Падчерица смерти
Шрифт:
– Прошу прощения, милорд, – приложил он руку к груди, отдавая честь. – К Его Величеству нельзя.
– Мне – можно, – с привычной уверенностью бросил Грегор, ожидая, что гвардеец посторонится.
Вот сейчас рассмотрит, кто перед ним, и…
– Простите, милорд, – напряженно и с извиняющейся улыбкой сообщил тот. – Его Величество не принимает.
– Сударь… – с ледяной пугающей вежливостью Грегор. – У меня личное позволение Его Величества входить к нему в любое время без доклада. И если вы сейчас же…
– Милорд, мне известно об
Он посмотрел прямо в глаза Грегору и с мужеством, заслуживающим уважения, добавил:
– Лорд Бастельеро, я всего лишь следую приказу короля. Разумеется, вы можете им пренебречь, и мне придется вас останавливать. Я не смогу, но попытаюсь. Только поверьте, прошу… Даже если вы пройдете туда, переступив через мой труп, это ничего не изменит. Его Величество не в состоянии вас принять… – Он прервался, потому что за дверью раздался безобразно пьяный рык Малкольма, закончившийся звуками рвоты. Гвардеец опустил глаза и тихо закончил: – Я очень сожалею.
Грегор хотел что-нибудь сказать – и не смог. Просто глянул на лейтенанта, по привычке постаравшись его запомнить – хороших солдат надо знать в лицо, – и, коротко кивнув, ушел. Только выйдя из дворца, он остановился, вдохнул воздух, чувствуя соленый вкус во рту, и, опомнившись, понял, что закусил губу изнутри до крови. Возвращаться домой в таком состоянии было нельзя, и он так же бездумно пошел по парку, еще пустому и холодному. Добрел до какого-то фонтана, присел на бортик, глянул на статую – и захлебнулся очередным вдохом холодного воздуха с примесью каких-то ранних цветов.
Мраморная дева, склонившаяся над фонтаном, смотрела на него глазами Джанет Вальдерон. В остальном – ничуть не похожа! Фигура тонкая, ничего общего с пышкой Джанет, но лицо и улыбка… Грустная понимающая улыбка… Да что же это за проклятое наваждение! И второй раз за день по спине Грегора пробежал холод.
Глава 3
Розы и пролески
– А к балу папенька обещал мне платье из фраганского бархата! Завтра должны порталом доставить!
– Неужели из самой Люрьезы? – ахнула Иоландина подружка-алхимичка и отпила еще глоток шамьета.
– Иоланда, душечка, но ты ведь нам его покажешь? Какого оно цвета? – поддержала вторая, целительница.
– Золотистое, – с придыханием откликнулась Иоланда. – С отделкой из арлезийского кружева! А нижнее – голубое, и вырез квадратный! Вот такой…
Девицы заахали, и Айлин сделала вид, что совершенно их не слушает. Какая, в самом деле, разница, в чем пойдет на бал Иоланда? И, подумаешь, платье! У самой Айлин в шкафу висит платье ничуть не хуже, тетушка Элоиза расстаралась. Шили его, правда, здесь, в Дорвенне, зато именно для Айлин, а не подгоняли готовое, как Иоланде. И не из бархата, который пышку Иоланду сделает похожей на подрумяненную булочку со сливочным кремом, а из настоящего
Глаза защипало; Айлин поспешно уткнулась в «Нежитеведение». Ничуточки она Иоланде не завидует! И подружкам ее – тоже!
Подумаешь, все идут на бал, а она – нет. И подумать только, что каких-то четыре дня назад она еще надеялась… Но адепт-разумник, спев серенаду под ее окном, так к ней и не подошел… да что там, Айлин его даже больше не видела!
А сегодня, между прочим, последний день, когда еще можно приглашать на бал.
Нет, хватит, никакого бала! «Нежитеведение» куда интереснее.
«Стригои (иначе – морои, мормо, а также легендарная, ныне вымершая разновидность – аккару) – стайная высокоорганизованная нежить. Образ жизни – ночной. Охотятся обыкновенно в одиночку, реже парами. Чувствительны к…»
– А слышали новость про Финнигана?
– Финнигана с какого факультета?
«…“тленной сути” не ниже пятого уровня, “праху веков”, а также огненным заклинаниям либо заклинаниям, разрушающим мозг. Зачарованная сталь также может оказаться действенной, если не подпускать стригоя достаточно близко…»
– Конечно же, с Белого! Ну, того Финнигана, что четыре дня назад пел на рассвете! У нас в тот день была первая лекция с разумниками. Ах, Иоланда, душечка, жаль, что у вас тогда были другие уроки! Так вот, а Финниган пришел, представь себе, с приколотым на мантию цветком! Красненьким таким. А он… ну ты понимаешь, о ком я… велел снять, потому что это же не по форме. А Финниган сказал, что не снимет, потому что это – подарок от леди, вообрази себе!
– Не может быть! – с жадным любопытством выдохнула Иоланда, а Айлин почувствовала, как кровь бросилась ей в щеки.
Вот… вот позер! Но все-таки… он и правда спорил не просто с преподавателем, а с главой своей гильдии?! Из-за ее цветка?! Но Айлин вовсе этого не хотела!
– А что же… он?
– А магистр сказал, – продолжила девица, явно упиваясь каждым словом, – что это меняет дело и что цветок Финниган может оставить. Но назначил ему отработку, вот! Потому что за нарушение правил всегда надо отвечать, особенно если нарушаешь сознательно. Так и сказал!
Иоланда ахнула, прижав руки к груди, а Айлин закусила губу. Ну вот! Теперь еще адепту Финнигану из-за нее попало!
…Вот поэтому он больше и не появлялся. Наверняка! Кому захочется видеть человека, из-за которого тебе назначили отработку? Как все-таки нехорошо получилось! А ведь Айлин даже толком его не рассмотрела!
– Да-да, – возбужденно закивала алхимичка, довольная вниманием подружек. – Ужасно романтично, правда? Мне сказал мой Эдмон, он тоже разумник… Ой, ну вы же знаете моего Эдмона? Так вот, он сказал, весь курс гадает, что же это за девица. Даже у меня спрашивал, – хихикнула она. – Но я не сказала. Мало ли что сделают Вороны, если услышат, правда же? Айлин, бедняжка, как тебе, наверное, нелегко!