Паханы, авторитеты, воры в законе

Кучинский Александр Владимирович

Избавившись от блатного авторитета, администрация лагерей быстро сформировала отряды активистов — Секцию профилактики правонарушений. В СПП вошли зэки, решившие трудом и наушничеством заслужить досрочное освобождение. Таких продолжали называть суками(раньше сукойбыл лишь ссученныйвор), но вскоре у активистов появилось еще одно прозвище — козлы.

Сукивновь заступили на свои традиционные посты библиотекарей, каптерщиков, завхозов, завклубов. Они вновь, надев красную повязку, принялись кулаками выбивать трудовые успехи мужикови собирать по зоне дань. Но теперь остановить сучьи отрядыуже никто не мог. В козлиные(«красные»)

зоны пришел беспредел. Именно здесь, в сучьейзоне, зэков стали наказывать изнасилованием. В прежние годы в лагерях опускалиочень редко. Как правило, в петухахходили пассивные гомосексуалисты и целкарики(осужденные за изнасилование несовершеннолетней), но начиная с 60-х годов петушиный уголстал активно пополняться. В козлятникахнасиловали и продолжают насиловать за отказ работать, воровство, карточный долг, да и просто за смазливую физиономию. Очень часто опускаюти неполовым путем: проводят спермой по губам, заставляют «мыть языком» парашуили же устраивают провокацию. Скажем, специально подставляют новичку стул, миску или иную вещь, которой пользовался петух.После того, как новобранец-первоходка прикасался (или того хуже — пользовался) петушинымпредметом, ему сообщали: «Ты законтаченный».Зэк автоматически становился опущеннымили обиженным.

В лагерях, где царит блатная власть («черных» зонах), эти проделки считаются беспределом. Авторитет, допустивший беспредел в камере, бараке или ином вверенном ему участке, отвечал своим авторитетом, а случалось, и головой. В «черной» зоне провинившегося могли избить, искалечить, убить, но наказать «через зад» не имели права. Исследования показали: чем жестче режим — тем меньше петухов. В зоне особого режима их не больше 1–2 процентов. В козлиныхколониях этот показатель может достигать 20 процентов и выше. В 80-х годах в Ивдельской колонии усиленного режима (Свердловская область) отбывали наказание две с половиной тысячи зэков. Восемьсот из них принадлежали к опущенным и обиженным,которым отводился целый барак. Зону полностью контролировали активисты.

В «черной» зоне петухчувствовал себя в относительной безопасности. Его не могли избить без причины, а попросту игнорировали. Ему выделялся свой угол, отдельное место в столовой, маркированная посуда с просверленными дырками. Воры не гнушались передавать в штрафной изолятор через петуха маляву(записку, письмо). В блатной зоне только опущенныемогут трудиться с граблями на контрольной полосе, которая часто проходит между жилой зоной и ШИЗО. Случалось, что беспричинно избитый петухнапрямую жаловался лагерному авторитету, и тот спрашивал с беспредельщика.

В сучьемлогове любое общение с опущеннымсчитается недопустимым. Вопрос или жалоба петухак незаконтаченномузэку обходится ему дорого. За такую «наглость» лагерного изгоя могут избить ногами (бить руками — западло),окунуть головой в унитаз, заставить есть экскременты. Впрочем, проделать все это могут и без повода. «Красные» зоны умеют ломать слабых. Чаще всего насиловали в воспитательно-трудовых колониях и следственных изоляторах, где ярких авторитетов практически нет.

Старейшины уголовного мира считают, что опусканиеначали негласно популяризировать в 50–60-х годах сотрудники МВД. Когда многолетняя борьба с отрицаловкойне дала того эффекта, на который рассчитывал ГУЛАГ, кому-то пришла идея дискредитировать лагерного авторитета менее трудоемким образом, без карцеров и штрафных изоляторов. Достаточно блатаря поселить на часок-другой к суками поручить тем анально-генитальные работы, как от прежнего воровского авторитета очень скоро ничего не останется. Этот метод нашел применение в пресс-хатах,где администрация намеренно поддерживает беспредел и беспредельщиков.

«Черные» и «красные» зоны в чистом виде практически не встречаются. В лагерях имеются и блатные,

и козлы.Естественно, их стремятся держать по разные стороны баррикад. Часто их поселяют в разных бараках и отгораживают друг от друга металлическим забором. «Цвет» зоны определяют по превосходству блатного или сучьегоконтингента. Сегодня все чаще встречаются лагеря, где черные и красныенаходят общий язык и проживают в относительном мире.

В уральском ИТУ строгого режима пресс-хатойслужил целый барак, отгороженный высоким забором. Там администрация держала отъявленных козлов,правил которыми некто Рубан, получивший срок за разбой и грабежи. В козлиномбараке располагался и петушиный угол,где проживали два десятка вафлеров.Когда в лагерь приходил новичок, его сразу же селили к козлам.Для профилактики. Козлыцепляли новоприбывшему зэку на рукав красную повязку (в некоторых лагерях телогрейка выдается с уже пришитым «сучьим клеймом»). Или же выгоняли на козлиныеработы — убирать мусор, разравнивать запретную полосу, дежурить между промышленным и жилым секторами.

Обычно за отказ войти в СПП администрация лагеря водворяла зэка в штрафной изолятор. После выхода из ШИЗО ему вновь предлагали надеть красную повязку. Отказ — ШИЗО. Так могло продолжаться месяцами. В сучьембараке, где власть держал Рубан, перековка шла быстрей. Строптивого зэка прежде всего избивали, затем волокли в туалет, обмазывали дерьмом или насиловали. После этого он перебирался к обиженными на всю жизнь оставался законтаченным.Основная козлинаябратия, которую Рубан и его быкидержали на коротком поводке, смиренно взирала на выходки главкозла.Бывший спортсмен-тяжеловес Рубан развлекался тем, что мучил петухов.Он заставлял их ловить и есть мышей, лизать ему ноги, «мыть языками» полы. Под вечер устраивались «петушиные бои». Отдыхающий на кровати главкозеллениво наблюдал, как вафлерычто есть силы лупят друг дружку. Если он замечал «неполную боевую выкладку», то подзывал жертву и бил ногой в лицо. После общения с братвой Рубана даже самый принципиальный новичок, наслышанный о повязках, активах и козлах,становился сговорчивым. После первой козлинойтрудовой вахты ему была лишь одна дорога — во внутрилагерную полицию.

Беспредел в сучьемлогове закончился после того, как администрация лагеря подкинула на перевоспитание двух блатных, отлынивающих от работы. Спустя два дня один из воров отдал богу душу в лазарете. Участь Рубана была решена. Блатные, вооружившись кусками труб и заточками, среди ночи начали штурмовать забор, огораживающий сучийотряд. Двум десяткам блатарей удалось проникнуть в «красную» зону и ворваться в барак. Они начали молотить трубами козлов,подбираясь к кровати у окна. Атака была такой неожиданной, что никто из перепуганных сукдаже не пытался отбиваться. Полусонный Рубан, сидя на кровати, истошно завопил: «Подъем! Убью всех! Назад, падла!». Петухизабились под нары и боялись даже нос высунуть, козлыиспуганно жались к стенкам и прикрывали головы подушками.

Десяток сук,размахивая электродами, все же стали обороняться. Их сопротивление длилось несколько секунд. Слышались глухие удары, хрустели чьи-то кости. Блатные сражались молча, так и не проронив ни единого слова. Рубан успел встать, держа в одной руке нож, в другой — армейский ремень с кованой пряжкой. Он продолжал орать и приказывал всем перепуганным козламдраться. Его шесть верных бойцов, залитые кровью, валялись на кроватях и полу. У двух был проломлен череп, у одного — торчала из горла длинная заточка. Близость смерти утроила силы Рубана. Он бил пряжкой наотмашь и размахивал ножом, как саблей. Но силы были слишком неравны. Четверо блатарей подбирались через липкие постели к отчаянно орущей и зажатой в угол жертве. Одному из них пряжка угодила в скулу, но трое других разом накинулись на суку.