Памятное. Новые горизонты. Книга 1
Шрифт:
После победы революции и свержения диктатуры – а произошло это в январе 1959 года – оба брата заслуженно занимают высшие руководящие должности в государственном управлении страной.
Рауль Кастро всегда поражает собеседника своей скромностью. Он как бы сознательно пытается не преувеличивать значение того, о чем говорит, всегда глубоко, всесторонне оценивает обстановку и в собственной стране, и в мире. На тех, кто мало его знает, он может произвести впечатление человека, который чего-то недоучитывает. Но люди, с которыми он хорошо знаком, понимают, что он просто не желает без необходимости демонстрировать свои знания предмета. А так как он очень общителен – и в этом весьма похож на своего знаменитого брата, – то те, кто говорит с ним или слушает его речь, относятся к нему уважительно вдвойне – и за скромность, и за подлинную компетентность в вопросах, которыми он занимается.
После встреч с Фиделем или Раулем я всегда тепло расставался с каждым из них.
Сподвижником Фиделя Кастро, этого выдающегося деятеля международного масштаба, являлся гражданин революционной Кубы, славный сын Латинской Америки Че Гевара. Если бы существовал всемирный пантеон, в котором хоронили бы людей, оставивших наиболее глубокий след в борьбе за свободу, во имя социальной справедливости, то в нем по праву надо было бы поместить и прах Че Гевары. Хотя в действительности такого пантеона нет, но есть другой, сооруженной памятью людей, и в нем имя этого человека уже записано золотыми буквами.
Однажды Че Гевара рассказал мне о том, как он стал в 1959 году президентом Национального банка Кубы, как на его долю выпали обязанности заниматься на Кубе вопросами экономики.
– После того как диктатура Батисты была свергнута и власть перешла в руки народа, – говорил Че, – лидер революции Фидель на одном из совещаний руководящих деятелей поставил вопрос о необходимости распределения между ними обязанностей. Когда подошли к вопросу о том, кому следует заниматься экономикой, Фидель спросил: «Скажите, друзья, кто из вас экономист?»
Тут Че Гевара сделал паузу, улыбнулся и продолжил свой рассказ:
– Мне послышалось, что Фидель спрашивает о том, кто из присутствующих коммунист, и я не задумываясь ответил: «Я». На это Фидель сказал: «Вот тебе и заниматься экономикой».
Я засмеялся, случившееся действительно выглядело забавным, а Че продолжал:
– Недоразумение затем выяснилось, но было уже поздно, так как распределение обязанностей закончилось. Вот так «экономист» Че Гевара, – он ткнул себя пальцем в грудь, – стал заниматься вопросами национальной экономики Кубы.
В дальнейшем Че Гевару назначили министром национальной промышленности, и он активно работал на этом посту в 1961–1965 годах.
Че Гевара приезжал в Москву для переговоров по вопросам экономического сотрудничества. Беседы, в которых довелось участвовать и мне, показали, что деятель, представлявший Кубу, основательно знал ее нужды и вообще вел переговоры как партнер компетентный. Он проявлял и настойчивость в отстаивании взглядов, которые он считал справедливыми, и необходимый такт, на что все советские товарищи – участники переговоров обратили внимание.
Принимал участие Че Гевара в работе такого важного форума, как Генеральная Ассамблея ООН. Глава делегации своей страны, он выступил 11 декабря 1964 года с изложением позиции Кубы по вопросам международной политики и обстановки в мире. Представители США и их партнеры по военным блокам чувствовали себя неуютно, когда с трибуны летели в зал гневные слова, обличавшие империализм. Че Гевара защищал право кубинского народа на самостоятельное развитие, решительно осуждал политику вмешательства США во внутренние дела Кубы, политику блокады этой страны, которую Вашингтон, по существу, проводит и поныне. Речь Че делегаты встретили аплодисментами. В тот день зал заседаний Генеральной Ассамблеи ООН оказался заполненным до отказа.
Ненависть кубинских контрреволюционеров к Че Геваре была настолько велика, что они, пользуясь потворством американских властей, произвели во время выступления Че выстрел из «базуки» в направлении здания ООН. К счастью, исполнители преступной акции оказались плохими стрелками, снаряд упал в реку. Около здания ООН охрана арестовала также некую Перес. Выяснилось, что эта кубинская контрреволюционерка имела при себе нож, которым намеревалась, по ее словам, убить Че Гевару. Чем не Шарлотта Корде? [18]
18
К о р д е Ш а р л о т т а – дворянка, во время французской буржуазной революции подпавшая под влияние жирондистов. Проникла в дом к лидеру якобинцев Жану Полю Марату и убила его кинжалом. (Примеч. авт.)
Перед отъездом Че Гевары из Нью-Йорка советская делегация устроила в его честь обед, на который мы пригласили также глав делегаций других социалистических стран. Советскую сторону представляли руководители всех трех делегаций: СССР, УССР и БССР. Сердечностью и теплотой в кругу друзей запомнился тот день. Все поздравляли нашего кубинского друга с успешным выступлением в ООН.
После обеда мы беседовали с Че Геварой один на один. Он сказал:
– Прямо из Нью-Йорка я направляюсь в далекие страны помогать людям в борьбе за достойную человека жизнь, за свободу.
Из этих слов мне все стало ясно.
Смотрел я на Че Гевару и про себя думал, что этот человек создан для борьбы, для подвигов. Иначе он не может. Его выковали из стали.
Че Гевара считал, что везде, где имеет место несправедливость, где попирается человеческое достоинство, где эксплуататоры живут за счет чужого труда, где царит расовый гнет и бесправие миллионов людей, нужно вести освободительную борьбу, именно там его место.
Так поступали герои-одиночки из русских, сражавшихся на стороне парижских коммунаров в 1871 году или участвовавших в борьбе кубинского народа за свою национальную независимость. Так поступали поляки, югославы и многие другие иностранцы, которые шли в бой на стороне пролетариата России в рядах Красной армии, отражавшей натиск белогвардейцев и интервентов после Великого Октября. Так поступали бойцы интернациональных бригад, вступивших в схватку с франкизмом в Испании.
Я старался уловить настроение своего гостя. Держался он спокойно, говорил немногословно, но высказывал мысли ясно, как будто отбивал их молотком. Мне показалось, что ему свойственна какая-то мужская застенчивость. Она придавала особое очарование этому человеку. Все-таки при всем этом на лице его лежал и оттенок грусти. Разумеется, как-то неудобно было спрашивать такого человека: отчего это?
В 1967 году мир облетела как молния весть о том, что сердце Че Гевары перестало биться. Его зверски умертвили в джунглях Боливии враги ее народа, враги свободы.