивалось в голову с болью. От наплыва эмоций закачало, пришлось присесть на песок и вытянуть перед собой отекшую ногу в ботинке. Как же здесь жарко!
Тихие шаги подобрались ближе. Запахло жженым деревом и маслинами. Не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что это Эденгар. Милый, любимый, но такой чужой. Как и этот мир. Правильно ли она все бросила? Убежала от земных проблем в поисках сказки. Но не обернется ли ее выбор трагедией?
Почему переход и сам факт попаданства Свету не пугал? Она не знала. Просто хотела пойти за Эдом, помочь ему, быть рядом в трудную минуту, но внезапно, именно в эту секунду, в душу стали пускать ростки сомнения. Может, этот мужчина в воде будет лучшим выбором, чем дракон с кучей комплексов? Может, она ошиблась и пошла на поводу у банальной влюбленности, что раскрошится в прах, стоит только столкнуться с проблемами? А разве Стражи и плен в доме не были проблемами? Разве не доказал Эденгар своей заботой и самопожертвованием, как любит ее? Да, противился, отталкивал, но поступки говорили за него. А его страх она сможет развеять своими чувствами, хватит на двоих.
Глава 24. Светлана
— Послушай, — заговорил дракон над плечом. Света немного вздрогнула. Он заметил это и, спрятав глаза, отошел в сторону. — Я верну тебя домой, ты не должна быть здесь.
— Эденгар, хватит, — проговорила спокойно Света и перекинула тяжелые волосы на одну сторону. Глянула в его золотистые глаза и поняла, что зря сомневается. Он тот самый. — Это моя жизнь, я сама буду решать, где мне быть. И с кем.
— Такой выбор лишил тебя будущего, — опустив голову на грудь, сказал Эд и заметно отдалился. Ступил по щиколотку в воду и вгляделся в небесную даль. — Зачем тебе идти на такой риск?
— Если я могу спасти четверых, даже жертвуя собой, я согласна на это. На большее в жизни я вряд ли способна, — Света пожала плечами и уставилась на клокочущие под ногами волны.
Дракон шумно выдохнул, но не ответил. Света глянула на него из-под ресниц и затаила дыхание. На крупных смуглых плечах появились пламенные разломы, а большие кулаки затрещали. Она понимала, что он чувствует, но в конце концов никто не смеет диктовать, как ей распоряжаться отведенным временем во Вселенной, потому что у нее было одно желание — быть нужной.