Падение Серого
Шрифт:
Уже быстро идя к Вилле Некроманта Киса прошептала, не веря себе:
– Смерть? Это шутка? Такое бывает? Она существует?
– Не шутка. Бывает. Существует. И вполне осязаемая! Ты же её с лестницы спустила. Молодец! Хочешь себе Мачете Смерти? Заслужила!
Киса с восторгом рассмотрела ужасающий изогнутый резак длинной с рукояткой сантиметров сорок пять, осторожно рубанула встречное дерево, затем сильным ударом с режущим движением срезала толстый старый засохший сук, восторженно завернула режик в платок и сунула за пояс.
Мы пришли на Нехорошую Виллу. Время было часа два ночи. Первым делом попросил подобрать Кисе ножны для ножа. И взять у неё Душевор и тащить за мной. Оставил её на улице за столиком у фонтана. Кинулся внутрь, прося позвать нужных друзей и подруг.
Герцог осторожно принял могучую шпагу, которую мне теперь не носить, разве что быстро ненадолго брать для использования, потом менять дислокацию. Я поцеловал доверявший мне клинок, извинился, попрощался на всякий случай. Плащ Последнего Пути и так был у Герцога в сумке, просто там и остался.
Сонные Гаечка с Шайбочкой удивлённо слушали, что мне нужно. Радостно закивали. Рядом в шоке слушала задачу Геля. И послушала и весёлое предложение воспитанниц вернуть ей напрасную, как оказалось, порку. Кора побежала выдавать механикам кристаллы маны, сжимающихся червяков и вращающих пауков. Сулита удивлённо послушала задачу и кивнула, что приступит к тренировкам прямо сейчас.
Рика кивнула, посмотрела на карты канализации Карсона, сказала, что отправит агентов договариваться с обитателями канализации. Вернула мне карты.
Лоника сказала, что доставит хоть сто дыхальников. Все побежали выполнять кучу заданий.
Осталась только встревоженная Сефка, пробормотала горестно:
– Послушай! Ты Чистый Помыслами и Душой, и Десница Эры Зайца! Но миру, мирам, грозит страшная опасность! Страшнее, чем убитый Стальным Взводом Чёрный Дракон, император, Лемон и жертвоприношение вместе взятые! У Бесподобнейшей чёрная душа!
Я послушал ещё полминуты правильной, почти правильной, и далее неинформативной болтовни впервые перепуганной рагимки, размышляя и вставляя сигары в пустые гозыри на ленте портупеи. Закрыл прекрасный ротик пальцем, сказал:
– Я сам видел души Бесподобнейшей. У неё сияющая чистая светлая главная душа! Остальные тоже отличные! Только чёрный шарик посередине. Чёрное сердце чистой души! Верь ей! Она Чистая Помыслами и Чистая Душой! И это признали даже демоны огня. И из сильнейших. Нас рано хоронить!
Я погладил минут пять облегчённо рыдавшую на моей груди рагимку, усмехнулся над в очередной раз перепачканной соплями белой с вышивкой и кружевами рубашке под расстёгнутым на груди прекрасным колетом, да и ленте досталось и пара сигар раскисла, и выскочил на улицу.
Глава 5. Монстры в тоннелях
Киса восторженно рассматривала у себя на поясе прекрасный мачете в шикарных ножнах. Рядом весело любовался красоткой Хромой, показал мне большой палец – да знаю я, ха! Киса бросила свой предыдущий неплохой кинжал на стол, обняла меня, бормоча:
– Ты невероятен! Я с тобой пойду даже на дно канализации! Я только пытаюсь понять, куда мы бежим, и не могу! Но бегу!
Мы выбежали за ворота. На западе, около таверны У Огра мелькнула фигурка девицы в светлом плаще. Мы повернули на восток. Побежали. Карты мне пока были не очень нужны, остались на вилле, я только одну затолкал в левый кармашек колета на груди. Топор радостно кричал мне, что он теперь единственное моё оружие и рад этому… Ну да, старый друг лучше новых двух!
Мы со смехом долго бежали по ночному далеко не пустынному, празднующему Игры городу. Сидели где-то в кафе, отдыхая, обнимались и целовались. Я нёс уставшую за безумный день и безумную ночь Кису на руках, а она трогательно прижималась ко мне и шептала о романтике, в которую не верила, но врала вдохновенно. Ехали на ночном омнибусе.
На нижнем уровне второго района Южного сектора, в трущобах, на нас напали какие-то гопники. Я убил троих восторженно вопившим топором. Киса в красивом платье красиво снесла две буйных головы, положив начало славному, наконец, пути Мачете Смерти. Смеялась, когда я говорил, что знаю и у кого Серп Смерти.
Купили бочонок вина на полсотни литров, с лямками. Нашли вход. Юркнули в канализацию. Пока верхнюю. Намочили духами платок красотки и мой кусок орочьего шёлка, обмотали носы и рты. Да уж, ну и вонь! Что же в нижней?! Осторожно топали по краям мрачного тоннеля, ярко освещая мрачное подземелье невиданным светом прекрасного восьмисвечника, который ещё и возмущался грязью и вонью, а я подтвердил предположение, что в нижней канализации восьмисвечник вообще восстанет, и обидится на купание в дерьме. Орали. Вышли три удивлённых сиреневых говногоблина, которых мы и звали. Поржали над нашими замотанными мордами. Сказали, что от нас воняет. Получили золотой. Повели нас. И бочонок с вином я им дал нести.
Дальше я долбил обухом топора по толстенной решётке редкого бокового ответвления в нижнюю канализацию и мы весело орали. И пили вино вместе с говногоблинами, начавшими веселиться от такого приключения с пижонами в канализации. Пришла ещё пара гоблинов.
Через четверть часа в тёмной глубине уходившего вбок и вниз тоннеля завозился грязный и мрачный огр в жутких очень грязных ремках и с утыканной гвоздями здоровенной дубиной. Я направил на него Кольцо Жлоба, не зря украшавшее мой правый указательный палец, пожелал наслать алчность, сказал Кисе показать камушки, весело заорал:
– Эй, огр! Посмотри какие прекрасные драгоценные камни! Они бесценны! Но ты нам понравился! Такой красавчик! Меняем всю кучу на два шипастых шарика! Я знаю, у тебя есть!
Огр как завороженный подтопал, посмотрел на нахрен не нужные ему камушки, решил, алчность решила, что без них ему не жить, сразу решил обменять на нахрен не нужные ему шипастые шарики, вернее один, пробормотал:
– У меня только один шипастый шарик… завалялся… И зачем я его хранил? Давайте меняться!
Дальше было банально. Обуреваемый алчностью, подогреваемой и Кольцом Жлоба, огр быстро – рядом где-то прятал – принёс шарик. Получил четверть драгоценных камушков. Отдал шарик. Получил вторую четверть, несказанно удивившись, что его не кинули. Я объяснил говногоблинам, что даже огра кидать не намерен. Вот кокнуть, пожалуйста, а кидать, увольте.