Падение Аккона
Шрифт:
Сказав это, Герольт повернулся к дерзкому французу спиной, чтобы лишить его возможности продолжить спор. Взмахом руки он подозвал другого тамплиера, чтобы тот помог ему поднять труп Вильгельма-Шрама и отнести его к отведённому для этого месту в проходе между стенами. Ширина этого коридора на ровной, хорошо утоптанной земле достигала сорока шагов.
И, пока посреди всеобщей суматохи они выполняли эту печальную работу, Герольт решил держаться подальше от надменного Мориса де Монфонтена.
2
Когда чуть позже Герольт поднялся на сходни
Отчего же султан эль-Ашраф Халил поступает так опрометчиво? Почему не подождёт с обстрелом до тех пор, пока не будут готовы высокие штурмовые башни? Ведь их постройку мусульмане начали с первого дня осады. Дерева в их распоряжении было более чем достаточно. И у Тель-эль-Фукара, где за старым кладбищем святого Николая развалины башни и церкви безмолвно свидетельствовали о неудачной мусульманской осаде 1265 года, и на другой стороне холма деревьев было достаточно много. Во многих местах они росли настолько густо, что их можно было назвать лесом.
Когда Герольт снова добрался до зубцов стены, он замер и всмотрелся в боевой ход, идущий на запад, — туда, где участок стены длиной в пятьсот шагов заканчивался у моря. Охрана и защита этого участка была поручена рыцарям-тамплиерам. Но сейчас там находились всего лишь несколько его братьев по ордену. Почти весь караул тамплиеров был направлен на поддержку иоаннитов возле их укреплений.
Герольт невольно отвернулся и посмотрел на поле, раскинувшееся между крепостной стеной и лагерем сарацин из Дамаска и Хамата, разбитым в двух милях от города. Взгляд Герольта остановился на штурмовой башне, оставленной в поле неприятелем.
Похожая на грубо отёсанную прямоугольную стелу, деревянная башня с широким поднятым перекидным мостом как будто тянулась к ночному небу. Как и башня возле лагеря мамелюков, она не была достроена. Каркас ещё следовало обить досками и покрыть тонкими листами железа. На лобовой части и по бокам башни не хватало обшивки из крупных бычьих и верблюжьих шкур. Перед атакой эту обшивку поливали водой, чтобы огненные стрелы противника не могли поджечь деревянные части, прежде чем башню докатят до крепости и опустят на стену перекидной мост.
Но использовать даже готовую и обитую мокрыми шкурами башню было не просто. Ведь ров перед крепостными стенами был слишком широк для перекидного моста. Сначала мусульмане должны были попытаться в разных местах завалить ров камнями и песком. А это дело стоило бы врагу, раз уж он пошёл на такую хитрость, слишком большой крови. Со стен на него хлынул бы поток стрел, ему пришлось бы иметь дело с кипящей смолой и греческим огнём, Герольт уже было отвёл взгляд и хотел посмотреть на то, что происходило справа от него, но что-то вдруг его насторожило и заставило снова пристально взглянуть на штурмовую башню.
Ему вдруг показалось, что башня стояла ближе, чем когда он смотрел на неё в последний раз.
Разум говорил, что это невозможно. С наступлением ночи на этом участке крепостной стены воцарился покой. Мусульманские мастера, которые сооружали башню вне досягаемости рыцарских стрел, с последним лучом солнца вернулись, как обычно, в палаточный лагерь. И там не видно было ничего странного или необычного. Лишь немногие факелы и костры горели меж бесчисленных палаток.
Герольт наморщил лоб. Удивительно, что у мамелюков так спокойно. И вдруг он осознал ещё одну странную вещь: последние дни осады не принесли врагу никаких успехов. По крайней мере, заметных. Почему?
В следующий момент Герольт увидел невероятное: на его глазах штурмовая башня медленно двинулась в сторону крепостной стены. Он напряжённо всматривался в ночную тьму. Сердце его колотилось, как у охотника, подстерегающего добычу. Неужели ему изменяет зрение? Или усталость от ночной вахты показывает ему то, что существует только в его воображении? Должно быть, клубы дыма, которые бриз пригнал от пожаров, обманывают его взгляд.
Или он все же не ошибается?
Вот оно! Башня движется! Она и в самом деле двинулась вперёд!
Неуклюжее деревянное чудовище будто скользило на полозьях. Как будто рука великана-невидимки толкала его к укреплениям рыцарей-тамплиеров! Башня двигалась очень медленно, при беглом взгляде этого было не заметить. Но она двигалась вперёд!
И Герольт сделал второе открытие. Он обнаружил загадочные, неравномерные… какие-то волнообразные движения, которые шли по песку пустынного поля вслед за штурмовой башней, а начинались где-то в зарослях кустарника и терялись возле первых сторожевых палаток мусульманского лагеря. Казалось, будто тонкую, шириной в два-три шага полоску каменистого поля, ведущую от башни к лагерю, колышут подземные волны!
Но когда же началось это землетрясение?
Герольт почувствовал, как его спина и руки покрываются гусиной кожей. Он вдруг осмыслил увиденное и понял: мусульмане под полем тайно сделали туннель, ведущий к штурмовой башне! Вероятно, из-за спешки они сделали не очень глубокий подкоп и кое-как защитили его от обвала растянутыми шкурами и вязанками хвороста.
Воины, собранные под знаменем с полумесяцем, весьма хорошо владели осадным искусством. Как никакой другой народ-воитель, они умели подкапывать и обрушивать стены и башни крепостей. Для каждой башни, которыми Аккон усилил свои крепостные сооружения, у султана эль-Ашрафа Халила имелись тысячи опытных сапёров. Это число могло быть и преувеличенным, однако оно не отменяло опасности, которой подвергались осаждённые.