Палач. Наказание как искупление
Шрифт:
Они не виделись уже много лет. Но Алессия сразу заметила свою подругу, которую знала фактически со дня ее рождения. Мать Алессии и отец Кати были не просто друзьями. Они в течение многих лет были деловыми партнерами, соучредителями одной из самых эффективных консалтинговых компаний, специализирующихся на работе в постсоветском пространстве. А потому девочки проводили вместе много времени и даже стали по достижении совершеннолетия со-владелицами магазина по продаже канцтоваров. Однако бизнес этот особой прибыли не приносил, да и далек он был от личных устремлений обеих, а потому был вскорости закрыт. Тем не менее он дал возможность вступившим во взрослую жизнь девушкам заняться тем, что им было больше по душе. Алессия стала
Девчонки обнялись и побежали на аэроэкспресс, который должен был отойти через пять минут. Пропускать его не хотелось, потому что следующего пришлось бы ждать целых полчаса. А это, учитывая нетерпенье молодости и стремление побыстрей оказаться в городе, было слишком долго.
По дороге Алессия слушала нескончаемую болтовню Кати и пыталась одновременно разглядеть новый для нее мир, о котором она столько слышала в детстве. Надо сказать, мелькавший за чисто вымытым окном экспресса пейзаж ее не вдохновил. «Но ничего, — подумала она, — у нас в Милане вдоль железной дороги картинки не лучше».
Через полчаса поезд остановился на Белорусском вокзале, и подруги вышли на привокзальную площадь, которая поразила Алессию обилием строительной техники, перекрытым то тут, то там мрачными заборами пространством и настоящей грязью.
— Этот бардак длится здесь уже более двух лет. Все раскопали, говорили, что будут строить суперразвязку, но деньги, наверное, все украли, а про стройку забыли. Здесь раньше в центре площади стоял красивый памятник Максиму Горькому.
— Горького я знаю. Он был пролетарским писателем. Его очень ценили дедушкины друзья. Он, по-моему, даже в Италии у нас жил какое-то время.
— Жил-жил, не тужил. На Капри. Я туда ездила года два назад. Но потом зачем-то вернулся в СССР. Сталин уговорил.
— Я даже читала что-то его. Какой-то роман. И рассказы.
— Да нет. Он был классный. Наши коммунисты его любили. Да и здесь относились будь здоров! Центральная улица в Москве носила его имя. Станция метро была. Города названы в его честь. Потом, с победой капитализма, все это отменили. И памятник сняли. Они вообще почему-то любят с памятниками бороться. Я тебе потом покажу в центре города. Там стоял такой большой шикарный памятник Дзержинскому, — последнее слово далось Кате с трудом, поскольку итальянский язык явно не был предназначен для произнесения столь сложного имени.
— Кому, кому? — не поняла Алессия.
— Неважно. В общем, какому-то главному другу Сталина, который был капо [13] их секретной службы и всех отправлял в Сибирь.
— Понятно, — Алессия слушала Катю в пол-уха, сосредоточив внимание на том, чтобы не поскользнуться и не упасть.
— Я этот памятник, правда, уже не застала. Его снесли лет 20 назад, сразу после великой капиталистической революции 1991 года. Так вот, мои русские старшие товарищи говорят, что памятник-то убрали, а поставить что-то вместо него так и не смогли. И теперь площадь стоит, будто ее оскопили. Жалко! — Катя тянула Алессию за собой по чавкающей грязи из растаявшего снега, продолжая без умолку тараторить. — Зимой здесь дороги поливают какой-то гадостью. Она хорошо борется с наледью, но плохо отмывается с обуви и полов в жилых домах и квартирах. Они ее рассыпают везде, а потом ничем не смывают. Оттого зима здесь черно-грязного цвета. И машины потому вечно грязные. И одеваться здесь лучше во все черное или серое, — Алессия еле поспевала за Катей, которая стремительно прокладывала себе путь сквозь толпу людей, хаотично двигающихся по узким проходам вдоль вокзального здания.
13
Капо (ит. capo) —
«А вокзал-то какой красивый!» — не успела Алессия подумать об этом, как Катя, словно прочитав ее мысли, сказала:
— У них вообще все вокзалы такие красивые, старинные, как дворцы. Но все такое неухоженное!
— А почему бы нам не взять такси? Чего мы эту гадость месим? Да и у чемодана сейчас все колеса отлетят, — Алессия с огорчением посмотрела на свой новый серебристый саквояж, уже изрядно заляпанный жижей.
— Это бесполезно. Такси как такового здесь нет. Подъезжают какие-то типы с малопривлекательной, явно не русской внешностью, на абсолютно убитых машинах и за баснословные деньги предлагают тебя подвезти. За небольшую плату везти не будут. А много платить мне не хочется. Я живу здесь в десяти минутах ходьбы. Так что потерпи. Мало уже осталось. И знаешь, как они называют то, чем занимаются? Ну, эту их работу? Бомбить!
— Странное название для работы с людьми, — обреченно заметила Алессия, поняв, что зря надела светлые сапожки.
— Это точно! — весело продолжала Катя. Ее, по всей видимости, здесь уже ничего не смущало. А напряженно-растерянная Алессия каждый раз вздрагивала, получив очередной пинок от распихивающего плотную массу людей прохожего.
— И куда они все так спешат? — Алессия послушно следовала за своим гидом, который, судя по всему, чувствовал себя в этих ужасных условиях вполне комфортно.
— Здесь к вокзалу выходят две станции метро. Оттого и народу много. И спешат все. Кто на работу, кто на поезд. Но ты быстро привыкнешь. На самом деле мне это даже удобно. Метро близко от дома. Мне до работы ехать — всего ничего. На машине здесь никуда не успеешь. Пробки жуткие. Да и с парковкой вечные проблемы.
Через десять минут они оказались в тихом уютном дворике, окруженном домами старой постройки. И Алессия начала потихоньку отходить от негатива первых впечатлений.
— Это тихий район Москвы. Здесь улицы так и называются: Тишинские. Тут хорошо и спокойно. Тебе должно понравиться, — Катя набрала на проржавевшей, покрытой жутковатой краской двери какой-то код, и через мгновенье они оказались в полутемном подъезде с многочисленными грязными следами на полу, покрытом разбитой плиткой непонятного цвета.
— Лифта нет. А нам на третий этаж. Чемодан у тебя тяжелый. Жди здесь. Я сейчас быстро поднимусь, оставлю дома сумки, спущусь, и мы вместе его затащим. — Не дожидаясь ответа, она быстро поднялась на свой этаж. Буквально через секунду Алессия услышала ее отчаянный крик и отборную итальянскую брань. Взлетев на площадку третьего этажа, Алессия увидела распростертое в луже крови тело.
Глава XVIII
Операция «Белуга»
(Средиземное море. 2016)
Дин пожал протянутую ему молодым человеком руку и вопросительно посмотрел на Бенетти.
— Это наш руководитель спецопераций в некатолических странах, — произнес тот, после чего обнял Дина, поцеловал руку Лане и как самый высокий по рангу прошел первым в сторону кают-компании. После того как гости утолили с дороги жажду и немного отдохнули, началось обсуждение плана похищения Чабисова. И хотя имена и фамилии здесь не назывались, было понятно, о ком и о чем идет речь.
— Прежде всего давайте дадим всей операции какое-то название. Поскольку вся наша затея больше напоминает охоту на море, предлагаю назвать операцию «Белуга». Это все равно, что охотиться на кита. Но белуга — это, грубо говоря, еще и большая белая рыба, что, безусловно, роднит ее с нашим объектом, которого тоже ни маленьким, ни черным никак не назовешь, — Дин вопросительно посмотрел на итальянцев и, получив молчаливое согласие в кивке головы, продолжал: