Падающая Звезда
Шрифт:
Патрик хотел было возразить, но передумал и отключил микрофон. Он обернулся к Наде:
– Мы все еще можем отменить взлет. Как пилот корабля, я могу принять такое решение в одиночку, но будет весомее, если вы меня поддержите.
– Я понимаю, – тихо ответила Надя. – Вы этого хотите?
– Не знаю. Знаю лишь, что, если мы сейчас взлетим, нас ждут большие проблемы, а может быть, и катастрофа. Однако если отменить старт…
– Может пострадать весь проект «Прометей». Вы об этом подумали, да?
– Да, об этом. Проект стоил чертову уйму денег, люди уже начинают ворчать, а пресса делает на этом недовольстве свою игру. Впрочем, в вашей стране подобных проблем не существует.
– Существует,
– Если мы согласимся на старт, то рискуем жизнью.
– Мы рисковали уже тогда, когда согласились стать членами экипажа. Мне кажется, игра стоит свеч.
Патрик посмотрел на нее и после продолжительной паузы угрюмо кивнул:
– Да, мне тоже всегда казалось, что эта игра стоит свеч. Но речь идет о другом. Если мы соглашаемся на старт, мы рискуем погибнуть все.
– Но если отказываемся, мы рискуем тем же самым.
– «Прометей» вызывается на связь, – раздался в наушниках голос Клетеника. – 9 минут до старта. Сообщите о вашей готовности.
Патрик посмотрел в глаза Наде, пытаясь найти в них ответ на свой вопрос. Но ведь она уже ответила. Надя была за взлет. А кто он такой, чтобы мешать этому? И его непосредственное начальство, и лидеры обоих государств желали, чтобы полет состоялся. Конечно, Патрик мог воспротивиться и положить делу конец. Это означало бы погубить карьеру, а возможно, навек похоронить и весь проект «Прометей». Какая огромная ответственность! Патрик обернулся к микрофону:
– К старту готовы. Полностью ли загружено топливо?
Флэкс обмяк в кресле, похожий на мешок картошки; он истекал потом. При словах Патрика неимоверное напряжение, в котором он находился, разом схлынуло. Итак, полет состоится. Разумеется, риск оставался, но тщательно разработанные программы, компьютеры и он, Флэкс, сумеют справиться с любой проблемой. Эта задача ему по плечу. Программа управления полетом решит любую головоломку, а пилотам останется только нажимать на кнопки. Сразу после старта «Прометей» принадлежит Флэксу. Пусть они там ходят себе в открытый космос, облучаются радиацией и дефилируют перед ликующими толпами. Однако никто из космонавтов не смог бы занять место Флэкса у пульта. Он был как паук, находящийся в центре огромной паутины, как связующее звено между людьми и машинами, заставляющее работать и первых, и вторых. Ничего особенного не произошло – одна из машин на время вышла из строя, и он тут же исправил оплошность. Потом произошел небольшой сбой в человеческой зоне конструкции, однако Флэкс справился и с этим. Еще каких-то пять минут и…
– Время – 5 минут. Задержка, – объявил голос в Центре подготовки к старту. Флэксу показалось, что его по голове ударили топором – красная лампочка в зоне двигателей. Нарушена герметизация демпфера продольных жидкостных колебаний.
– Итак, дамы и господа, ровно за пять минут до старта произошла еще одна задержка. Уверяю вас, это известие никому здесь не доставило радости. Напряжение в Центре достигло высшей точки. Сейчас Билл Уайт, находящийся среди зрителей на обзорной балюстраде, поделится с вами своими впечатлениями. Билл, прошу.
На миллионах телеэкранов по всему миру вместо зала Центра управления стартом появилась обзорная балюстрада, находившаяся в пяти милях от «Прометея». Отсюда ракета казалась игрушечной; она возвышалась над горизонтом, поблизости не было ничего такого, что давало бы возможность составить представление о ее размерах. И все равно лишь после продолжительных дискуссий было получено разрешение расположить места для зрителей в столь опасной близости от места старта. Но в конце концов начальство пришло к компромиссу: на балюстраде решили разместить гостей, так сказать, второго порядка. Тех, кем в крайнем случае можно было бы и пожертвовать. Если произойдет катастрофа, исчезновение нескольких журналистов, старых генералов и политиков вряд ли усугубит и без того кошмарные ее последствия. Разумеется, о значении подобного решения знали лишь на самом высоком уровне. Поэтому определенное количество пожилых джентльменов сочли приятным сюрпризом известие о том, что они включены в список почетных гостей. И вот на экране появилось знакомое телезрителям морщинистое лицо Билли Уайта на фоне зрительской трибуны и торчавшего вдали силуэта корабля. В углу экрана тут же появилась увеличенная фотография «Прометея».
– На зрительских трибунах атмосфера не менее напряженная, чем в Центре подготовки старта и Центре управления полетом. Волнуются и все те, кто наблюдает за этим историческим событием по телевизору. Здесь, в Байконуре, уже почти вечер. Взлет запаздывает больше чем на два часа. Несколько секунд назад объявлена еще одна задержка. Нам остается только догадываться, как себя чувствуют сейчас наши астронавты, мужчины и женщины, находящиеся внутри этой гигантской ракеты. Они профессионалы и привыкли ко всякому, но даже им, наверное, сейчас не по себе. Вряд ли кто-нибудь из нас согласился бы поменяться с ними местами. Но астронавты ведут себя великолепно, и весь мир восхищается их мужеством. А теперь я хочу задать вопрос Гарри Сондерсу, дожидающемуся новостей в Центре управления стартом. Что-нибудь выяснилось, Гарри?
– Нет, все по-прежнему. Как раз сейчас вы можете увидеть на своих экранах «Прометей».
На телеэкранах возник крупный план «Прометея»: сначала сам корабль, потом огромные многоэтажные ускорители, окутанные дымом. Как только объектив телекамеры отъехал, Гарри Сондерс лихорадочно схватился за свои записи. Задержка отняла так много времени, что он уже не знал, у кого еще взять интервью и чем развлечь телезрителей. Скорей бы уж эта штука взлетела или взорвалась. У Гарри начал садиться голос. Шурша страницами, он профессионально ровным голосом описывал достоинства космического левиафана. Приходилось вдаваться в технические детали, чтобы чем-то занять время. Ага, вот и то, что он искал:
– Боюсь, вы все-таки плохо себе представляете, насколько громаден «Прометей». Если я скажу, что он высотой с сорокаэтажное здание, а весом не уступает авианосцу, это, должно быть, произведет на вас впечатление. Но все же вы не получите представления о всей сложности этого комплекса – ведь он представляет собой по сути дела семь автономных ракет. Наша программа передается не только по телевидению, но и по радио, и, конечно, обладателям телевизоров повезло больше. Подумайте только, как трудно жителю какой-нибудь маленькой азиатской деревни, видевшему за всю свою жизнь лишь несколько несложных механизмов, представить себе подобное чудо техники. Проще всего конструкцию ракетного комплекса изобразить следующим образом: вытяните пальцы руки и потом согните их, чтобы они образовали с ладонью подобие трубочки. Представьте себе, что каждый палец – это ступень ракеты, оснащенная собственным двигателем, запасом топлива, насосными системами и всем прочим. Теперь возьмите авторучку с колпачком в другую руку и проденьте между пальцами. Приблизительно таков принцип конструкции «Прометея». Пальцы и ручка, которая называется корпусом ракеты, представляют собой единое целое, но в то же время состоят из совершенно автономных космических летательных аппаратов. Колпачок на вашей авторучке – это и есть сам «Прометей», та часть комплекса, которая выйдет на орбиту и останется там навсегда.