Падение Аккона
Шрифт:
Аббат Виллар вынул факел из железного кольца в стене.
— Идёмте! — приказал он и шагнул вперёд.
Рыцари молча последовали за ним и начали спускаться. Сердца их бились так сильно, будто они шли на битву, исход которой невозможно было предугадать.
Они оказались в небольшой квадратной комнате. Аббат схватился обеими руками за тяжёлый железный стержень длиной в аршин, торчащий из стены, и потянул его вверх. Лаз, через который они пробрались сюда из алтаря, закрылся.
— Идите за мной! — сказал старый хранитель Грааля. Он шагнул к задней стене комнаты и пошёл вниз по каменной винтовой лестнице, ширина которой позволяла спускаться только одному человеку. Лестница охватывала колонну толщиной в пару локтей. И колонну, и ступени неизвестные каменотёсы вырубили в скале. Ступеньки имели острые края — работа была сделана очень грубо. Холодный сквозняк давал понять, что лестница ведет в шахту.
Спускаясь при колеблющемся свете факела, Герольт про себя считал ступеньки. Их оказалось семьдесят две. Герольт невольно задумался, случайно ли количество ступенек, ведущих в шахту, совпадает с числом статей тамплиерского устава? А может, это совпадение сделано умышленно и имеет символическое значение?
В конце лестницы была полукруглая дверь с двумя узкими створками, укреплёнными широкими железными полосами. Дверь окружало каменное утолщение, выступавшее из стены. При первом взгляде на него казалось, что открыть дверь можно будет лишь после того, как удастся сбить этот каменный вал, что без тарана здесь не обойтись.
Герольт прикинул, что сейчас они находились под церковью на глубине примерно в сорок локтей, включая высоту крипты.
Они затаили дыхание, когда хранитель Грааля распахнул створки двери. За ней на полу оказались три широких железных бруска. С помощью брусков слепцы снова закрыли дверь за ними.
К удивлению рыцарей, они и теперь оказались не в подземном склепе с гробом святого Иосифа Аримафейского и ковчегом, хранившим Святой Грааль. Нет, факел освещал тёмный, узкий тоннель, который со значительным уклоном вёл ещё дальше в глубину.
Подземный ход то и дело изгибался, как будто следовал естественной трещине в скале. Постоянно изменялся и его наклон. Одну дюжину шагов можно было пройти по пологому спуску, а потом тропа вдруг шла под уклон и через несколько шагов выходила на совершенно ровную поверхность. А в одном месте тропа подходила к отвесному обрыву — там даже была установлена деревянная лестница в девять ступенек. Свет факела постоянно плясал над маленькими плоскими нишами, грубо вырубленными в скале, — очевидно, они служили для установки свечей. Иногда на стенах проглядывали какие-то рисунки и надписи. Герольт на ходу прочитал одну из них: «Missi dominici!» — «Посланник Божий!»Может быть, эту краткую надпись оставил кто-то из хранителей Грааля давно минувших дней?
Аббат Виллар с факелом шёл вперёд. Джуллаб и Бисмилла со светильниками замыкали процессию.
Герольт продолжал считать шаги, которые они делали по этому, уводившему их все глубже, подземному ходу. Судя по их числу, путники давно миновали холм Монжуа и шли сейчас под кварталами Аккона.
После очередного крутого поворота, при котором тоннель ушёл почти в противоположную сторону, подземный ход длиной в четыреста тридцать шагов упёрся во вторую дверь — такую же, как и та, в которую они вошли, спустившись с винтовой лестницы.
— Теперь мы у цели нашего подземного путешествия, — объявил хранитель Грааля и распахнул створки двери.
Герольт имел лишь смутное представление о том, что их могло ожидать. Однако и он, и его друзья едва ли предполагали увидеть такую картину, освещённую светом дюжины расставленных по нишам масляных ламп.
Это была довольно странная комната со сводчатым потолком, разделённая на четыре части. Своими очертаниями она повторяла тамплиерский крест с его четырьмя сторонами равной длины. Каждая из четырёх её сторон имела размеры примерно пять шагов в длину и два в ширину. В центре креста, где встречались стороны, на пьедестале, вырубленном в скальной породе, стоял саркофаг из красного мрамора. Роскошный орнамент из переплетавшихся цветов украшал боковые стороны саркофага, в котором покоился аримафеец, но на его мраморной крышке мастер-каменотёс изобразил лишь простой крест с пятилистной розой на месте пересечения поперечин.
Гораздо больше тамплиеров удивила мозаика. Она украшала не только потолок и стены, но и переходила на пол и, таким образом, покрывала комнату полностью. Она состояла из бесконечного числа камней оливково-зелёного цвета, создававших фон для расположившихся в шахматном порядке крестов и роз. Кресты были составлены из черных, а розы — из белых камешков. Эту мозаику нарушали только ниши в стенах — по три на каждой стороне. В нишах стояли масляные лампы из плотного черного гипса. Их тёплый свет извлекал чарующие отблески из мозаичного камня.
— Это неповторимо! — воскликнул Тарик. Даже благоговение не заставило его приглушить свой голос до шёпота. Он подошел к саркофагу. — Какие загадочные розы!
Хранитель Грааля передал Бисмилле факел, в котором больше не нуждался, и кивнул:
— Да, роза — королева цветов. Она — символ Богородицы и её девственной чистоты. Уже первые христиане сделали розу вместе с рыбой своими тайными опознавательными знаками. Не только Бернар Клерво сравнивал пять кроваво-красных лепестков розы с пятью чудесами Христа. Иосиф Аримафейский тоже установил эту связь. Поэтому роза наряду с крестом стала знаком братства хранителей Грааля.
— Но кто же построил тоннель и этот грот? — поинтересовался Герольт. Напрасно, оглядывая четыре части комнаты, он искал указания на то, что где-то здесь может быть спрятан Святой Грааль.
— Аккон — древний город. Это место было заселено уже за много веков до рождества Христова. В каждую эпоху гавань этого города играла важную роль, — начал свой рассказ аббат Виллар. — Уже две тысячи лет назад он упоминался в текстах египтян, а персидский царь застроил его, чтобы сделать опорным пунктом для своего флота. Много веков спустя Помпей распространил римское влияние и на этот город. Ирод Великий принимал здесь цезаря Августа, а Павел в своем третьем путешествии останавливался в Акконе — ведь тогда в городе уже была христианская община. Эти ранние христиане были в числе тех, кто во времена гонений искали надёжное убежище. Они и сделали проходы, позволявшие проникать в связанные друг с другом подземные пещеры. В этих катакомбах они собирались для тайных богослужений. Здесь, в стенных нишах, находили последнее пристанище и покойные члены общин.
— Но таких катакомб с нишами, заполненными останками христиан, мы здесь не видели! — сказал Мак-Айвор.
— Потому что мы находимся в другой части этого естественного скопления пещер, — объяснил аббат Виллар. — К древним катакомбам ранних христианских общин ведет другой ход. И, чтобы покончить с этим рассказом, добавлю: хранители Грааля, собравшиеся вокруг Иосифа Аримафейского и Марии Магдалены, узнали об этом идеальном убежище от живших здесь христиан. Все быстро забыли старые катакомбы, после тою как римский император Константин в начале IV века сделал христианскую веру государственной религией. Но хранители Грааля сделали это место своим святилищем. Они и украсили его. Иосиф Аримафейский не раз находил здесь убежище от искарисов и других преследователей. Тут он провёл свои последние годы. Он рано понял, что вечно осаждённый Иерусалим — слишком опасное место, чтобы там можно было сохранить священный сосуд. Потому что каждый искал его именно там — как с добрыми намерениями, так и со злыми.