Падшие Ангелы

Ли Майк

Несколько мгновений магос Архой молчал. Кулик, повернувшись, окинул его пристальным взглядом.

— Ответить на ваш вопрос довольно затруднительно, — наконец заговорил магос. — Мелкие кузницы почти полностью разрушены, и сведения об их запасах безвозвратно утрачены.

Джонсон успокаивающим жестом приподнял руку.

— Конечно, магос, я все понимаю, — сказал примарх. — Было бы вполне достаточно информации о запасах, имеющихся в главном кузнечном комплексе.

— Благодарю за снисходительность, примарх, — поклонился магос. — Я сейчас же отдам приказ своим

служащим провести подробную инвентаризацию.

Джонсон улыбнулся, но в его взгляде осталась некоторая настороженность.

— Заранее благодарен, магос Архой, — произнес он. — А теперь прошу меня извинить. Я должен заняться проблемами моих братьев. Мы снова встретимся завтра, чтобы обсудить план защиты.

Магос Архой отвесил глубокий поклон и, обменявшись со своими помощниками короткими непонятными фразами, растворился в темноте, окружавшей сектор аудиенции. Губернатор Кулик, отмахнувшись от помощи медиков, неловко поднялся на ноги. Он почтительно склонил голову перед Джонсоном, а примарх, ответив кивком, провожал хромавшего губернатора взглядом, пока тот не вышел из зала. Только после этого он повернулся к Немиилу.

— Ну, что ты о них думаешь? — спросил он.

Вопрос вызвал у искупителя удивление. Он немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Губернатор Кулик производит впечатление смелого и честного человека, — ответил он после паузы. — Разве мало мы видели правителей, которые при первых признаках опасности прятались в своих дворцах, отправляя в бой других?

— Ну, от его дворца остались одни руины, — заметил Джонсон.

Немиил усмехнулся:

— Он мог бы вместе со своими людьми убежать в горы, но не сделал этого. Он не отступил от своих клятв, а это чего-то стоит.

Джонсон кивнул:

— Ты считаешь, ему можно доверять?

Брат-искупитель нахмурился и взглянул в бесстрастное лицо примарха. Может, это шутка?

— Я… думаю, что можно, — произнес он. — Да и какая ему выгода нас предавать?

Во взгляде примарха мелькнула тень раздражения.

— Немиил, губернатор неплохо справился, сражаясь против пушечного мяса Хоруса, в этом надо отдать ему должное, — сказал Джонсон. — Но в следующий раз Воитель не пошлет сюда второстепенные войска. Я почти уверен, что нам придется столкнуться с Астартес. Как он, по-твоему, к этому отнесется?

Немиил помрачнел. Ему все еще трудно было смириться с ужасающей мыслью о войне против своих же братьев Астартес.

— Губернатор Кулик не трус, — уверенно заявил он. — Он будет сражаться, несмотря ни на что. Такова его природа.

Джонсон задумчиво кивнул, и Немиилу показалось, что примарх с облегчением услышал его суждение. Неужели примарх не мог с первого взгляда понять такого прямолинейного человека, как Кулик? Как же он сумел объединить Калибан в борьбе против великих зверей?

И вдруг его осенило: Джонсон не объединял Калибан. План принадлежал ему, но человеком, который убедил рыцарские ордены и благородные семейства отказаться от древних традиций и встать под знамя Джонсона, был Лютер. Это его красноречие, его личное обаяние и чувство такта, а больше

всего — его знание человеческой натуры помогли Лютеру выковать грандиозный союз, который изменил лицо Калибана. Ведь Джонсон провел свои детские годы в одиночестве, он, словно дикий зверь, жил в глубине Северной Чащи, в самой опасной и непроходимой местности на всей планете. За несколько первых месяцев в Альдуруке он не вымолвил ни слова, и впоследствии все считали его необщительным отшельником. Он прослыл прозорливым ученым, и Немиил знал, что это правда, но теперь он понял, что Лев Эль’Джонсон — сверхчеловек и сын Императора — не разбирается в окружающих его людях. Он с некоторой степенью уверенности мог предсказать, как они поведут себя на поле боя, но был не в состоянии отличить отважного человека от малодушного труса. Неужели все люди остаются для него загадкой, размышлял искупитель. Неужели у него так мало общего с человечеством?

Внезапно Немиил почувствовал на себе пристальный взгляд примарха и смущенно переступил с ноги на ногу.

— Простите, мой лорд, — пробормотал он. — Вы что-то сказали?

— Я спросил, какого ты мнения о магосе Архое, — ответил Джонсон.

— Ага, — кивнул Немиил. — Честно говоря, я не знаю, что о нем и подумать. Как может человек добровольно отказаться от своей плоти и заменить ее холодным, бесчувственным металлом и пластиком? Мне это кажется неестественным.

— Ты имеешь в виду капитана Стения? Я думаю, он был рад получить пару зрячих глаз, — сухо возразил Джонсон.

— Это совсем другое дело, мой лорд. Стений лишился зрения в бою. Он не отказывался от своих глаз, их у него отняли.

Джонсон кивнул:

— Значит, по-твоему, магосу не следует доверять?

— Я не знаю, что о нем сказать, мой лорд. — Немиил вздохнул. — Но признаю, что после нашей с ним первой встречи вряд ли можно рассчитывать на беспристрастное суждение.

— Это понятно. Как состояние брата Юнга?

— Сейчас им занимаются апотекарии, — ответил Немиил. — Он получил серьезные повреждения, и организм почти немедленно погрузился в состояние стазиса.

Все Астартес, помимо физических и генетических модификаций, обладали способностью выживать после самых тяжелых ранений, впадая в регулируемую кому, что помогало экономить энергию организма, поддерживая только базовые функции.

— Апотекарии говорят, что он выживет, но сможет вернуться в строй не раньше чем через несколько месяцев.

— А остальные члены отряда?

Немиил пожал плечами:

— Множество незначительных повреждений, но в этом нет ничего неожиданного. Брату Эфриалу сейчас ремонтируют колено, и он вернется к своим обязанностям через двенадцать часов. — Он усмехнулся. — Только прошу, мой лорд, не посылайте нас в бой в течение ближайшей недели, а не то половине отряда придется сражаться в одних стихарях.

Джонсон улыбнулся в ответ.

— Думаю, это я могу тебе обещать, — сказал он, поднимаясь с кресла. — Иди и отдохни. Дай своему телу возможность восстановить форму. Составлять планы мы начнем завтра с самого раннего утра.