Паладин XXI века. Аномалия
Шрифт:
Поступок рождает характер. А таких поступков, когда делал шаг назад, отступал, уходил от конфликта, накопилось неисчислимое множество. В какой момент – количество переросло в качество???
Когда Петька при мне в классе избивал девочку ногами? А я не сказал подонку ни слова? А может, в тот момент в детском садике? Когда жирный Эдик плевал мне в суп, а я только плакал? Ну или, когда не заплатили положенные деньги на первой после универа работе – предпочёл молча проглотить. Ведь и живу так, как скотина… С которой получают кто шерсти клок, кто молоко и мясо! Да ну её – в болото! Мою жизнь…
И работу не бросишь! Кредит – камнем на шее. Как ярмо… Висит и тянет… В омут. Лучше бы взяли в нашем банке. По крайней мере, своих сотрудников обманывать не будут. Но кто знал? Я только устроился, а мама уверяла что всё нормально. Ей «очень приятный и вежливый молодой человек всё доступно объяснил, рассказал». И я даже мельком пробежался по тексту, не заметил подводных камней. А менеджер торопил, подгонял и мама тоже. Жаль я не киллер. «Вежливо» бы его найти и «приятно» пулю пустить. И надо же было связаться с ипотекой! Мама живёт пережитками прошлого, а современная жизнь предполагает мобильность. Сейчас бы раз – и переехать поближе к работе. И за съем платить бы пришлось втрое меньше. Мама не понимает, что банковские услуги навязаны просто привычкой, деланием «как все» и долбящей исподволь подсознание рекламой.
Спортом, что ли, серьезнее заняться? Стану большим и сильным, вроде героев боевиков. Человека – Паука же били, а потом он всем показал, что почём. Вот и я, найду и побью давешних гопников. Пожалеют, что на свет родились и связались с таким, как Лев Малинин! Денег заработаю, в подпольных боях, как показывают в таких же фантастических фильмах. Девчонки хоть какое-нибудь внимание обратят…
От приятных мыслей боль в отбитом ливере подуспокоилась. Самообман – он такой… Ведь и знаешь, что врешь самому себе. Но как-то легче на душе, если подключается спасительная фантазия. Особенно, когда представлю, как одной левой раскидываю направо и налево просящих пощады негодяев. И душа успокаивается… Быстрее задвигает обиду подальше, в потаенные глубины памяти, словно сам организм стыдится трусливого хозяина.
Вот так, наверное, всегда и было, сколько помню. Вместо того, чтобы обиду преобразовать во что-то дельное, пережигаю её, как качественное горючее, впустую, на холостой ход. Энергию, потенциально способную поднять самолет, трачу на всякую ерунду. Вроде мечтаний о торжестве справедливости в мире и для отдельно взятой личности, в частности. Эх! Мамка сейчас расстроится… Не говорить бы, что ограбили. Да сама поймет. Поездка промелькнула небывало быстро. Летящий, словно на крыльях автобус, довез как на такси. С протяжным скрипом неисправных тормозных колодок транспорт остановился. Двери приглашающе распахнулись, выпуская на совершенно пустую остановку уже почти в полночь. Ноги захромали по ступеням. Сдерживая эмоции, несколько раз глубоко вздохнул. Лёгкие до самого низа живота втянули свежий, совсем по-зимнему морозный воздух. Закашлялся.
Ноги поволочились в направлении дома. Под сапогами заскрипел недавний снежок, белым покрывалом прикрывший вечно неухоженную грязь района. Я тащился совсем через силу. Грудь изнутри раскалывает пополам. Почти как в том самом фильме про Чужого: когда людские внутренности жрёт гигантский паразит. И в конце – вырывается на свободу. По пути прогрызает грудную клетку, ломает ребра. Вот и у меня так же! И не столько от физической боли, а от мыслей, разрывающих сердце. Сколько неприятностей валилось на голову в последний год… Но почему-то сегодня – особенно тяжко. Не в силах двигаться дальше – остановился. Лицо, совсем не чувствующее холода, как не моё, поднялось к небу, глаза зашарили по безмолвным небесам, словно в поисках ответа там. Тёмные серые тяжелые тучи плывут, цепляются за шпили высоких антенн. Погода полностью гармонирует с той бурей, что творится в душе. За что мне всё?! Почему? К чему такая скотская жизнь? Лучше сдох бы в детстве! Чтобы не мучиться… Да что говорить и требовать у кого-то ответа?! Сам виноват!! Если не во всём, то во многом! Не удержался. Со всей мочи дважды ударил себя кулачком по голове. Будто в наказание. Ощущение гнили внутри не проходит.
За спиной затопало всё ближе, затем больше не приближаясь, шаги начали удаляться. Нагонявшие меня прохожие обошли по широкой дуге. Краем уха уловил, как папа учит ребёнка:
– Наркотики – большое зло, сынок! Правильно вам тётя полицейская рассказывала! Видишь того грязного дядю? Хочешь таким быть? Нет? То-то же!
Я сразу пришел в себя. И уже не отвлекался на бесполезную рефлексию, поспешил к близкому дому. Тот уже виднеется в просвете многоэтажек. Теплый свет льется из десятков окон. В груди нарастает усталое томление по долгожданному комфорту и домашнему уюту. Во дворе пара собачников стыдливо прячась, выгуливают бедных питомцев, ставших с практической точки зрения – абсолютно ненужными, в условиях развитой цивилизации. Ночная тьма скрывает хозяев от скандальных фанатов чистоты. Я, кстати, так и упустил в детстве тот момент, когда именно собака в большом городе стала неподъемной обузой. Самим фактом своего обитания в квартире превратив жизнь хозяина в почти преступление. Думаю, недолго осталось до полного запрета в городской квартире четвероногих, если размер больший, чем, допустим, айфона.
Для обычного горожанина идеал городской инфраструктуры заключается в отсутствии реального столкновения с проявлениями природы. Чем ближе дизайн современной квартиры к геометрии стерильной пластмассовой коробки, тем совершеннее. Любой парк отдыха, жалкие насаждения вдоль автодорог или и так куцые газоны двора – должны из себя обязательно представлять отрыжку постмодернистского кубизма. Ни один клочок природы не остается не тронутым, всё стрижётся, ровняется, загоняется в набор примитивных фигур – квадрат, сфера, плоскость. Если чистота – то с тошнотворным привкусом химических ароматизаторов и вылизанными ядовитыми ПАВами любыми поверхностями. Вплоть до деревьев и почвы. И неважно, что собачьи экскременты во дворе в гораздо меньшей степени портят эстетику, чем площади заставленные припаркованными авто. Иной раз почти на сто процентов.
Последние метры почти бежал, мечтая поскорее добраться до теплой кровати. Скользнул в подъезд.
Время двенадцать. А музыка – во всю! Женский смех, звон бутылок. Парковка у подъезда забита. Машины – даже на детской площадке. Опять братья Гиваевы! Как обычно, с друзьями и проститутками гулянку устроили. Не повезло соседям первого. С такими жить рядом, что на взрывчатке с детонатором, на основе генератора случайных чисел. Никогда не знаешь, что именно устроят. Старшая у нас по подъезду, да и по всему дому сразу – тётя Варя. С виду женщина в годах, лет пятидесяти, способна подковы по две штуки ломать, и гвозди до сих пор абсолютно здоровыми зубами из досок вытаскивать. По слухам, подходила в том году к южанам, просила их быть потише. Уж не знаю, что конкретно они ей ответили. Но ниже травы, тише воды – стала себя вести лишь тётя Варя. Да соседи горячих парней. Больше не думали жаловаться ни в прокуратуру ни, тем более, в полицию. Хотя оргии – чуть ли не каждую ночь! И как настолько хватает? Весь подъезд их гости, да и они сами загадили. Про себя поворчал ещё. Потихоньку прокрался вдоль стеночки к лифту, чтобы даже ненароком не попасться на глаза горячим визитерам. И если что, успеть юркнуть в коридор. Или на улицу. Были прецеденты подобного нежелательного общения. Спасибо. Больше не надо.
На минуту застыл перед дверью наглядным памятником унынию. Ладонь еле удерживала килограммовый портфель, бессильные пальцы грозили разжаться. Дрожащая рука полезла в карман, потянула из кармана брелок, вытащил связку. Раздался дробный стук металла по металлу. Ключ так и плясал, никак не желая попадать в замочную скважину. Звучно провернул два раза. Дверь открылась, скрежетнув, словно приветствуя давно потерянного хозяина. И силы разом оставили меня. Я оперся о косяк, чтобы не упасть. Закряхтел и жалобно застенал от боли в отбитых боках и нездоровой спине. С трудом переступил неожиданно высокий порог. В полутемном коридоре ждала мама. Руки лежат крест-накрест на плечах. Кутается в старую выцветшую ночнушку. Похоже, ещё не ложилась. А вставать – полчетвертого! Потухшие с возрастом от тяжелой жизни глаза сейчас опухли, покраснели от слез. Как бы ей плохо не стало! Беды и горести, подкосившие нашу семью, не самым лучшим образом сказались на душевном здоровье матери. Теперь заставляют волноваться по любым пустякам, что частенько доводит её до больничной койки. При мысли о возможной реакции мамы – боль от побоев отступила на второй план. Не дал себе раскваситься, выпрямил спину, втянул готовые политься слёзы обиды. Не первый раз грабят! Пережую в себе.
– Левушка, сыночек! Пришел!! Ты что так долго?! Я вся переволновалась! И трубку не берешь! Ну можно же позвонить?! Ой, что с тобой?! – испуганно протараторила мама. Выплюнула накопившуюся душевную боль, как пули в обойме из автомата.
Тапочки тяжело зашаркали по паркету. Подошла вплотную. Руки мягко схватили за плечи. Усталые глаза, обрамленные сеточкой морщин, в темном свете сораковатки беспокойно прищурились. Внимательно осмотрела, осторожно протянула руку к лицу. Словно боясь спугнуть незримую бабочку, прикоснулась к надутой скуле. Кончики пальцев невесомо погладили мелкие царапины на щеках, подбородке.