Памятники древнего Киева
Шрифт:
Именно из-за дыма киевские дома «выросли» до 3–4 м. При умелом использовании печи воздух на высоте человеческого роста оставался относительно чистым. Хозяева старались протопить избу до наступления темноты. Благодаря земляной засыпке тепло не уходило через крышу. За день хорошо прогревалась верхняя часть сруба, где со временем стали устраивать полати — теплую, удобную спальню для всей семьи.
В домонгольский период в составе развитых хором сложился дополнительный тип жилых покоев. Весьма оригинальная система комнат под названием «повалуша» просуществовала в русском зодчестве более 500 лет, отметив своим присутствием дома практически всех слоев населения: крестьян, ремесленников, богатых горожан, торговцев, бояр, князей и даже царей. Самое раннее упоминание о повалуше относится к XII веку, когда отдельные помещения на втором
Если дома посадского люда с их серыми стенами и бурьяном на крышах почти не отличались друг от друга, то купцы, княжеские слуги или священники старались выделить свои жилища размерами, формой и убранством. Зажиточные киевляне нанимали лучших плотников, для срубов подбирали самые длинные деревья, с тем чтобы устроить дополнительную стену, разделявшую дом на две половины: верхнюю, господскую, и нижнюю, людскую.
Можно лишь спорить о том, почему в древности людьми называли слуг, которых, собственно, не считали таковыми. Однако холопам жилось тепло, хотя и немного дымно, поскольку черная печь находилась в людской — нижнем жилом помещении дома. Разделительная стена вбирала жар печи и согревала соседний отсек, устроенный для проживания господской семьи. Здесь было прохладнее, зато вместо «горести дымной» хозяева наслаждались свежим воздухом, наполненным приятным смолистым ароматом свежего дерева. Стены покоев, подобно наружным стенам, были украшены резьбой; бояре не скупились на яркие росписи, нанимая умелых краснописцев, благодаря которым киевский детинец поражал сказочной красотой.
В самой древней части киевской крепости находился так называемый двор Ярослава — место резиденции великих князей, потомков Владимира Святославича. Основатель этого веселого места устраивал в здешней гриднице роскошные застолья, куда разрешал приходить каждому жителю Киева. Некоторые сведения о знаменитых пирах можно почерпнуть из былин:
…Во стольном граде Киеве У ласкова князя Владимира Было пированьице — почестен пир На многих князей, на бояров, На могучих на богатырей, На всех мужиков торговых, На всех мужиков деревенских…Летописцы рассказывали, как «по вся недели устави на дворе в гриднице пир творити и приходити бояром, и гридем, и соцьким, и десяцьким, и нарочитым мужем при князе и без князя. Повеле всякому нищему и убогому приходити на двор княж и взиматы всяку потребу питье и яденье». Гридями в Древней Руси называли княжеских дружинников, телохранителей князя, для которых строили особые дворцовые помещения — гридницы. Демократичный характер их использования отражал нравы патриархальной старины, не случайно летописцы отмечают, что Владимир всегда «жил по заветам отца и деда». Однако современные историки придерживаются иного мнения. Князь действительно был милостив и снисходителен, но «переменился во нравах лишь к старости, когда из воинственного и корыстолюбивого сделался человеколюбивым. Сия добродетель простиралась до того, что великого труда стоило митрополиту уговорить его принять меры для истребления разбойников».
После храмов самыми эффектными сооружениями в застройке киевских посадов были не терема, а столпы и вежи (от др. — рус. «вежды» — «глаза»). Внешне напоминая шатер, они составили архаическую основу нескольких видов древнерусского зодчества.
К наиболее древним постройкам этого типа можно отнести сторожевые башни, возникшие в качестве укрепления еще во времена родовой общины. Вежа как их разновидность органично вошла в состав богатых хором. Обнесенный частоколом,
В Ипатьевской летописи содержится выразительное описание 20-метровой «вежи среде града высокой, якоже бити с нея окрест града… Создана же сама древом тесаным и убелена яко сыр, светяща на все стороны».
Древнерусский терем (от греч. teremnon — «жилище») во многом сходен с башнеобразными постройками ближнего и дальнего зарубежья, что относит его к явлениям мирового характера. В Киевской Руси так именовали верхний жилой ярус богатых хором.
Помимо комнат, существовали и отдельные терема, возводимые над воротами или на высоком подклете. В качестве сооружения терем связан с военной архитектурой раннего Средневековья, а термин исходит от византийского окружения первых киевских владык. С XII века в обозначениях сооружений подобного рода использовалось слово «столп».
Терем в составе хором представлял собой комнаты, расположенные по вертикали с включением внутренней лестницы, ведущей на хоры и выше. В верхнем помещении, которое, собственно, и являлось теремом, хранились книги и родовые ценности. Разнообразные по назначению и конструкции срубы в киевских домах соединялись с крыльцом переходами и навесами. Древние плотники тщательно обрабатывали контуры проемов, всегда добиваясь пластичности и выразительности форм. Излюбленными мотивами в деревянной резьбе были арки, которые со временем разделились на всевозможные виды — такие, как арка со сдвигом, килевидная, трехдуговая с циркульным или килевидным центром. Единство крупных деталей архитектурного декора в деревянном и каменном древнерусском зодчестве составляло сущность ансамблевой застройки городов.
В X–XIII веках Киев оставался крупным культурным и политическим центром, который оказывал мощное влияние на второстепенные города Древней Руси. Крепость и торг окружали посады с обширными дворами; позади них располагались огражденные сады и огороды. Расширяясь к окраинам, улицы веером расходились от главного рынка, создавая проход к центру по самому короткому пути. Во дворах стояли каменные палаты, а сами усадьбы если не по величине, то по сложности устройства напоминали государство. При раскопках в Подоле археологи обнаружили венцы и срубы древних построек с остатками дверных деталей. Земля сохранила дубовые ограды, выполненные из широких тесин, частоколы, крыльца на столбах со ступенями, целые избы с сенями, подклетами, горницами.
В городе существовали производственные дворы и множество административных зданий, подобных гриднице, мытарнице (таможне), стражищу (здание для стражи). На просторных рыночных площадях, помимо лавок, стояли корчмы и другие питейно-развлекательные сооружения. Археологам удалось раскопать киевские мостовые. Судя по наслоению бревен, составлявших дорожку одной ширины, уличная трасса создавалась и сохраняла значение в течение нескольких веков. Путешественник А. Бременский называл Киев «блестящим украшением» православного Востока, а писатель Титмар Мерзебургский подтвердил эти слова, насчитав в русской столице 400 храмов и 8 рынков. Видимо, их было еще больше, ведь в Лаврентьевской летописи сказано, что пожар 1124 года уничтожил около 600 церквей.
Иноземных гостей Киева приводили в восторг красивые виды и своеобразие местной архитектуры. Путник, взбиравшийся по Боричеву взвозу или проходивший через Софийские ворота, сразу замечал белеющую вдали Десятинную церковь, окруженную дворцами, храмами, каменными палатами, деревянными теремами со стройными вежами. Более величественная картина представала тем, кто прибывал в Киев на ладье, подплывая с севера, по пути «из варяг в греки». Сначала над темной лентой Днепра возникали домики и шатры деревянных храмов Подола. Над постройками круто вздымались обрывистые холмы, увенчанные высокими стенами крепости. Несмотря на внушительные размеры, каменное ограждение города не скрывало белоснежный массив Софийского собора и золоченые купола киевских церквей. Ослепительная панорама с севера продолжалась застройкой Замковой горы, а с юга — видом на поселение Михайловского холма.