Паханы, авторитеты, воры в законе
Шрифт:
Виктор Никифоров был незаурядной личностью. Сын известного композитора Юлия Никифорова и заведующей пивной в Подольске, он получил хорошее образование: разбирался в искусстве, любил музыку и стихи, много читал. «Если бы я не стал вором, я бы стал артистом», — признавался Калина. Но он стал вором, притом самым молодым вором в законе. Поговаривают, что Витя получил «корону» в двадцать три года. По другим данным, его короновали в двадцать шесть. Такая скороспелость никого не удивляла. Молодой законник был приемным сыном самого Япончика, слово которого на воровской сходке равнялось трем, а то и десяти голосам.
В свое время Слава Иваньков был дружен с Калей Васильевной, матерью Калины. Эта легендарная женщина обладала умом и дерзостью, которые удивляли и воров, и милицию. В середине 60-х она участвовала в преступном промысле
В 70-х годах в банде Монгола не последнюю скрипку играл Японец, полностью доверявший Кале. Когда у той родился Витя, вор выступил крестным отцом и долгие годы помогал семье крестника. Многие считали Витю внебрачным сыном Иванькова, но подтверждать или опровергать смелую версию Каля и Японец не стали.
Любовь к прекрасному не мешала Калине чистить квартиры подпольных воротил и рэкетировать теневое производство. Он был вспыльчив, свободолюбив и зачастую плевал на классический устав воровского братства. Он вел разгульную жизнь, окружил себя дорогими автомобилями, женился, мог носить с собой оружие и т. п. К лаврушникамКалина относился заносчиво. В споре с ворами-грузинами он однажды не выдержал и крикнул: «Вы не воры, вы — мудозвоны». Затем подумал секунду и добавил: «В хорошем смысле этого слова». Витя не комплексовал, предпочитал открытую игру и мог, не задумываясь, бросить в лицо оскорбление. Когда-то он отпустил ругательство в адрес Султана Даудова, и тот пообещал убить Калину. Успокоившись, Витя взвесил все «за» и «против», осознал, что погорячился, и поехал к Султану мириться. Даудов, несмотря на свои кавказские корни, был не злопамятен, и примирение состоялось. С особым уважением Калина относился к Рафаилу Багдасаряну, патриарху воровской империи. Он часто навещал Рафика в тюрьме и доставал для него дорогие лекарства.
Благодаря влиятельным покровителям из числа воров, членов правительства и политиков, Витя Никифоров быстро и прочно занял свою нишу в теневой экономике Москвы. В конце 80-х он начал укреплять свои позиции по другим регионам России и добрался даже до Санкт-Петербурга. Витя нашел общий язык с крупнейшим питерским авторитетом Александром Малышевым и совместно с ним начал делать «крышу» казино гостиницы «Пулковская». Присматривать за казино Витя отправил смотрящегов лице Сергея Дорофеева. Чуть позже он отбил право контролировать часть компании «Русский мех» и вместе с краснодарской братвой имел свои интересы с пляжа «Маяк», расположенного в Сочи. Любовь к банкетным застольям толкнула вора на открытие в Москве ресторана «Аист», именуемого в миру «Три ноги».
Среди воров Калина не имел прочного авторитета. Воры старой формации не воспринимали «скороспелку» (таких еще называют «апельсинами»), прекрасно зная, кто и за что жаловал ему воровской титул. Но они с удовольствием общались с Витей, отдавая дань уважения Иванькову. Многим Калина нравился за свой веселый, горячий нрав и непосредственность. В глазах пиковыхон был нахалом, выскочкой и блатным романтиком, хотя и среди кавказцев находились его сторонники и друзья.
14 января 1992 года на 28-м году жизни Виктор Никифоров был убит возле своего дома. Это произошло на глазах у его жены, которая в тот вечер сопровождала Калину. Киллер выстрелил из пистолета ему в затылок. Вор еще жил, когда «Скорая помощь» доставила его в больницу Склифосовского, и умер во время операции.
Мотивы его ликвидации до сих пор не известны. Оперативные работники предполагают, что вор получил пулю за убийство криминального авторитета, которого подрезал в ресторане.
Этот инцидент произошел в ресторане «Олимп», расположенном в Лужниках. По стечению обстоятельств (может случайному, а может и нет) гулять Калине пришлось под одной крышей с лидером люберецкой группировки Мансуром Шелковниковым. Витя и Мансур ненавидели друг друга. Из чьих уст прозвучало первое оскорбление, никто не помнит. Шелковников, обладавший черным поясом по каратэ, предложил рукопашную схватку, на что последовало великодушное согласие.
Люберецкий вожак ударить так и не успел: Витя выхватил нож и всадил его в спортивного Мансура. Пока тот истекал кровью на полу ресторана, Калина подкрепился за столом и пошел домой отдыхать. В тот же вечер его арестовали и обвинили в убийстве: Шелковников скончался по дороге в больницу. Следствие не затянулось. Собрать доказательства по уголовному делу не смогли, свидетели жаловались на забывчивость, а само орудие убийства загадочно исчезло. Калина был отпущен домой.
Были и такие, кто усмотрел в ресторанной драке не личную ссору, а очередную плановуюразборку двух бригад. Мансур Шелковников со своей братвой специализировался на автомобильном и игорном бизнесе, рынках и проституции. В последнее время замечали интерес к этой сфере и у Калины. Кто-то даже называл сумму, которую заплатили люберецкие за ликвидацию вора в законе: 500 тысяч рублей. О самом киллере гипотезы не выдвигались.
Любитель шумных застолий, Витя любил при каждом удобном случае фотографироваться с друзьями и знакомыми. На одном из снимков он сидит за столом с Тайванчиком и Кобзоном. Эту фотографию впервые опубликовали 8 апреля 1992 года в московской газете «Антимафия», которую учредил Фонд противодействия организованной преступности и коррупции. Комментировала снимок статья Ларисы Кислинской «Живем по их законам»:
«Вглядитесь, например, в любопытную фотографию. На ней — трое. Один из них — народный депутат СССР, народный артист СССР и прочая, прочая Иосиф Кобзон. Но вряд ли он знал, кто сидит с ним за дружеским столом. Это совсем не люди искусства, хотя тоже не чуждые богеме. Молодой человек в темных очках — Виктор Никифоров по кличке Калина. По легенде, внебрачный сын Япончика. Авторитет папы, отчима — вора в законе из армянского клана и матушки-спекулянтки помог юному Никифорову стать авторитетом в преступной среде. На паханов прежних лет Никифоров не похож: читал девушкам стихи, дарил цветы, дружил с богемой. Хотя не чурался и воровских традиций: если вор взял в руки нож, то не просто так. Говорят, от Витиной руки пал один из лидеров Люберецких — Мансур. От правосудия Калине удалось уйти. Но совсем недавно он был убит в подъезде выстрелом в затылок.
Смуглый господин, что изображен на фотографии между Калиной и Кобзоном — Алик Тахтакумов. Кличка — Тайванчик, один из авторитетов преступного клана. Бывший картежник и любитель искусства, живет ныне в ФРГ, где возглавляет совместное предприятие. Оно занято скупкой антиквариата. Естественно, краденого… Тайванчик поддерживает тесную связь с подельниками со своей бывшей родины. Но дело не в ностальгии; есть данные, что именно из нашей страны в лавочки, контролируемые Аликом, стекаются бесценные отечественные сокровища, оседающие потом в коллекциях зарубежных толстосумов.
Такая вот компания собралась за рюмкой…»
На упрек в таком подозрительном соседстве Иосиф Кобзон ответил: «Моя жизнь сталкивала меня с разными людьми. Многие хотели сняться со мной, со многими желал фотографироваться и я. Я не могу помнить всех своих соседей по фотоснимкам». Тем не менее, Иосифа Давидовича видели на похоронах Вити Никифорова.
В конце 1994 года Александр Солоник признался в убийстве Виктора Никифорова. Если причастность Солоника к убийству Глобуса сомнений у следствия не вызывала, то последнему признанию киллера мало кто поверил! Причин для этого оказалось предостаточно. Скорее всего Солоник пытался, таким образом, выиграть время, чтобы спланировать и подготовить побег из «Матросской тишины». Но признание убийцы успели документально оформить. Один из бандитов после убийства курганского Рембо заметил: «Теперь на Сашу можно вешать всех собак. Мертвые не кусаются».
Витю Калину хоронили 19 января, в воскресенье на Востряковском кладбище. За несколько часов до погребения вереница автомобилей с телом покойного, непрерывно сигналя, колесила по Москве, останавливаясь в местах, где любил бывать вор. Траурная процессия завернула и в «Аист», который, несомненно, найдет нового хозяина. На кончину столичного законника центральная пресса откликнулась красноречивыми заголовками. Наиболее грозно получилось у «Известий»: «В Москве преступники хоронят своих главарей и готовятся к новым сражениям». Прогноз «Известий» оправдался.