Палач
Шрифт:
Такого шанса не даю. Заряженный Обжигающей вспышкой меч жахает пламенем. Башка пустотника слетает с плеч в брызгах горящей маслянистой жидкости, заменяющей кровь, катится к одному из шестигранников. На всякий случай пинком отфутболиваю её прочь. Время в боевом режиме всегда становится тягучим, тело двигается словно само, повинуясь ускоренному ритму, но Теневое преимущество, как и Теневой прокол пока берегу для критических ситуаций. Больно уж перезарядка долгая. Зато на Плети боли экономить незачем, пускаю в ход сразу.
Едва не задев один из шестигранников, рядом с жертвенным
Поочередно угощаю обоих врагов Копьем ветра и Плетью боли, в два шага оказываюсь рядом и добиваю обычными ударами Пламеня. Пока довольно легко, уровень пустотников не превышает мой, а попадают внутрь они уже серьёзно ослабленными, да ещё и оглушенными падением.
Только сейчас замечаю, что с жертвенным кругом происходит нечто незапланированное. Перед процедурой я выстроил доноров по окружности двухметрового круга, руководствуясь голой интуицией. Теперь этот круг перестает быть воображаемым. Кристаллические оболочки шестигранников, поблескивая широкими серебристыми боками, достигают двух метров в высоту и окончательно скрывают фигуры людей, дрелана, дриады и обоих щенков. Они медленно вращаются вокруг оси, подвешенные в воздухе над землей без видимой опоры. Каждый из шести отбрасывает глубокую тень наружу круга, вопреки законам физики. Там, где тени падают на брусчатку, она словно плавится, проседает, приобретая форму каменного ложа – гладкого желоба со скругленными углами. Оптимизация места к массовому приему тел вновь воскрешенных, с заделом на будущее?
С Мараной, когда возрождение проводил впервые, из-за сложившихся обстоятельств и без подготовки, процесс выглядел проще. После нее тоже остался шестигранник, но больше никаких изменений не было. Потом шестигранник лопнул при прикосновении, и Дар вывалился из него мешком. Но сейчас все выглядело куда более обстоятельным.
Мда. Процесс ещё не закончился, а я уже успеваю его возненавидеть. Понимаю, что для возвращения мертвецов в мир живых другого выхода просто нет, но как же это паскудно – убивать одних друзей, чтобы вернуть других.
Вскидываю руку, чтобы врезать Копьем пламени следующему настырному уродцу, но один из курсирующих неподалеку стражей успевает разрядить Расщепление раньше меня. Темная ветвящаяся молния, насыщенная алыми искрами множественных разрядов, выстреливает из шарообразного сгустка темно-синей энергии – тела стражника. Пустотник с шумом разорвавшейся гранаты разлетается в мелкие брызги, куски плоти хлещут во все стороны, с омерзительными влажными шлепками усеивая брусчатку неприглядными пятнами. Страж тут же принимается ещё за двух, ковыляющих к нему подраться, а я мигом разворачиваюсь, чувствуя опасность за спиной.
Уклонение от взмаха костлявой руки, желающей вспороть мне пах когтями, отскок. Страх ознобом прокатывает по спине – чуть не попался. Прямой выпад Пламеня пробивает грудь твари, лезвие выходит из спины, успеваю стряхнуть её с клинка и широким сильным росчерком отсекаю нижние конечности следующей, прыгнувшей над головой поверженной. В несколько быстрых ударов приканчиваю ещё двух, но пустотников не убавляется, их число растет, как на дрожжах. Кручусь среди них юлой, не позволяя к себе прикоснуться или ударить Звездной пылью, вызывающей снижение всех физических параметров на 5% каждую секунду. Эта хрень, пожалуй, работает круче Ауры Смертного Истощения от Древа Смерти, зато у нее хотя бы есть предел в 50%, при достижении которого заклинание рассеивается. Впрочем, если пустотник успеет своей Пылью уполовинить твою жизнь, то после ему останется лишь добить неудачника.
– Босс, Михе нужна помощь!
Кроха кругами мечется над моей головой, бдит и вовремя замечает новую опасность.
Выдергиваю меч из тела очередной твари, резко оглядываюсь. Полотняная рубашка под курткой пропиталась потом насквозь и противно липнет к телу, по лицу тоже катятся капли, оставляя соленый привкус на губах. Самозабвенно развлекающийся эльф успевает завалить с десяток пустотников, даже не трогая свою лютню. Как боец он очень впечатляющ, это я оценил ещё в прошлый раз, при сражении с пожирателями на корабле Хорки Умного. Но все же он чересчур увлекся, полагаясь на свою ловкость, и попался. И теперь познает на своей шкуре все прелести Звездной пыли, насчёт которой я не успел его предупредить.
Михонариум висит в воздухе всего в считанных сантиметрах над поверхностью, в пустотном мешке, под воздействием дезориентации, безвоздушного пространства и невесомости, и всё ещё пытается драться. Увы, выпущенная стрела пролетает мимо, тварь в отместку тут же вскрывает ему бок когтями и легко уворачивается от неловкого удара кинжалом. Прекрасно помню все эти «милые» ощущения. Уверен, что эльф приспособится, причем быстро, и не позволит себя прикончить, поэтому и не зовет меня. Но все же вмешиваюсь, гордость не всегда уместна.
Меч за спину, движение рукой, как при броске кинжала. Кристалл сущности негромко хлопает в подсумке, вырываясь из него туманным облачком и формируясь в призрачное лезвие. Пораженный в грудь пустотник сразу оставляет эльфа в покое и корчится на красном граните. Впрочем, недолго. Эффект Звездной пыли исчезает, и кинжал приземлившегося рядом эльфа мгновенно пробивает врагу затылок.
Я все же ругаюсь. Смерть пустотника прерывает действие Душелова, до отката о нем можно забыть. Миха смущенно пожимает плечами, сообразив, что сбил мне умение, ухмыляется, несколькими неуловимыми движениями касается лютни на поясе, извлекая несколько мелодичных аккордов. Для запуска боевых комбинаций нет необходимости всякий раз брать инструмент в руки, лютня, соединенная с умом и душой барда неразрывной связью, отзывается на мысленный посыл.
Не потрудившись себя подлечить, эльф снова хватается за лук. Желающих отведать нашей крови врагов вокруг всё ещё предостаточно.
– Босс!! – пронзительно орет Кроха.