Падение владык
Шрифт:
На Эрика уже надеяться смысла почти нет. Если б тот хотел и мог — уже бы нагрянул.
Пожалуй, и в самом деле лучше выспаться заранее. Если Бертольд выйдет на свободу — лучше сохранить нервы крепкими. Кому нужен издерганный политик и нервный интриган?
А если свобода уже не светит, то и тревожиться больше не о чем. Всё равно от узника мало что зависит — пока за ним не придут.
Главное — почаще себе это повторять. Несколько лет назад четырнадцатилетняя девка готова была сдохнуть достойно. Ее брат обрыдал всю камеру и молил о пощаде всю ночь и всё утро, а она молчала. Как и ее младшая сестра — и вовсе соплячка одиннадцати лет.
Так еще не хватало в пятьдесят визжать на эшафоте, как трусливая свинья. Позорить титул и сыновей.
Бертольд Ревинтер без аппетита, но доел безвкусную овсянку. Разносолы будешь дома повару заказывать. Возможно, новому. Этого нынешние правители могли и пристрелить. Или повесить. Или засечь до смерти. Просто так. Под собственный пьяный гогот. Когда-то министр финансов на таких насмотрелся. Только тогда он ими командовал, а не наоборот.
Подобную еду и мысли нужно запить. Водой. Ладно хоть свежей. С нынешними тюремщиками и это — роскошь.
А вот теперь — под одеяло и спать дальше. В такой дождь приятнее видеть не решетки, а сны. Они-то уж точно отраднее действительности. Нынешней.
А там, глядишь, капризница судьба опять передумает. В первый раз, что ли?
Девку ведь Всеслав убить тогда не дал. Вдруг вспомнит и о не совсем бесполезном министре финансов?
3
В тридцать лет Александру довелось оборонять крепость. Два года осады. Последние дни, недели и месяцы сливались в сплошное багрово-серое марево из голода и зверской усталости. А потом пришли братья. Кардинал Евгений спас их всех.
Теперь у Александра не замок, а особняк с высокой изгородью. Кардинал — он сам, ему восьмой десяток, и на помощь прийти некому. Только и говорить об этом излишне. Друзья должны верить, что подмога близка. Потому что лучше умереть, чем сдаться таким врагам.
—
— Вы уверены?
Он спрашивает это каждый раз. И не устал получать один и тот же ответ? И спорить? И когда нужно выйти. И когда выпить укрепляющее зелье. Его ведь Жерар и готовит.
Хоть лекарств у них много. До встречи с Творцом хватит.
— Да.
Они должны увидеть полного сил командира. Но главное — увидеть. Знать, что он с ними. И понимает, что делает.
В коридор доносится оглушительный шум. С теплой летней улицы, еще не просохшей после освежающего ливня. С вражеского лагеря. Личная пьяная орда принца Гуго и не слишком трезвая королевская стража ломятся в ворота. То требуют просто «отдать баб», то — «сдавайтесь, проклятые святоши!» А порой начинают громко фантазировать, что именно сделают с «бабами», «святошами», а особенно — с кардиналом.
Может, кто-то на подобных условиях и сдался бы. Возможно. Кардиналу Александру такие дураки не попадались.
Припасов тоже хватит не на один месяц. За этим верный Жерар следил неустанно.
Колодцы во дворе водой худо-бедно обеспечат. Если враги не отравят источник за городом. Но, к счастью, во главе их — не Всеслав. А в советниках — не Ревинтер и не Мальзери. Первый — в Ауэнте, второй успел удрать.
А Гуго источник просто не найдет. Если вообще о нем вспомнит.
Еще одно утешение — Александра Илладэн. Живая, спасенная от Гуго. Только, увы — не обещавшим это кардиналом.
Сколько лет здоровья отнял у бедняжки яд? И болезнь Его Преосвященства. Его слабость и бессилие.
— Ваше Высокопреосвященство. Ваше…
А сил будто и впрямь прибавилось. Враз. Лучше, чем от зелья. Когда вокруг столько тепла…
— Его Высокопреосвященство кардинал Александр здоров! — громко подтвердил Жерар. — За Александра! За Эвитан! За святого Михаила!
— Святой Михаил и Эвитан!
— Да здравствует кардинал Александр!