Пациентка
Шрифт:
— Проходите, миссис Майлз, — не оборачиваясь, глухим эхом, отдающимся от стен голосом, проронил он. — Вы снова пришли на час раньше…
— Меня зовут миссис Дженкинс, мистер Левадовски, — вежливо поправила его Нэнси. — Нэнси Дженкинс. И у меня назначено как раз на это время.
— Да? — удивленно повернулся психотерапевт. — Ну что ж, ложитесь… Нэнси.
Нэнси с трепетом глянула на стоящую у стены кушетку и почему-то вспомнила, как долго, безуспешно, а главное, на редкость занудно пытался
— Прямо сюда?
— Разумеется, — сухо кивнул психотерапевт. — И помните, между мной и вами должна быть полная откровенность. Полная… вы осознаете, что я только что сказал?
Нэнси неуверенно кивнула и сама для себя решила, что в худшем случае она после этого сеанса останется сама собой. Грустно, но не так уж и ужасно. Она подошла к кушетке и, подчиняясь властному жесту врача, присела, а затем и прилегла.
— Закройте глаза, миссис Дженкинс, — распорядился мистер Левадовски. — Расслабьтесь и просто слушайте мой голос. А когда я досчитаю до пяти, вы начнете отвечать на мои вопросы — честно и без утайки.
Нэнси перебрала в своей памяти все подходящие случаю воспоминания, но сравнить происходящее смогла только с вызовом к директору школы в шестом классе. Страшновато, конечно, но не до дрожи.
— Раз… — начал размеренно считать психотерапевт, — вы расслабились… глубоко расслабились… два… по всему вашему телу пошло приятное тепло… три… вы абсолютно доверяете мне… четыре… вы готовы ответить на каждый мой вопрос… пять… я начинаю.
Нэнси напряглась.
— В чем ваша проблема, Нэнси? Что вас беспокоит?
— Я люблю риск.
Наступила пауза.
— И что?
— Это приводит к неприятностям. Все чаще. И я этого опасаюсь.
Мистер Левадовски озадаченно прокашлялся.
— А… в чем выражается… эта ваша… страсть? К риску, я имею в виду.
— Физиономию набить могу, — честно признала Нэнси и приоткрыла правый глаз.
Доктор стоял, опершись задом на стол и скрестив руки на груди, но даже в полумраке кабинета было видно, что лицо у него несколько растерянное.
— А когда… у вас возникает это желание? И по отношению к кому?
— Да хоть к вам, — пожала плечами Нэнси. — Смотря по настроению.
Мистер Левадовски озадаченно почесал затылок, но тут же взял себя в руки и снова сосредоточился.
— Вы так агрессивны по отношению к людям?
— Я не агрессивна, — не согласилась Нэнси.
— Но они ведь вас обижали?
Нэнси задумалась и нехотя признала:
— Нечасто, но бывало.
Смотрящийся радужным сквозь прикрытые ресницы, словно Христос на церковном витраже, психотерапевт сосредоточился и подался аккуратно подстриженной бородкой вперед — точь-в-точь как фокстерьер на запах лисы.
— И как вы реагировали,
Нэнси начала злиться. Разговор все дальше и дальше уводил ее от того, что ее действительно волновало.
— При чем здесь агрессия?! Что вы ко мне прицепились с этой своей агрессией?!
Она уже почти полностью открыла правый глаз и видела мистера Левадовски как на ладони. Он лихорадочно потирал руки, а его физиономия — еще недавно весьма растерянная — теперь буквально сияла.
— Вы занимаетесь мастурбацией, Нэнси?
Нэнси обмерла.
— Но… а при чем здесь…
— Отвечайте! — жестко потребовал психотерапевт. — И помните: полная откровенность! Как на духу!
— Иногда, — ответила она кое-как.
— Что вы чувствуете, когда делаете это? — уже мягче поинтересовался врач. — Стыд? Комплекс вины? Что вы чувствуете, Нэнси?
Нэнси судорожно попыталась сообразить, что можно ответить, но что-то внутри нее уже отчаянно пыталось вычислить, что ему, собственно, от нее надо…
— Риск, — непослушными губами произнесла она суть проблемы. — Я ищу риска. А в… том, что назвали… разве есть риск?
— Не уклоняйтесь от ответа, Нэнси, — снова достаточно жестко потребовал мистер Левадовски. — Вы испытывали стыд, когда занимались… этим?
— Нет, — растерянно сказала правду Нэнси и тут же устыдилась своей собственной бесстыдности.
Психотерапевт досадливо крякнул.
— Нет, я так не могу! Вы должны быть со мной откровенны! Поймите, что, возможно, именно ваш стыд и заставляет вас быть агрессивной!
— Я не агрессивна, — уперлась Нэнси и приготовилась встать с кушетки.
— Не смейте вставать! — пресек эти поползновения врач, но заметил ее решимость и примирительно вздохнул. — Ну, хорошо, я попробую работать с вами с другого конца. Напомните мне, братья у вас были?
— Трое, — удивленно откликнулась Нэнси. — Саймон, Джеки и Крис.
— Вы за ними подглядывали?
Нэнси растерялась. Она никак не могла понять, при чем здесь ее братья…
— А какой в этом риск? — спустя несколько секунд озадаченно поинтересовалась она. — И зачем бы я за ними подглядывала?
«Разве только… чтобы по шее получить…» На секунду ей показалось, что она что-то подобное припоминает, — там, в летнем душе огромного тенистого сада, но, господи, как же давно все это было…
— Вы хотите сказать, что нисколько не испытывали зависти к пенисам своих братьев?! — саркастично приподнял брови психоаналитик.
Нэнси моргнула и открыла оба глаза. Мистер Левадовски нависал над ней, словно Высший Судия над распоследней вавилонской шлюхой как раз перед ее торжественной отправкой в пекло.