Палач в нетерпении
Шрифт:
— «И понравился ей укротитель зверей белокурый красавец Андрюшка», — пропела я. — Ладно, это я сама лишаю себя всех радостей жизни, сама! Мне пришла в голову нездоровая идея аскетизма… Кстати, Пенс, Подл и Грязнер — это из Тома Шарпа?
Мой плавный переход к двум «голубым» из нашего списка моих собеседников несказанно удивил. Мама вообще о Подле и Грязнере ничего не слыхала и теперь таращилась на меня в изумлении, а Пенс с трудом понял, о ком я говорю.
— Не знаю, — честно признался он. — Я этого
— Кто дал им эти клички, ты тоже, наверное, не знаешь? — спросила я со слабенькой надеждой.
— Когда я с ними познакомился, их уже так называли. А я не особенно интересовался, кто их так обозвал.
— А вот и зря, — сказала я.
— Почему это меня должно было заинтересовать?
«Потому что человек, пишущий наши «нетленки» Тане Борисовой, и человек, назвавший двух «амантов» именами героев «Покер-Хауса» очень и очень похожи, — подумала я. — Ладно, разберемся».
— Так, — произнесла я вслух, — интересно ведь. Подл и Грязнер… Они действительно скользкие личности?
— Кому как, — неопределенно ответил Пенс. — Мне они показались довольно неприятными.
Я снова углубилась в изыскания, вчитываясь в краткие характеристики моих «героев».
Надо что-то придумать…
Я встала и прошла в комнату, где мирно помалкивал телефон. Набрав номер Тани, я долго слушала гудки, испытывая неприятное чувство — а вдруг с ней уже что-нибудь случилось?
Конечно, я не очень-то верила в угрозы, но — черт, как известно, у нас большой шутник и любит неожиданности.
Поэтому, когда Таня взяла наконец трубку, я выдохнула с облегчением:
— Слава богу!
— Саша? Что-нибудь случилось?
— Нет, просто ты долго не подходила…
— Я была в душе, — спокойно ответила Танечка. — Так что ты придумала?
— Ты будешь дома в течение вечера? — поинтересовалась я.
— Да, а что?
— Я подъеду?
— Конечно! Когда?
— Около восьми. Тебя устроит?
— Да, буду ждать.
Я повесила трубку. На моих часах было семь, а значит, надо было спешить.
Хорошо, что рядом со мной Пенс со своим мотоциклом!
Уже через полчаса мы были возле Татьяниной двери. Когда мы проходили мимо почтового ящика с цифрой «пятнадцать», я остановилась.
Искушение открыть его и посмотреть, нет ли там нового послания, было огромным. Но куда больше оказалось странное чувство подсознательного страха. Если бы я верила во всякую экстрасенсорику, я бы решила, что наш «друг» оставил там ауру.
— Почему ты остановилась? — удивленно спросил Пенс.
— Не знаю, — ответила я, как зачарованная, смотря на почтовый ящик. — Какой-то маразм, ей-богу! Стою и смотрю на него, испытывая непреодолимое желание сломать его! Слушай, как Таня мимо него ходит?
— У тебя просто психика очень расшатанная, — объяснил добрый Пенс. — Ты внушаемый человек. Надо тебя оберегать!
— Ну конечно, — проворчала я. — У всех нормальная, а у меня расшатанная. У меня скоро от общения с вами разовьется комплекс неполноценности в тяжелейшей форме, и я от него или умру, или позволю ему перерасти в манию величия, чтобы вам было плохо! Ладно, пойдем. Пока приступ не начался…
Татьяна открыла нам сразу и при виде Пенса вся засияла.
— Сережка! Саша, как тебе удалось его ко мне вытащить?
Я еле удержалась от искушения сообщить ей, что Пенс меня никогда не покидает. Но сдержалась.
Дело в том, что очень приятно, когда тот, на кого такая красотка смотрит глазами, полными любви, не сводит такого же взгляда с тебя. Но надо же быть приличным человеком и уметь скрывать свои эмоции от окружающих!
Пока Танечка копошилась на кухне, я рассматривала ее квартирку.
«Зингер», занимающий почетное место. Фотографии моделей. Кстати, совсем неплохих. Танечка, которую обнимает за плечи Юдашкин. Танечка в Польше, с владельцем «Польской моды».
А квартирка очень скромная — мебель доисторическая, телевизор в углу маленький, совсем крошка! Правда, большой музыкальный центр.
А на нем — фотография с байк-шоу. Девицы в экстравагантных одеждах, имитирующих времена средневековья. Кстати, очень красивые модели… Жаль, что в этом нет никакой возможности прогуляться по Тарасову.
Наконец она вернулась, включила музыку, и теперь мы сидели под уютным абажуром и пили кофе.
— Ну? Что там случилось?
Таня прекрасно держала себя в руках. Но внутри ее напряжение уже достигло той опасной точки, когда террор достигает своей цели.
Когда человек начинает ломаться и отдается панике.
Когда человек смиряется с тем, что некая странная и темная личность может запросто сделать с ним все, что она захочет. Даже убить.
— Ничего не случилось, — сказала я. — Просто пришли в голову некоторые мысли, и эти мысли нуждаются в проверке. А для того, чтобы их проверить, мне надо познакомиться с теми «героями», которых мы с Пенсом выделили как наиболее вероятных.
— Поняла, — кивнула Таня. — То есть ты хочешь познакомиться с ними поближе?
— Именно, ма шери, — сказала я. — И вот теперь я ломаю голову, как это сделать. Поскольку, если я заявлюсь к ним и скажу, что я сотрудница детективного агентства, все наши подозреваемые закроются. Естественно, никто не будет со мной откровенничать, а если и начнут, то только все запутают, валя друг на друга. Поэтому надо придумать, как нам все это побыстрее провернуть.
— Наверное, надо устроить вечеринку… Пенс, у тебя есть какие-нибудь идеи?