Падение Берлина, 1945
Шрифт:
Недисциплинированность проистекала также и от антигуманного отношения советского командования к солдатам Красной Армии. И конечно же, от силы и слабости русского национального характера. "Русский пехотинец, - заметил один писатель, - вынослив, неприхотлив, беспечен и убежденный фаталист... Эти черты делают его непобедимым". Военнослужащий одной из стрелковых дивизий Красной Армии обобщил свои наблюдения о различных состояниях и настроениях его товарищей в дневнике: "Первое: без начальства. Тогда он брюзга и ругатель. Грозится и хвастает. Готов что-нибудь слямзить и схватиться за грудки из-за пустяков. По этой раздражительности видно, что солдатское житье его тяготит. Второе: солдат при начальстве. Смирен, косноязычен. Легко со всем соглашается, легко поддается на обещания и посулы. Расцветает от похвалы и готов восхищаться даже строгостью начальства,
Танковые войска Красной Армии находились в особенно хорошем состоянии. В начале войны они (как и советская авиация) оказались деморализованы, но теперь обретали героический статус. Василий Гроссман, писатель и военный корреспондент, был почти так же восхищен танкистами, как ранее снайперами в Сталинграде. Он с восторгом называл танкистов "кавалеристами, артиллеристами и механиками в одном лице"{31}. "И всех солдат Красной Армии, конечно, особенно вдохновляло то, что до границ рейха остался всего один, последний бросок. Те, кто издевался над их Родиной, наконец узнают подлинное значение пословицы: "Что посеешь, то и пожнешь"{32}.
Основной замысел кампании в общих чертах был разработан еще в конце октября 1944 года. Во главе Ставки Верховного Главнокомандования стоял Сталин, который присвоил себе маршальское звание еще после битвы под Сталинградом. Он намеревался и впредь держать армию под своим полным контролем. Да, он предоставил командующим такую свободу действий, которой завидовали немецкие военачальники, и, не в пример Гитлеру, внимательно выслушивал контраргументы генералов. Однако Сталин не собирался слишком многого позволять своим командирам, когда победа была уже у порога. Он изменил устоявшуюся практику назначения "представителей Ставки" для надзора за операциями. Это дело он взял на себя, хотя никогда и не посещал какой-либо участок фронта.
Сталин также решил перетасовать своих ключевых командующих. Вследствие этого между ними возникли трения, ревность и обиды{33}, что его нисколько не смущало. Главной рокировкой стала замена на посту командующего 1-м Белорусским фронтом, главной группировки войск на берлинском направлении, маршала Константина Рокоссовского{34}. Рокоссовский, будучи высоким, элегантным и красивым кавалеристом, разительно отличался от большинства других русских командиров, в основном коренастых, с толстой шеей, чисто выбритыми головами. Было и еще одно отличие. Рожденный как Константи Рокоссовски, он являлся наполовину поляком, внуком и правнуком польских кавалерийских офицеров. Это делало его опасным в глазах Сталина. Сталинская нелюбовь к Польше возникла еще в 1920 году, когда на него возложили часть вины за сокрушительное поражение Красной Армии, наступавшей на Варшаву.
Рокоссовский был в ярости, когда узнал, что должен принять командование 2-м Белорусским фронтом и наступать в Восточной Пруссии. Его место, как и ожидалось, занял маршал Георгий Жуков, невысокий ростом, зато очень жесткий командир, который возглавлял оборону Москвы в декабре 1941 года. "Почему такое унижение? - задавался вопросом Рокоссовский. - Почему меня переводят с главного направления на второстепенный участок?"{35} Рокоссовский стал подозревать Жукова, которого считал своим другом, что тот роет под него яму. Но в действительности Сталин просто не желал, чтобы лавры взятия Берлина достались поляку. Ничего необычного не было и в том, что к Рокоссовскому относились с подозрением. Его арестовывали еще во время чисток Красной Армии в 1937 году. Бериевские палачи, требовавшие от каждого обвиняемого признания в измене, могли из самого стойкого человека сделать едва ли не параноика. Да и Рокоссовский знал, что Лаврентий Берия, глава НКВД, равно как и Виктор Абакумов, руководитель контрразведки СМЕРШ, внимательно наблюдают за ним. Для него было понятно, что обвинения 1937 года никуда не исчезли и все еще висят над ним, а он выпущен на волю лишь условно. Любая ошибка могла вновь привести его в тюрьму НКВД. "Я знаю, что Берия может это сделать, - сказал Рокоссовский Жукову во время сдачи командования. - Я был в тюрьме"{36}. Советские генералы ничего не забыли и через восемь лет отомстили Берии.
Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, сосредоточенные у Вислы, не просто превосходили противника, они имели над ним подавляющее преимущество. Части 1-го Украинского фронта маршала Конева, расположенные к югу от сил Жукова, имели задачу атаковать в западном направлении на город Бреслау. Главный удар планировалось нанести с Сандомирского плацдарма самого большого плацдарма, захваченного Красной Армией на западном берегу Вислы. В отличие от Жукова Конев намеревался уже в первый день наступления ввести в бой две танковые армии и с их помощью сломить оборону врага.
По воспоминаниям сына Берии, у Конева были маленькие злые глазки и бритая голова, напоминавшая тыкву. Вообще, он выглядел очень самодовольным{37}. Конев, по всей вероятности, ходил в фаворитах у Сталина, вызывая даже у него восхищение своей беспощадностью. Советский вождь присвоил ему звание маршала еще год назад, после ликвидации окруженных немецких войск под Корсунью{38}. То было одно из самых безжалостных сражений даже для такой жесточайшей войны. Конев приказал своей авиации разбомбить зажигательными бомбами местечко Шандеровка и тем самым заставить германских солдат, окопавшихся там, выйти в открытое поле. После того как 17 февраля 1944 года немцы стали прорываться из окружения, Конев устроил им западню. Его танки атаковали немецкие колонны, уничтожая противника огнем своих орудий и давя его гусеницами. После того как колонны были рассеяны, преследованием убегающих по глубокому снегу немцев занялась кавалерия. Казаки рубили противника без всякой жалости, по-видимому не щадя и тех, кто поднимал руки вверх. Только в тот день погибло около двадцати тысяч немцев.
Наступление на Висле началось 12 января в 5 часов по московскому времени с удара частей 1-го Украинского фронта с Сандомирского плацдарма. Толщина снежного покрова была довольно глубокой, а видимость - практически нулевой. После того как штрафные роты прошли через минные поля, в дело вступили стрелковые батальоны. В этот момент началась полномасштабная артиллерийская подготовка, в которой приняли участие до трехсот орудий на километр фронта. То есть расстояние от одного орудия до другого было всего три или четыре метра{39}. Германская оборона рухнула. Большинство солдат, запачканных грязью и трясущихся от страха, было взято в плен. Немецкий офицер-танкист, наблюдавший за всей этой картиной из тыла, описывал советскую артподготовку как "огненный шторм" и добавлял, что у него создалось впечатление, будто "небо упало на землю"{40}. Один из взятых в плен военнослужащих 16-й танковой дивизии показал, что, как только начался артиллерийский обстрел, командир их соединения генерал-майор Мюллер покинул войска и бежал в город Кельце.
Башни советских танков были разрисованы лозунгами: "Вперед в фашистское логово!", "Смерть немецким оккупантам!"{41}. Танки Т-34 и тяжелые ИС (Иосиф Сталин) натолкнулись лишь на незначительное сопротивление и уже к двум часам дня вышли на оперативный простор. Белый иней, покрывший их бронированные корпуса, служил хорошим камуфляжем при движении по заснеженной равнине. Однако на передовой позиции немцев снаряды ложились настолько плотно, что снежного покрытия там почти не осталось.
Впереди находился город Бреслау и силезский индустриальный район главная цель для 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко и 4-й гвардейской танковой армии генерала Лелюшенко. Сталин, принимая Конева у себя в кабинете до начала наступления, обвел пальцем вокруг этого района и сказал одно-единственное слово: "Золото"{42}. Других комментариев и не требовалось. Сталин хотел, чтобы заводы и фабрики Силезии остались нетронутыми.
13 января, на следующее утро после начала операции Конева, наступление в Восточной Пруссии начали войска 3-го Белорусского фронта под командованием генерала Черняховского. 14 января Восточная Пруссия была атакована с плацдармов на реке Нарев силами 2-го Белорусского фронта генерала Рокоссовского. 1-й Белорусский фронт маршала Жукова начал свою часть операции с двух плацдармов на реке Висла - Магнушевского и Пулавского. Земля была покрыта тонким слоем снега, над которым витал густой туман. В 8.30 14 января войска Жукова открыли огонь. Артиллерийский обстрел переднего края противника продолжался двадцать пять минут, а затем орудия перенесли огонь в глубину обороны. Стрелковые батальоны, поддержанные самоходными орудиями, ворвались на германские позиции. Введенные в бой части 8-й гвардейской армии и 5-й ударной армии окончательно подавили немецкое сопротивление. Жуков бросил вперед стрелковые дивизии, чтобы расчистить дорогу для танковых бригад. Главным препятствием впереди оставалась река Пи-лица.