Палач
Шрифт:
— Да ничего бы не сделалось с твоей Аркой, женщина. Мы просто сами бы ее контролировали. А не эти. Спецслужба! Так ее и разэтак.
— Чтобы держать под контролем Арку, нужно обладать определенными способностями. А вы — люди, Джек. Просто люди!
— А ты на что?
— Что?! — я не верила своим ушам. — Ты что? Ты думал, я смогу сдерживать Силу Арки? И когда ты собирался мне сообщить о моих функциях?
— Да не надо было ее сдерживать, Господи, — взгляд мужа зажегся лихорадочным блеском. — Ты не понимаешь, любовь моя. Мы могли бы устроить обмен. Торговать.
Я устало поднялась. Как же все просто и банально! И так вульгарно. Бизнес. Деньги. Торговля. Туризм… Нельзя показывать людям Арку. Нельзя даже допускать возможность, чтобы информация о ней попала дальше самого отборного и узкого из кругов посвященных. Но шпионы были везде. И человеческая алчность родилась раньше самого человека. Потому и существовал Закон Арки. Потому и охраняли ее такие, как Люциан.
Стоп. Я подняла руку, сама себя останавливая. Но почему именно Люциан? Почему именно здесь? Что-то было не так с этой Аркой. Именно потому здесь Люциан. Следователь. Судья. Инквизитор. Палач. Един во всех лицах. И в это дерьмо с разбега влез Джек и втащил за собой всех нас.
Я повернулась к мужу.
— Послушай меня, Джек. Арка — не то, что ты думаешь. Совсем не то. Ясно тебе? Этот проход не для всех. Нельзя вот так ходить через нее, как через дверь. Это чревато.
Он смотрел на меня, недовольно сморщившись, и не понимал. Он ни черта не понимал. В его голове были маркетинговые исследования и большие бабки. Ну и где-то на задворках любознательность первооткрывателя.
— Тебе легко говорить, Гвин. Ты не связана с нами. С моим миром. Ты… как ты это назвала? Ходящая-сквозь-миры? Так вот. Тебе по хер Арка. Ты сама Сила. Поэтому я и молчал. Поэтому и хотел объяснить тебе все позже. Когда понадобилось бы сдержать Силу Арки, когда мы переправляли бы первую партию.
— Первую партию чего, Джек? — я казалась себе очень старой и очень усталой.
— Товара, дурочка. И технологий.
— Нет, Джек. Это ты — дурак. Нельзя нарушать естественное развитие цивилизации!
Я старалась говорить тихо и спокойно, но Джек ухватил меня за руку с неожиданной для раненого силой. Я застонала от боли.
— Да никто не нарушает. Или ты… — Джек вдруг оттолкнул меня. — Ты… Ты — шпионка этой конторы. Так? Тебя внедрили к нам. Ты изображала любовь ко мне, а сама шпионила. Поэтому нас повязали, так?
Я шарахнулась от Джека. На глаза навернулись слезы. Это было так обидно. Так несправедливо. И это ранило больше, чем все унижения вместе взятые.
— Ты сошел с ума? Да? Этот свет… Ты ерунду говоришь. Послушай себя, Джек!
— Нет! Это ты меня послушай. Ты смотрела, как меня трахал этот вонючий педик. И я видел, как ты кончила. Он твой любовник? Да? А вы разыграли сценку. Извращенка долбаная!
Джек наступал на меня, а я пятилась от него. Так он загнал меня к противоположной стене и прижал к ней грудью. Джек был силен. Несмотря на побои, силен как бык. Я казалась себе пришпиленной бабочкой.
— Нет. Джек, нет! — твердила я, как заведенная.
—
Внезапно Джек отвел руку и со всей силы ударил меня кулаком в живот. Я задохнулась от дикой боли и согнулась пополам. Второй удар пришелся мне по спине. Я упала. Джек со всей силы пинал меня ногами, а я свернулась, стараясь стать как можно меньше, и закрывала руками голову.
— А ребенок, Джек? — простонала я, когда он наклонился, чтобы поднять меня, а потом, наверное, снова бить.
— А ты уверена, что он мой? Да и какая разница, если его все равно порешат. Как тебя. Как меня. Как всех нас!
Джек несколько секунд смотрел на меня. Потом обхватил руками свои плечи и взвыл.
— Господи! Что же я делаю? Гвин? Гвин! Я люблю тебя, Гвин!
Я поднялась, держась за стену. Меня шатало. Смогу ли я стоять самостоятельно? Я сделала осторожный шаг от стены. Чертовски больно. Странно. Меня так грубо избили впервые. И это сделал не кто-нибудь, а мой муж. Человек, который предположительно меня любил, который давал клятву перед алтарем «беречь и защищать». Человек, который, будь я беременна, только что устроил мне выкидыш.
Я смотрела на бледное, отдающее потусторонним в свете адского мерцания, лицо Джека. Он не ведал, что творил. И это отчасти была моя вина. Я не должна была даже намекать на то, кем я являюсь. И тогда он бы оставался безобидным оппозиционером кухонного типа. И мы жили бы долго и счастливо. Пока не закончилась бы смертная жизнь Джека. Но к тому времени я бы исчезла с его радара. Развод или инсценировка моей смерти. Все остались бы живы и шли бы по дороге простой человеческой судьбы.
Правда, кое-что я могла сделать для Джека сейчас. Я могла спасти ему жизнь. Да, я — Ходящая-сквозь-миры. Но и не только. Я — Проводник. И я выведу его, чего бы мне это не стоило.
— Джек? — окликнула я его.
Он не слышал. Он стоял, вцепившись пальцами в свое лицо, и медленно покачивался.
Я прохромала к нему, тронула за плечо. Джек уставился на меня невидящим взглядом. Потом его глаза начали проясняться и исказились от ужаса.
— Детка? Детка, что я… О Господи, что я наделал! Прости меня, прости меня, Гви-и-ин!
Он обхватил меня за плечи и, осторожно притянув к себе, продолжал покачиваться, теперь уже вместе со мной. Мне это было на руку. Главное — наш близкий контакт. Да и для камер это выглядело сценой примирения.
Я попыталась сосредоточиться. Боль сконцентрировалась где-то ниже ребер и отвлекала. Но я отмела все посторонние мысли. Я должна собраться.
Глаза мои закрылись. Я прижалась к Джеку. Перед моим внутренним взором возник привычный узор. Я мысленно провела ладонью от центра круга вправо и вверх, по окружности, и как бы продавила. Порыв ветра ударил мне в спину. Я увидела Вход. Я уже знала, что там. Я сама выбрала это место. Нам там будет хорошо. А когда мы залижем свои раны и я объясню Джеку, что такое Арка и почему ее нельзя трогать, мы вернемся. И исправим все свои ошибки.