Падь Золотая
Шрифт:
Паша, смущенно улыбаясь и поправляя свой хохолок, уткнулся в «Описание».
— И думать нечего. Сам черт не разберет… — пропыхтел через несколько минут Федя.
— А ты, Пашка, чего в угол уставился?
— Эх, Женя! — вздохнул Паша. — Первый раз в жизни удалось по-настоящему разозлиться, и то ты не дал. А сейчас, наверное, больше никогда не получится.
— Ты над «Описанием» думай.
— А что тут придумаешь? Какие-то буковки — и всё…
Женя сердито отвернулся от ребят:
— Дедушка, а вы почему не разгадываете «Описание»?
— Чему не мастер, Женя, тому не мастер, — развел руками дедушка. — У меня для разгадок всяких таких закорючек склад ума не подходит. Не могу.
— Вы следопыт, дедушка. Вы по следам не найдете Золотую падь?
— Нет, Женя. По следам, прямо сказать, не найти. Двадцать шесть лет такой срок, что ни одного следа не осталось.
— Что же делать?
— Ума не приложу… Ничем помочь не могу! — вздохнул дедушка.
Ребята опять понурились. Женя, прикусив губу, молча уставился в «Описание».
— Ребята, Пашка, как же так?! Паша, ты дома любые кроссворды разгадывал, а тут!.. — вдруг выкрикнул он.
— Кроссворды? — поднял голову Паша.
— Там же труднее. Ни одной буквы нет. А здесь столько букв, да еще и слова.
— Кроссворд! Кроссворд! — вскочил Паша. — Ура, ребята! — Он закружился по комнате. — Всё разгадаем! Как это я не подумал?.. Федя, дай твой карандаш, мой сломался… Разгадаем, ребята, разгадаем!
Все вскочили и окружили Пашу.
— Кроссворд… — бормотал Паша. — Так… так… Неправильно мы, Женя, переписали. Надо не подряд буквы ставить, а с пропусками, как в «Описании». Тогда будет видно, сколько букв пропущено, сколько не хватает, и разгадать легче.
Действительно, когда мы переписали так, как предложил Паша, получилось совсем другое.
«Описание дороги . . Золотой . . . от п . л . . ы . асе . ер, через гольцы . о ш . р. к . й пади . . с . . ер Мертвое оз . . о . . вер . . . сев . . . . . се. р Кислый . . . . . . Сев . . .
– запад . . . Север . .. Восток обх . . . . далеко м . . . . п. ям . . . се . . . бел . я г . ра сразу за . . й п дь . ол . . . .».
Да, это уже совсем, иное дело. Поставившее ребят в тупик первое слово «отплыасеер» состояло, оказывается, из четырех слов: от п. л.. ы. а се. ер. После недолгого раздумья Паша первый поставил недостающие буквы, и получилась настоящая понятная фраза: «от поляны на север».
Точно и ясно! Курс к пади Золотой.
Дальше оказалось еще проще: «через гольцы до широкой пади… север Мертвое озеро… север… север Кислый».
Здесь они задумались. Слово «Кислый» понятно, но неясен был его смысл. К чему в тайге применимо оно? Ребята называли различные предметы, но тут же отвергали их. Щавель, зеленая голубица, красная смородина — все было не то.
— Ну, герои, как дела? — спросил дедушка. Он выходил убирать Савраску.
— Разгадали! Больше половины разгадали. Смотрите, как понятно. Только какой-то «Кислый»… Непонятно…
— Гляди-ка, — прищурился дедушка, рассматривая бумагу, — все честь-честью. А я уж было приуныл. «Кислый»… Гм… «Кислый». Но до него, наверное, далеко. Главное — знать, куда завтра курс держать.
— Завтра узнаем. На север, через гольцы, до широкой пади. Только не знаем, что такое «гольцы».
— А это самая вершина хребта, макушка. Там леса нет, голо, потому и назвали так: «гольцы».
— Это там, где и летом лежит снег? Еще из Монгона видать: самая вершина горы голая, без лесу, а на ней снег.
— Во-во! Они и есть, гольцы.
— Через ледники и пропасти завтра пойдем, ребята! — сказал Паша.
— Не пора ли, герои, обед готовить? — заикнулся дедушка.
— Ну что вы! «Описание» нашли, почти всё разгадали, да обед? Надо скорее письмо Володе отправить. Знаете, как он обрадуется? Весь Монгон обрадуется.
Наташа уже хлопотала около клетки. Насыпала голубю по щепотке пшена и сечки, сбегала на поляну и наловила козявок. Голубь, к огорчению девочки, очень мало ел.
— Мало… — проворчал Боря. — С утра до ночи клюет! Все мало. Как не лопнет!..
— Молчи уж. Скупердяй!.. Гуля… Гуленька…
— Много не давай, — вдруг сказал Алик, — голубю вредно.
— Не твой он, и ладно! — отрезала Наташа.
— Я не говорю, что мой, — опустил голову Алик, — Лучше ведь хочу. Сытому голубю труднее лететь. Может не донести письма.
Женя с Наташей переглянулись.
— Ой, правда! Забыли мы, Женя.
Женя выдал каждому по маленькому листику папиросной бумаги. Не глядя, подал Алику.
— Маме пишешь, Алик? — подсел к мальчику дедушка.
— Маме.
— Ну, пиши, пиши. И мне надо… почтальону, своему дружку, пару слов черкнуть.
Письма быстро написали, потому что в распоряжении каждого был только крошечный кусочек бумаги, немного больше спичечной коробки.
Женя аккуратно свернул письма, сложил в сделанную Володей гильзу. Гильзу надели голубю на лапку.
Все вышли проводить крылатого почтальона. Голубь крутил головкой, перешагивал крохотными шажками по Наташиной руке.
— Ну, лети, лети! — сказала Наташа, легонько сталкивая голубка. — Привет всем передай!
Голубь вспорхнул и широкими кругами закружил над избушкой, то набирая высоту, то опять снижаясь.
— Вдруг не полетит! — испугался Боря. — Клевал, клевал, и зря…
— Как же, не учила я его, что ли? Свистнуть надо… Женя, свистни — у меня руки грязные.