Падшие ангелы Мультиверсума
Шрифт:
Пуля из крупнокалиберного нарезного карабина «Манлихер» на дистанции до двадцати пяти метров способна проделать в человеческом теле отверстие размером с барсучью нору. Пробивая насквозь лобную кость степного метаволка, она погружается в увеличенный мутацией мозг. Голова зверя лопается, как перезрелая тыква.
Попав в пластиковую консервную банку из-под говяжьей тушенки (емкость 450 г), она превращает ее в сотню мельчайших осколков, разлетающихся по хаотичным баллистическим кривым. Неожиданный, по эффектный способ утилизации мусора.
Эхо
– Здравствуй, Сережа, – сказал Глеб, опуская руку с пистолетом и неловко улыбаясь. – Вот и я.
– Теперь вижу, что ты, – буркнул стрелок. – А то мчится из-за угла, как тень неизвестного папаши. – В жесткой на вид и густой бороде Сергея зародился намек на ответную улыбку. – Ну, чего стоишь? – спросил он, забрасывая карабин на плечо. – Иди сюда, обнимемся, что ли?
– Мне сказали, что теперь ты будешь нас вроде как опекать. Я Сергей, из экологической секции,
– Очень приятно. Меня ты, вижу, знаешь?
– Знаю, Вернее сказать, наслышан. Говорят, у тебя необычное мышление. Нестандартное.
– Говорят? Кто же?
– Наша общая знакомая.
Сергей охнул и отпихнул Глеба от себя.
– Раздавишь ведь, железяка, – полушутливо возмутился он.
Глеб усмехнулся в ответ. Раздавить он мог. Мышечные усилители, переведенные в экстремальный режим, позволяли ему пробить кулаком двадцатисантиметровой толщины бетонную стену. Или разорвать ствол «манлихера», как сделанную из плотного картона трубку.
– Я смотрю, ты на банки перешел, охотничек. – Он несильно ткнул Сергея в бок. – Что, консервы не кусаются?
– Да уж. – Сергей помрачнел. – Сидел, вырезал для Иришки бусы, из рябины, как ей нравится. И накатило. Нож в руках танцевать стал. Пойду, думаю, во двор, а то ведь всю поделку на фиг испорчу. И пошел. Карабин с собой захватил, на всякий случай.
Глеб обернулся посмотреть на корягу. Глубокие отметины на ней говорили, что успокоиться Сергей сумел не сразу. Мазал безбожно.
– Теперь вот жалею. Патроны-то негде взять, а я полторы коробки просто так, без толку…
– Патроны я привез, – сказалГлеб, – И консервы, и сигареты, и запасные элементы к «подсолнуху». Все, что ты просил.
– А записи для Иры?
– Да, пять новых серий. И одежду кое-какую, по мелочи.
– Хорошо.
– Как она, Сережа?
Сказал и тут же устыдился вопроса. Не стоило. Что он хотел услышать?
Лицо Сергея застыло, омертвело на секунду. Опять стало нормальным, но взгляд он увел в сторону. Спрятал.
– Как обычно, – ответил он. – Лучше не становится, но и хуже, слава богу, тоже.
Глеб промолчал.
– Ей
– Они превратят ее в машину. Ты можешь представить ее лежащей на гидравлической койке, в паутине контактов и трубок, приросшей к этим чертовым агрегатам?! Машина будет дышать за нее, гнать кровь, думать…
– Но Ира будет жить! Как ты не понимаешь? Жить! Слышать тебя, понимать твои слова!
– Она и так прекрасно понимает меня, Глеб. Хватит об этом.
– Прости, друг. Прости. Я ведь тоже…
– Любишь ее. Я знаю.
Сергей поежился, запахнул подбитую мехом куртку, собственноручно выделанную из грубой кожи.
– Что-то холодает к вечеру, – сказал он. – Пойдем в дом?
– Сейчас пойдем, – кивнул Глеб. – Пусти-ка…
Он отстранил друга и повернулся к коряге-тиру. Из широкого рукава плаща, как живой, выскочил его «глок», врос в ожидающую ладонь.
Коряга опустела. Две банки волшебным образом исчезли с нее меньше чем за секунду.
Гаусс-пистолет стреляет абсолютно бесшумно.
– Зверей таким не пугнешь, – обронил Сергей, скрывая за небрежным тоном свое восхищение, – они грохота боятся больше, чем пули.
Глеб пожал плечами. Когда-то его учили применять различное оружие, в открытом бою и из засады. Для собственной защиты и для нападения. Против атакующего и обороняющегося противника. Быстро, эффективно и без сомнений. Чтобы убивать, а не наводить испуг.
Он забыл многое, но не это.
Сидели под тусклым светом единственной лампы, курили привезенные Глебом сигареты. Молчали. В стаканах, с любовью вырезанных из бересты, плескался злой самогон.
– Через год ко мне будет уже не подъехать, – Сергей кивнул за окно, – вон как разрослось, настоящие джунгли,
– Да уж. Помолчали еще.
– Как там, в Городе?
– Все по-старому. Дно шевелится. Синклит хочет объединиться с «зелеными» и пролезть наверх во время следующих выборов. У них много сочувствующих в корпоративном секторе, так что, может, и получится. Посмотрим,
– Ядро расколется?
– Нет, не думаю. – Глеб затянулся ментоловым «Фрегатом» и тут же, пока еще холодило нёбо мятное послевкусие, запил дым хорошим глотком самогона. Взял с тарелки маринованный гриб. – Цеховики, конечно, любят Орден, но они проголосуют за победителя, как всегда.
– Раньше Синклиту не удавалось собрать большинство голосов.
– Раньше симбиотов открыто не поддерживал «Неотех». А «Неотех» хочет подгрести под себя все федеральные военные заказы, монополизировать обслуживание Форсиза и внутренних линий обороны. Если ему это удастся, то весь Город будет плясать под дудку «новых».
– Политика, – усмехнулся Сергей. – Благородному рыцарю не приличествует лезть в столь грязное дело. А то он может ненароком обмакнуть краешек своего белоснежного плаща в какое-нибудь особо липкое дерьмо.