Озорная девственница для дракона

Билык Диана

Было темно. Так темно, что хотелось выть. Ланиэль потянулась к глазам и нащупала мокрые от слез ресницы. Веки были открыты. Открыты… Но она ничего не видела.

— Я… — просипела ошарашенно и задышала быстро-быстро.

— Отдыхай, — спокойно проговорила женщина и отдалилась, словно для нее ее слепота была чем-то обыденным.

— Стойте, — Ланиэль незряче потянулась, пытаясь схватить пустой воздух. В глазах от боли на спине замелькали яркие вспышки. — Эд…

— Паренек в соседней комнате, — быстро ответила незнакомка. Ее голос

заметно дрогнул. Она что-то скрывает.

Ланни ждала объяснений, но женщина молчала. Пришлось приподнять голову и прошептать:

— Что с ним?

— Лекарь Амелий оперирует. Паренек сильно раздробил ногу, а пока нес тебя к поселку, истощился. Еще бы чуть-чуть, и мы бы не успели. Ему нужен отдых и уход. Повезло, что пастырь Енуа заметил вас на дороге, иначе дикие койоты не упустили бы добычу. Ты не беспокойся, я сейчас горячий суп принесу. Наберешься сил, раны заживут, а там и наладится как-то. Я скоро, — женский голос резко погас, и короткие шаркающие шаги удалились.

Хотелось подняться, но в мышцах совсем не было сил, да и боль пронзала лопатки и вилась куда-то вниз, до поясницы. Потому Ланни лежала недвижимо и вслушивалась в тишину. Боролась со страхом темноты и цеплялась за веру в то, что Эденгару станет лучше.

Так приятно было осознавать, что он не бросил, но в голове было по-прежнему пусто. Пугало, что она теперь беспомощная слепая. Кому нужна такая? Почему-то вспомнились золотые глаза Эденгара. Его крупные губы, широкие плечи и крепкие руки. Будто видела их раньше, будто чувствовала его пальцы на своей коже. А еще слова: «Ты жива… моя лучик света…» — проникали в душу и согревали изнутри. Мелкие мурашки побежали по телу и замерли внизу живота. Неужели это правда, и она любила его? И вовсе не боялась. Если честно, она и сейчас ему доверяла полностью свою жизнь.

Вальвенсо так и не успел показать, как шар использовать, а теперь уже неважно. Все равно корабль утонул, а эльф, скорее всего, погиб вместе с остальными. Ланни не успела к ним привязаться, но тоскливая пустота металась по углам души и сжимала сердце. И сейчас она знала наверняка, что не очень-то и хочет возвращать память. Не хочет испытывать тяжесть потери. Лучше пусть так.

Когда женщина вернулась, Ланни тихо спросила:

— Эд — дракон, он ведь должен сам восстановиться?

Сиделка засопела через нос, а потом пробормотала:

— Я не знаю. Это Амелий может объяснить, но позже. Сейчас он занят.

— Сколько я была без сознания?

— Да вот вчера ночью и нашли вас на дороге к Черному берегу.

Стало не по себе. Сколько же они тянули!

— Почему сразу не помогли Эду?

Женщина подвинула к кровати стул. От скрипящего звука Ланни поморщилась. А когда помощница приподняла ей голову и воткнула небольшую подушку за затылок, хотелось закричать от боли. Но стерпела пожар, правда, чуть не раскрошила зубы от напряжения.

— Он у тебя упертый, — продолжала спокойно женщина. — Как пришел в себя, запретил его лечить.

Сказал, что сначала должны помочь тебе. А лекарь у нас один: две операции не вытянул бы и так почти сутки на ногах.

— А маги?

— Нет у нас магов! — немного резко сказала сиделка и сильно цокнула ложкой по тарелке.

Глава 40. Эденгар

Смуглое лицо лекаря приблизилось, и Эда окутал запах сухой травы и заморских эликсиров. Напомнило дакрийские варева, что могли поднять на ноги любого дракона, если только он не мертв. Хотя он себя именно так сейчас и чувствовал. Нижнюю часть тела будто отняло.

Кивнул и выдавил осипшим голосом:

— Девушка?

— Жива. С ней все в порядке, — лекарь потер ладони и заулыбался. — Уже третий день порывается к тебе.

— Почему не пустили? — захрипел Эд и попытался шевельнуться. Тупая боль обвила бедра и стрельнула под колено.

— Я ввел тебя в глубокий сон травами, чтобы ты восстанавливался быстрей. Сильно раздроблена кость, а твой дракон израсходовал силы и не смог тебя полечить.

— Где мы? — спросил Эденгар. Ему плевать было на себя. Он знал, что им нужно двигаться дальше, иначе Стражи нагонят. Хотя думать сейчас, как это сделать, не получалось.

— Мертвые земли. Окраинный город.

— Город? И давно здесь города?

— Лет пять, — мужчина двинулся по комнате и, замерев возле шкафа, переставил на полочке пузырьки. Один к одному. Красный к красному, желтый к желтому. — После переворота пустых изгнали, кто-то бежа…

Эд вздрогнул и почти выкрикнул:

— Какого переворота?

— У тебя с памятью что-то? — обернувшись, прищурился лекарь. Затем стал напротив окна и закрыл собой свет.

— Да, наверное, сильно головой ударился об воду, когда с корабля падал, — выкрутился Эд, как мог.

— Вы были на корабле? — и седая бровь лекаря потянулась вверх.

— Да, но он утонул, — сухо ответил Эд. — Вряд ли кто-то выжил.

— Ну, Мертвые воды жуткие, наполнены разными тварями, но иногда шансы выжить могут быть проявлением чудес Водной Стихии. На суше такого нет уже лет пять. Воздух, Огонь и Камень порабощены Темным измерением. Ялмез умирает.

— Почему? — Эд прочистил горло и подтянулся выше, уперев руки в кровать. Даже получилось, но скованная повязками нога будто обледенела. Наверное, холодные мази.

— Лет восемь назад ритуал Слияния Стихий был прерван, Луна не передавала больше магию Солнца, и планета стала задыхаться от дыр тьмы. Да ты и так это знаешь. Это все знают.

— А что за переворот? — напомнил Эд, стараясь не паниковать. Лекарь стал ходить возле его кровати туда-сюда и поглядывать с подозрением.

— Ну, Дакрию накрыла вражда кланов. Они там перерезали друг друга, Эвен почти разрушили, свергли короля, и на троне теперь прихвостень, некий Вильян. Он объединился с Рохором и напал на Элионс и Мефрис, поработив эльфов и людей.