Падение
Шрифт:
— Вижу, моя слава вышла далеко за границы Федерации. Раз я ответил на твой вопрос, то позволь поинтересоваться, что здесь происходит и почему я ещё с тобой разговариваю, а не брошен в новую клетку? — после потери всего, мне ничего не осталось, кроме самоиронии. Когда Улькир предложил спасение, я без малейших раздумий схватился за эту соломинку, но зачем? Какой же я алчный. Беру всё, что могу и ничего не даю в ответ.
— У меня нет желания распинаться перед тобой. Тем более, что я просто выполняю приказы и не вижу картины, но знаешь что? У вас здесь военный переворот происходит. Не можете вы жить нормально, федералы.
— Всмысле? —
— А ты хорош, так быстро пришёл в себя. Постарайся не умереть, пусть мне и всё равно, — имперец развернулся и пошёл наружу.
— Постой! — выкрикнул я. — Как тебя зовут?
— Голиаф, — после этого тот скрылся с моего поля зрения. Что же теперь делать? Но раз госпереворот у нас, то почему здесь тамплиеры? Не понимаю.
Еле двигая ногами, я вышел в коридор и увидел трупы ликвидаторов и двух имперцев, один из которых сидел, прислонившись к стене недалеко от меня. Внезапно, двери лифта открылись и из него вышла одна жёлтая фигура в сопровождении нескольких серых с зелёными повязками на руках. Инквизиция? Или кто это? Не могу рассмотреть: всё размыто. Зрение ещё не полностью восстановилось, да и сложно сфокусироваться на чём-то далёком. Жёлтая фигура подошла ближе и я не поверил глазам.
— Господин! — радостно воскликнул имперец, что поставило меня немного в ступор. Всего два человека меня так называли, неужели это действительно тот, о котором я подумал?
— Тит? Это действительно ты? — тот подошёл ещё ближе и я смог его разглядеть. Не ошибся.
— Рад вас видеть, — мы пожали руки и по дружески обнялись. — Всё же, мы вас нашли.
— Тит, что происходит?
— Восстание, — немногословно пояснил тот. — После того, что случилось с вами и Ангелосом, стало понятно, что более влиятельная фракция решила убрать нашу как угрозу. Точнее ту, в которой состояли вы. Меня смогли благодаря коррупции вытащить из тюрьмы незаметно, но с вами такое бы не вышло. И вот, мы здесь, наносим первый удар. С нами весь состав фракции.
— А они? — посмотрел на тамплиеров. Это, пожалуй, главное, что меня пугает.
— А они, — вздохнул Тит, не желая иметь дело с Империей, — помогают нам. Не знаю почему, но нам прислали шестерых тамплиеров, пусть мы просили только снаряжение для первого удара, ведь у нас почти ничего не было, а списывание техники заняло бы слишком много времени.
— Мне одному это не слишком нравится? — я устало потёр глаза и посмотрел на друга.
— Честно говоря мне и Блэквуду тоже. Но они сильно помогли в штурме этого комплекса.
— Что будет с остальными заключёнными? — я посмотрел по сторонам. Сюда просто так не попадают. Этим преступникам не место на свободе.
— Мы думали оставить их здесь умирать. Это маньяки-псионики, которые не вписываются в новые идеалы, которые мы несём. Даже открывать не будем. Думаю, смерть это то, о чём они только и могут мечтать, — рассудил бывший центурион.
— А это тогда что? — я указал рукой на открытые гермоворота другой камеры. Силы уже, вроде как, в полной мере вернулись.
— Вы не знаете? — Тит удивился. — Мы думали, вас вместе вели сюда. Хотя это не лишено логики, ведь два псионика это страшная сила. Ну тогда можете сами посмотреть. Вам помочь идти?
— Спасибо, но я сам, — поблагодарил друга и пошёл к открытым гермоворотам.
Зашёл внутрь камеры и увидел в капсуле женщину с длинными волосами, которую всё ещё держат крепления. Неужели она всё время была так близко, а я даже не ощутил этого? Аж стыдно становится.
— Она скоро откроется, — констатировал бывший центурион, посмотрев на терминал.
Я подошёл ближе и встал прямо перед капсулой, смотря на лицо Киры. Получается, мы трое снова вместе? Передняя стенка стеклянной камеры с шипением открылась и я поймал падающую жрицу.
— Она без сознания, — сказал Титу и быстро начал искать пульс на шее. — Но живая — вздохнул с облегчением. — Ей нужна медицинская помощь.
— Давайте я помогу её нести, — предложил друг. — На дредноуте ей должны помочь.
— Нет, я сам. Это моя вина, что она оказалась здесь.
Пусть в комплексе всё ещё ведутся бои, солдаты повстанцев сумели зачистить весь первый этаж и обеспечить безопасный путь отхода для нас. Странно наблюдать за тем, как бывшие сослуживцы убивают друг друга. Я с Кирой на руках и в сопровождении Тита с ликвидаторами вышли из лифта и пред глазами открылась не самая приятная картина. Посреди длинного коридора осталась огромная кровавая лужа будто от целой группы. Впрочем, все стены в красных пятнах и следах от пуль.
Мы прошли сквозь разрушенный вход в сам комплекс и начали подниматься по тоннелю на поверхность. А там уже в ряды разложены десятки трупов, ожидающих своей погрузки. Не бросать же их на этой планете. Вокруг поле ожесточённого боя с кучей разбитой техники. И всё это ради меня с Кирой? Ужасная цена, я не заслужил этого. Но их жизни не вернуть и мне остаётся лишь сделать так, чтобы их смерть не была напрасной.
С командирского фрегата опустился лифт и я с Титом зашёл в него, в то время как ликвидаторы остались чтобы помочь сражаться. Друг открыл дверь в одну из кают и помог уложить жрицу, что всё ещё без сознания.
— Я могу с ней побыть, а вы можете отдохнуть, господин.
— Я тоже хочу остаться с Кирой, — вздохнул и посмотрел в глаза бывшему имперцу. — Зачем всё это? — растерянно спросил.
— Лично я это делал для вас, — тот устало потёр лицо и посмотрел на жрицу. — Для меня только вы ориентир, хотя Блеквуду тоже доверяю. Лидером восстания считается Велериум и он твердит о освобождении Федерации от нацистской власти и решении войны мирным способом, ведь Империя обещала суверенитет после окончания всего этого.
— А ты сам в это веришь? В смысле, в слова императора.
— Честно говоря, нет. Пусть я и не видел этого наследника, но не верится, что он вот так изменил курс государства Трей. Это враньё и советовал бы быть на чеку, особенно с этими тамплиерами. Хорошо, что двое умерло и ещё один потерял руку. Это уменьшило опасность, что исходит от них.
— Я так понимаю, меня вытащили чтобы я опять взялся за флот? — спросил у бывшего центуриона. В любом случае, он знает больше меня.
— Да. Вы всё же хороший командующий и, пожалуй, лучший из тех, что имеются у нас. Хотя это не единственная причина, — заинтриговал меня. — После того, как убили Андерсона и бросили вас в эту капсулу, начались чистки среди военных и политиков. Главным образом, это коснулось нашей фракции. Многие понимали, что вы ни в чём не виновны, но не могли уже ничего изменить. Вы стали каким-то символом, который объединил многих, кто не был лично с вами знаком.