Палач времен
Шрифт:
– Желаю удачи, – вежливо проговорил оператор трансгресса уже мужским голосом.
И та же непреодолимая сила швырнула людей в огненный тоннель, пронзающий бездны бездн чужих пространств и времен.
Встряска от броска через необозримые пропасти Ветвей Древа Времен была не слишком сильной, и «хронодесантники» пришли в себя быстро, как только оказались на берегу какого-то залива с торчащей над ним белесой шпагой орбитального лифта. Залив оказался Рижским, высадка из трансгресса совпала с местным днем, местные жители, хотя и заметили выскочивших из ниоткуда семь сверкающих фигур, не придали этому значения.
– Куда теперь? – осведомился Гаранин, сворачивая шлем и с любопытством осматриваясь.
Место казалось достаточно пустынным, несмотря на два десятка загорающих в дюнах людей, отгороженное от сверкающих зданий города на востоке лесной полосой.
– Сейчас я познакомлю вас со своим кванком, – ответил Ромашин. – Он скульптор и одновременно эксперт особого отдела контрразведки. У него дома мы будем какое-то время в безопасности.
Зная коды связи и номера информканалов, Ромашин связался с местным информом и выяснил, где находится ближайшая станция метро. Она располагалась рядом с порталом орбитального лифта, светящийся столб которого диаметром в двести метров был виден издалека. «Хронодесантники» изменили форму костюмов на менее вызывающую, такую, чтобы не бросаться в глаза, и направились по воздуху к метро кратчайшим путем – срезая угол залива.
Ромашин попытался связаться со своим кванком по рации, но ему никто не ответил. Тогда было решено, что в дом скульптора отправятся двое – Игнат и Железовский, а остальные будут ждать их здесь, в кафе на берегу залива. Если в течение часа Ромашин не даст сигнала, что все идет нормально, группа должна будет действовать самостоятельно в зависимости от обстановки.
Ромашин оставил Петруху у кафе, и они с Железовским, фигура которого внушала уважение габаритами и осанкой не менее, чем фигура «хронорыцаря», скрылись под хрустально-молочным куполом метро.
– Дело дрянь! – сквозь зубы выговорил Белый.
Он не обладал большим запасом пси-энергии и с трудом справлялся с гипнотическим давлением пленки «наездника». Впрочем, остальным тоже приходилось несладко, и держаться независимо становилось все труднее.
Понимая, что сил у спутников остается все меньше и меньше, Ивор решил вывести тюремщика, глыбой застывшего у двери, из себя и заставить его ошибиться. Шанс был невелик, но, так как Ивору не удалось вызвать трансгресс – то ли мешала мощнейшая экранировка подвала, то ли его состояние не позволяло ему сделать это, – надо было использовать даже самые безумные варианты для освобождения.
– Эй, болван! – позвал он металлического сторожа. – Не хочешь поиграть?
– Я не болван, – немедленно отозвался субстант Палача, превращаясь в диковинного зверя. – Я не хочу играть.
– Тогда ты действительно болван! Ведь твой хозяин – Игрок!
Металлический псевдочеловек помолчал, шевеля бликующей «кожей», что порождало эффект непрерывного тока металла снизу вверх.
– Я не понимаю смысла твоей речи, – наконец выдавил из себя он. – Но, судя по эмоциональному наполнению, ты пытаешься меня оскорбить и спровоцировать на нелогичный поступок.
Не выдержав, засмеялась Мириам. Григорий и Павел Жданов улыбнулись.
– Какой мощный интеллект! – сказал Белый с ироническим восхищением. – Его даже оскорбить невозможно. Если его хозяин мыслит так же, непонятно, почему он выигрывает Игру.
– Это всего лишь одна капля Палача, – заметил Жданов. – Одна его клетка, болванка, имеющая ровно столько ума, сколько требуется для обслуживания ее физиологических потребностей. Будь она поумней и посильней, мы были бы уже зомби Палача.
– Ну так что, болванка? – продолжал Ивор. – Поиграем в какую-нибудь интересную игру? Если выиграю я, ты меня отпустишь. Если ты выиграешь, мы добровольно перейдем на сторону твоего хозяина.
– Осторожнее с обещаниями, – проворчал Григорий. – Вдруг этот монстр не так прост, как кажется?
– Что ты предлагаешь? – гулким басом спросил псевдочеловек.
– Есть такая человеческая игра – шахматы. Либо ее трехмерный вариант – трикор. Могу быстро обучить.
– Я не знаю такой игры.
– Можно выбрать игру попроще, карточную – в подкидного дурака, в очко.
– В шестерочку, – подсказала ехидно Мириам. – А лучше сыграть втроем или вчетвером в преферанс.
– У вас будет преимущество, – сказал псевдочеловек. – Я не согласен. И я не знаю таких игр.
– Но хоть какую-нибудь игру ты знаешь?
– Знаю.
– Назови.
– У нее нет названия на человеческом языке.
– Естественно, – хмыкнул Жданов. – В такие игры Палач играет там, где нет человека. Но вряд ли она чем-либо отличается от войны. Не так ли, болван?
– Твое предположение логически верно, – подтвердил псевдочеловек. – Но ты тоже пытаешься меня оскорбить.
– Разумеется, – согласился Жданов.
– В таком случае будет правильно, если я перекрою вам кислород.
Металлическая глыба вспухла тремя волдырями, которые начали превращаться в щупальца, нацеливающиеся на лежащих без движения пленников.
– Подожди, – быстро сказал Ивор, – у меня есть еще одно предложение. Освободи меня от пленки и попробуй поймать снова. Ты ничем не рискуешь: дверь заперта, помещение заэкранировано, убежать или спрятаться мне негде. Идет?
– Зачем? – равнодушно поинтересовался посланник Палача. – Смысл?
– Я утверждаю, что ты меня не поймаешь.
– Ну и что?
– Неужели тебе не интересно посоревноваться? – удивился Ивор. – Или ты действительно дебил? Кристаллическая оболочка для дерьма?
– Что есть дерьмо?
Белый и Жданов рассмеялись.
– Не важно, ты все равно не поймешь, – продолжал Ивор. – Это интегральная оценка твоей умственной деятельности. Если бы у меня были свободны руки и ноги, я бы тебе быстро растолковал истинность этой оценки.
Щупальца втянулись в тело псевдочеловека, он чуть подрос, обозначил конечности, стал больше походить на металлическую отливку для памятника.