Падение царей
Шрифт:
— Я не это имел в виду, — сказал Ахилл. — Она предала моего отца.
— А теперь мы и впрямь должны перестать о ней говорить, — Одиссей встал из-за стола, — или мы кончим дракой. А я слишком стар и толст, чтобы обмениваться ударами с молодым воином вроде тебя. Спасибо тебе за трапезу.
Ахилл встал, чтобы пожать руку гостю.
— Давай не будем расставаться, питая друг к другу враждебные чувства, — сказал он. — Еще ребенком я любил твои истории. Они вдохновили меня. Благодаря им я решил стать героем. Всю свою жизнь я боролся за то, чтобы исполнить эту мечту.
Выражение лица Одиссея смягчилось.
— В жизни есть более важное, чем героизм, Ахилл. Есть любовь, и дружба, и смех. Мне кажется, в твоей жизни всего этого слишком мало.
Это смутило Ахилла.
— Достаточно, — защищаясь, сказал он. — Когда мы были маленькими, мы с Каллиопой были очень близки. И у человека не может быть друга лучше, чем мой щитоносец Патрокл. Я знаю его с детства.
— Давай выпьем вина, — Одиссей снова сел, — и поговорим о несчастьях мира и о том, как, благодаря нашим блестящим умам, мы можем справиться с этими несчастьями.
И они говорили той ночью очень долго. Когда опустела пятая бутыль вина и на востоке замаячил жемчужный свет восхода, Ахилл признался, что еще ни одна беседа не доставляла ему такого наслаждения.
Одиссей засмеялся.
— Видишь ли, парень, мы не соперники, — объяснил он. — Я слишком стар, чтобы состязаться с тобой. И, ты знаешь, именно поэтому у тебя немного друзей. Ты — Ахилл, и твоя жизнь — непрерывное состязание. Большинство молодых людей или испытывают перед тобой благоговейный трепет, или боятся тебя. Только Патрокл не чувствует благоговейного страха в твоем присутствии, потому что он вырос вместе с тобой и знает все твои слабости и все твои сильные стороны.
Одиссей на мгновение задумался, потом продолжил:
— Я слышал, как твой отец рассказывал о твоем детстве. Тогда было то же самое. Он говорил, что ты побеждал в беге, в состязаниях борцов, в метании копья и в схватке на мечах. Ты побеждал всех других мальчишек, никогда не проигрывал. Люди могут восхищаться человеком, который непрерывно их побеждает. Но такой человек редко нравится им.
— Гектору я нравился, — возразил Ахилл.
— А, тут ты задал мне задачку. Когда я появился сегодня ночью, два воина проводили меня к тебе. Кто они были?
— Я не заметил.
— Гектор бы заметил. А еще, если бы я спросил, он назвал бы имена их жен и детей.
— Умно с его стороны.
— Верно, но он поступает так не потому, что это умно. Он поступает так, потому что ему не все равно. И вот почему люди его любят.
— По твоему голосу я вижу, что ты тоже его любишь.
— Да, люблю. Это трагедия — быть его врагом. Но не я выбрал такой путь.
— Мне кажется, ты хорошо разбираешься в мужчинах, Одиссей.
— И в женщинах, что — если мы не будем осторожны — вернет нас к разговору о твоей сестре. Ну, а теперь, поскольку уже светает, я пойду отыщу свою постель.
— Ты ответишь на один вопрос, прежде чем уйти?
— Зависит от вопроса.
— Почему тебе не нравится мой отец?
— Я уклонюсь от ответа, Ахилл. Ни один человек не захочет встать между отцом и сыном. Ты прекрасный юноша, и у тебя хорошая душа. Поэтому я дам тебе один совет. Доверяй своим инстинктам и выноси суждения, прислушиваясь к голосу своего сердца. Сердце не предаст тебя, Ахилл.
За месяцы войны Ахилл много раз думал об этом совете, особенно когда имел дело с отцом. Ребенком он видел в Пелее великого царя, могучего и храброго. Он не хотел расставаться с этим образом. Однако снова и снова он ловил себя на том, что ищет оправдания для этого человека, для его мелочности, для его жестокости и, что еще того хуже, для его склонности обвинять других в собственных ошибках.
А потом пришла зависть. Если раньше Пелей гордился подвигами сына, то теперь он начал бранить его за то, что тот «ворует его славу». Каждый успех Ахилла в битве преуменьшался.
В конце концов, когда Фракия была завоевана и Гектор с уцелевшими людьми бежали к восточным берегам, Пелей сместил Ахилла с поста командующего войском и послал вместе с Одиссеем на Наксос, чтобы торговаться с царем Гаделосом о поставках зерна и мяса.
— Ты хочешь, чтобы я был торговцем? — недоверчиво переспросил Ахилл отца.
— Ты сделаешь то, что я велю. Воинам Агамемнона нужна еда. Гаделосу польстит, если к нему явится великий герой.
— А кто будет возглавлять битву с Гектором? Он не обычный полководец. Одно его присутствие стоит сотни человек.
Пелей побагровел.
— Я возглавлю. Пелей, царь Фессалии, уничтожит этого троянца.
Теперь разгневался Ахилл и сказал, не подумав:
— До сих пор ты на удивление мало стремился участвовать в битвах, отец.
Пелей ударил его, не сдерживаясь.
— Неужели такова моя судьба, чтобы оба моих отпрыска меня предали? — закричал он.
Ошеломленный ударом, Ахилл в конце концов высказал то, что было у него на душе:
— Я любил Каллиопу и не верю, что она когда-нибудь кого-нибудь предала!
— Ты, пес! — Пелей замахнулся снова, но на этот раз Ахилл схватил его за запястье.
— Никогда больше не пытайся меня ударить, — холодно проговорил он.
Он увидел в глазах отца страх, и остатки детского обожания исчезли, как туман при солнечном свете. Пелей нервно облизнул губы и улыбнулся вымученной улыбкой.
— Прости, сын. Груз войны… Ты знаешь, что я ценю тебя больше, чем всех остальных. Я безмерно горжусь тобой. Но позволь мне иметь немного собственной гордости, — умоляюще сказал он. — Я затравлю Гектора и принесу нам победу. Но мне нужно, чтобы ты отправился на Наксос. Иначе люди будут говорить, что это ты сокрушил Гектора. Сделай это ради меня!
Чувствуя печаль и отвращение к льстивому тону, Ахилл шагнул назад.
— Я сделаю, как ты просишь, отец. Будет хорошо убраться отсюда на некоторое время, и я обожаю истории Одиссея.