Падение царского режима. Том 1
Шрифт:
Председатель. – Скажите, где это дело? По какому департаменту полиции имеется то дело о Мануйлове-Манасевиче, те сведения, экстракт из которых вы представили, в виде записки, министрам?
Климович. – По шестому делопроизводству, особый отдел.
Председатель. – Теперь продолжайте.
Климович. – Затем опять таки лишь догадка, – я видел, что Манасевич-Мануйлов исполняет какие-то секретные поручения Штюрмера. В отношении этих секретных поручений мои догадки свелись к тому (потом это отчасти подтвердилось), что Манасевич-Мануйлов поддерживал связь между Распутиным и Штюрмером. Это мое предположение основано на следующем: во-первых, Манасевич-Мануйлов доставлял иногда в департамент полиции некоторые счета по поездкам с Распутиным в Царское Село, счета за автомобиль. Обыкновенно
Председатель. – Скажите, пожалуйста, с какой точки зрения вы проверяли, ездил ли Распутин в Царское Село?
Климович. – С той точки зрения, не приписал ли Мануйлов-Манасевич к этим счетам, так как на это он был способен, например, один счет уменьшился на двадцать рублей после проверки.
Председатель. – Почему вы находили нужным это требование исполнять? Распутин – Распутиным, а зачем департаменту полиции расплачиваться?
Климович. – Собственно, секретный фонд находится в распоряжении министра внутренних дел. Если распоряжается товарищ министра, то он распоряжается за министра внутренних дел; если распоряжается директор департамента, то это вопрос полномочия. Но во всяком случае, ответственность за эти пять миллионов лежит всецело на министре внутренних дел.
Председатель. – За какие пять миллионов?
Климович. – Общей секретной суммы. Следовательно, если я получал от министра внутренних дел ордер или приказание уплатить такой-то счет, то, конечно, я должен его уплатить, потому что это его распоряжение. Зачем эти поездки? – Мне отчета в этом не отдавали. Собственно с Мануйловым-Манасевичем я никогда не видался по поводу этих счетов. Он обыкновенно ко мне не смел заходить, а ко мне заходил гр. Борх и говорил, что такие-то счета представлены. Затем это посылалось в третье делопроизводство, из третьего делопроизводства приносилось мне для оплаты и так как я имел приказ оплатить, то я оплачивал, тем более, что деньги были пустые.
Смиттен. – Вы изволили сказать, что вы проверяли счета через гараж: вас интересовал только размер платы или куда ездил Распутин?
Климович. – Куда он ездил – я знал; это не представляло для меня никакого секрета. Наружное наблюдение за Распутиным вели, и я знал, что, действительно, такие поездки были; для меня вопрос был в том, чтобы Мануйлов не приписал, потому что я знал, что имею дело с таким лицом, которое на это способно.
Председатель. – Вернемся к нити вашего рассказа. Для вас было ясно, что Мануйлов держит связь между Штюрмером и Распутиным?
Климович. – Для меня было ясно и другое, что собственно в этом отношении оказывает услуги Мануйлов министру внутренних дел. Но какие услуги, я не знаю. В смысле периодического осведомления? Но казалось, между Распутиным и Штюрмером была еще другая связь, более прочная. Например, были сведения, что Распутин бывал у Штюрмера, бывал каждый день. Потом я знал, что Распутин сам относился к Мануйлову не особенно доброжелательно, пользовался его услугами, но расценивал его не с высокой точки зрения, как указывали мои агентурные сведения.
Председатель. – Так вот значит об отношениях Штюрмера к Манасевичу-Мануйлову и Распутину. Может быть вы знаете его отношения и к другим лицам?
Климович. – Я должен сказать, что если взять все то, что я имел случай докладывать ему, по количеству времени, за все время, что был директором департамента полиции, то в общей сложности я побеседовал с ним четыре или пять часов и из этих четырех или пяти часов два или два с половиной часа ушли по крайней мере на различные вопросы относительно опять таки Распутина или связанных с ним дел, например, поездки Гермогена, о котором была сделана какая-то сенсация, будто он хотел убить Распутина. Я знаю, что я очень скоро был обрисован в Царском Селе, как человек крайне ненадежный, при наличности которого жизнь Распутина якобы находится в опасности. Я был охарактеризован, как «хвостовец»…
Председатель. – Кем вы были охарактеризованы?
Климович. – По-моему я был охарактеризован Штюрмером.
Председатель. – Так говорили ваши агентские донесения?
Климович. – Об этом агентских донесений я получать естественно не мог. Но была случайная встреча у меня с Вырубовой, которая мне прямо сказала: «За что вас Штюрмер так ненавидит?» Это было после ареста Мануйлова. Она же мне сказала: «Б.В. Штюрмер говорил мне, что охрана Распутина поручена именно Мануйлову и что он за нее совершенно спокоен». Я должен доложить, что никогда охрана Распутина на Мануйлове не лежала. Охрана Распутина была поручена Б.В. Штюрмером непосредственно начальнику петроградского охранного отделения и, с моего ведома, ему было предоставлено 4 филера, которые его сопровождали. Что касается Мануйлова, то ясно было по докладам этих филеров что Мануйлов никаких обязанностей по охране не нес. Может быть он имел неизвестные мне обязанности, но, по своему характеру и поведению там, безусловно никаких охранных обязанностей, в смысле охранения Распутина, не нес. Следовательно, за фразу подобного рода, брошенную, сказанную не то Вырубовой, не то императрицей, я не могу поручиться. Я слышал от Вырубовой эту фразу. Она была сказана для того, чтобы проверить меня. Несомненно, она была фразой ложной. Штюрмеру было хорошо известно, что такие поручения на Мануйлова не возлагались. Когда та же Вырубова спросила: «За что вас Штюрмер так ненавидит?» Я ответил: «Не знаю». – «Зачем вы арестовали Мануйлова?» Я говорю: «Если бы мой брат родной сделал такие гадости, как Мануйлов, я бы его также арестовал». Тогда Вырубова сказала: «У меня только что были Никитина и С……… [3] и говорят, что теперь Григорий остался совершенно без охраны». Но это все была инсценировка. Если я виделся в своей жизни и разговаривал с Вырубовой два раза и два раза с Распутиным, то эти беседы были необходимы. Это было в бытность министром А.Хвостова. Но оба эти свидания и с той и с другим я имел с разрешения министра, по предварительному докладу, и они имели целью только ориентироваться в том, что собственно говоря, какие темные выступления против нас предпринимаются. И, конечно, в некотором роде эти встречи результаты дали.
3
Фамилия не застенографирована
Председатель. – А именно? Будьте добры вкратце изложить.
Климович. – После этого разговора с Вырубовой, вернувшись в Петроград, я протелефонировал Распутину следующую вещь. Я говорю: «Григорий Ефимович, что же вы врете, что это я вас хочу убить?» Так было, именно в такой форме.
Председатель. – Вам так сказала Вырубова?
Климович. – Она мне сказала, что охрана снята. Тогда он сказал: «Да нет, ничего подобного». Я спросил: «Разве ваша охрана была поручена Мануйлову? Мне Вырубова сказала, что Мануйлов был арестован только для того, чтобы отнять у вас охрану». Он сказал на это: «Она сейчас у меня будет, я ей скажу, что это неправда». Таким образом, это была одна из паутин, которая плелась вокруг Хвостова и вокруг меня в Царском Селе, и приходилось, к сожалению, не игнорировать такие вещи, потому что создавались легенды самые невероятные.
Председатель. – Это – один случай; а другой случай? Вы говорите, что два раза беседовали с Распутиным?
Климович. – Другой случай был раньше. Это был последний. Виноват, я еще не кончил по второму случаю… Распутин сказал тогда: «Позвольте, я к вам приеду» – и приехал… Разговор был короткий в той же форме, как по телефону.
Председатель. – Он приехал к вам на квартиру?
Климович. – Приехал ко мне на квартиру. Это было в воскресение. Я был в департаменте, но он не сообразил и приехал ко мне на квартиру. Он мне сообщил, что Вырубова у него была, и он ей объяснил, что Мануйлов никогда его охраной не был и поэтому арест Мануйлова не есть устранение его охраны, и разбил легенду, которая была создана, что будто бы Министерство Внутренних Дел занимается устранением его, Распутина.
Председатель. – И затем еще другой случай?
Климович. – Другой случай был перед этим. Это было за месяц до этого. Он мне довольно таки мало понятен. Я его могу только объяснить, так сказать, без ручательства за справедливость объяснения. Мне было передано, что Штюрмер просил ее величество доложить государю императору о необходимости меня удалить с поста директора департамента полиции.
Председатель. – Кто? Штюрмер просил бывшую императрицу?