Паломничество в Палестину
Шрифт:
Бейрут в торговом отношении главный город Сирии. Отсюда идёт дорога в Дамаск через Ливанские горы, которые и здесь красуются своими снежными вершинами. Город окружён пахучими садами. На первом плане видно много домов с европейскими крышами.
В 8 ч. утра со мной опять съехала на берег вчерашняя компания паломников. На этот раз, если мы и не встретили запертых ворот, всё же толпа сирийцев с грубыми криками попробовала загородить нам путь.
Среди нас была родная сестра моряка-героя последней китайской войны.
— Что на них смотреть! — крикнула она нам и решительно прошла между сирийцами. За нею последовали
Так как я старался держать себя корректно и не рвался напролом, то сирийцы успели задержать меня и моего товарища по каюте Ф. А. А. Пробившиеся спутники махнули нам не слушать их и идти вперёд, что мы и сделали. Это был хороший нам урок, как понимать турецкие порядки на востоке вообще. Потом я видел, что для англичан, например, здесь закон не писан. Они идут вперёд, несмотря ни направо, ни налево, как у себя дома. Даже больше того, иногда они расчищают себе дорогу хлыстом и тем только возбуждают к себе большее уважение…
«Святые места» Бейрута связаны с именем св. великомученика Георгия. Небольшими группами мы направились по главной улице за город, где указывают источник Георгия Победоносца. По дороге, прежде всего, зашли в греческий храм. В нём, как и вообще во многих греческих церквах, было подвешено множество лампад, блестящих шаров и страусовых яиц, что должно напоминать вселенную, наполненную звёздами и планетами. Очень представительного вида грек-священник давал нам объяснения на французском языке.
Зашли и в госпиталь св. Георгия для православных христиан. На большом дворе, среди одноэтажных флигелей для больных, разбит сад с фонтаном. Его украшают два бюста докторов из белого мрамора. Заведующий госпиталем предложил мне осмотреть палаты больных. Не знаю, каков за ними уход, но с внешней стороны госпиталь производит благоприятное впечатление: очень чисто и светло.
Далее мы пришли к источнику, где, по местному преданию, св. Георгий Победоносец убил чудовищного змия. Это место, как видно уважается и мусульманами, построившими здесь свою молельню. Сюда собралось, вероятно, ради пятницы, множество мусульманок с ребятами. Мужчин не было, и вследствие этого, может быть, поведение их жён и девиц было довольно странно и даже нескромно. Обыкновенно, на улицах восточных городов мусульманки, прикрытые густой чадрой, идут очень степенно и как бы сторонятся от взглядов франков; а здесь, в отсутствии мужей, собравшись вместе громадною толпой, они не только позволяли себе открывать покрывало с лица, но и сами заговаривали с паломниками, бросая в них апельсинными корками.
Из церкви св. Георгия приехал к колодцу на ослике священник и отслужил по-гречески молебен, при чём произнёс наши имена и спел по-русски трижды: «Господи помилуй»!
Отдав дань поклонения св. Георгию, паломники отправились на пароход. Только я со своим товарищем, Ф. А. А., поехал к заведывающей бейрутскими школами, Марии Александровне Черкасовой.
Проводник привёл нас сперва в небольшую одноклассную школу, где навстречу нам вышла молодая учительница арабка, Назира. Она немного владеет русским языком, и потому могла нам объяснить, как найти г-жу Черкасову. Но тут сказалась у ней арабская кровь. Узнав, что нам надо нанять экипаж по часам, она быстро выбежала на улицу, отыскала извозчика, привела его, горячо поторговалась с ним, рассказала ему, куда ехать, затем сорвала на дворе несколько распущенных роз и
— Вот вторая библейская Ревекка! — подумал я. — Когда раб Авраама попросил у Ревекки напиться, она тотчас спустила с плеча кувшин и сказала ему: «Пей, и верблюдов твоих напою». И стала быстро черпать воду для верблюдов. Вот такое же ретивое проворство и ласковое гостеприимство оказала нам и Назира.
На наш разговор вышла служанка из школы. Как видно, и ей страстно хотелось поговорить с нами, но мы не понимали её гортанных звуков. Пришлось и этой доброй женщине ограничиться подачею нам свежих чайных роз.
Мы не застали Марии Александровны Черкасовой дома. Она была с учащимися в церкви на преждеосвящённой обедне. До отхода парохода оставалось немного времени, и мы были крайне смущены, опасаясь не увидать этой замечательной труженицы в Сирии. После небольшого раздумья — идти ли к обедне или ехать на пароход — решились попросить у неё несколько минут внимания в церкви.
Православный храм, где находилась Мария Александровна, был недалеко от её дома. Мы вошли в северные боковые двери. Церковь была полна. Посреди стояли мальчики, с левой стороны — взрослый народ, а с правой — девочки.
Арабы сообразили, что мы ищем Марию Александровну, и указали нам на почтенную даму в чёрном одеянии, сидящую сзади всех в форме, т. е. в деревянном кресле, какие принято устраивать во всех греческих храмах вдоль стен. Более удобно было подойти к ней с западных дверей. Мы так и сделали.
Мария Александровна успокоила нас, что пароход не так скоро уйдёт, как нам сказали, и просила подождать до конца службы. Пришлось выстоять всю преждеосвящённую обедню и даже несколько больше, но мы не раскаялись в этом.
Священник служил по-гречески, а девочки пели по-русски. Мне казалось, это они для нас поют на понятном нам языке. «Да исправится молитва моя» пел сам священник поочерёдно с клиром. Порядок службы почти ничем не отличался от принятого у нас в России.
По окончании обедни, мальчики поспешили выйти через западные двери, а девочки и молящийся народ остались. Началось оригинальное богослужение, которое установила Мария Александровна после каждой обедни.
Не выходя из своей формы, Мария Александровна громко и отчётливо прочитала ряд молитв за Царя и Россию, за арабов и Палестинское общество. После чего девочки спели по-русски: «Спаси, Господи», «Достойно есть» и др. церковные песни. Затем Мария Александровна проходит через весь храм и останавливается у амвона. Здесь она опять читает длинную молитву по-арабски. Священник, как бы в ответ на это, сказал ектенью. Одним словом, вышло небольшое богослужение, продолжавшееся с четверть часа, если не больше.
Я смотрел на эту невысокого роста женщину, с такою твёрдостью читающую молитвы, с такою самоуверенностью действующую, и немало удивлялся. Да, правда, надо посмотреть на Марию Александровну в церкви, чтобы понять, почему её имя пользуется таким почётом в Сирии, почему арабы относятся к ней с таким благоговением.
Вот и сейчас в храме. Народ, вероятно, притомился продолжительной обедней, соединённой с вечерней, но никто и не думает уходить. Всё чинно и благоговейно слушают молитвы Марии Александровны. И это происходит, как я потом узнал, каждое воскресенье, каждый праздник; кроме того, Великим постом — каждые среду и пятницу.