Памятное. Новые горизонты. Книга 1
Шрифт:
Во время войны, пожалуй, ни одного приема в советском посольстве не пропускал Давид Бурлюк. Помню его первое появление: приблизился ко мне человек среднего роста, с пышной шевелюрой уже седых волос. Протянул руку и поздоровался настолько энергично, что, казалось, перед тобой стоял незаурядной силы тяжелоатлет. Да, здоровался он от души.
Поэт Бурлюк в свое время принадлежал к числу близких друзей и единомышленников Сергея Есенина. Мне было известно о творческой дружбе, которая связывала Бурлюка с В.В. Маяковским. Корни этой дружбы проросли на русской почве. В дореволюционной России
Не обрывалось творческое и чисто человеческое общение между этими двумя поэтами и после Октябрьской революции. Маяковский в 1927 году отправился в поездку по США и, останавливаясь в Нью-Йорке, жил в семье Бурлюка.
Как истинный патриот России, Бурлюк понимал, какую большую ценность представляют его переписка с Маяковским и другие материалы о жизни великого поэта, которыми он располагал. Большое количество писем и документов он после войны передал в Государственную публичную библиотеку имени В.И. Ленина в качестве дара советскому народу.
К американским берегам Бурлюка прибило одной из волн русской эмиграции. Почему его занесло туда, он и сам не мог толком объяснить. Но нашел ли Бурлюк удовлетворение в Соединенных Штатах?
Ведь даже и сейчас, в восьмидесятых годах, средний американец имеет в общем-то смутное представление о русской культуре, ее истории. Исключение составляет разве что наиболее пытливая часть интеллигенции, в определенной степени знакомая с неувядаемыми произведениями Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова. Меньше знают в США о бессмертных творениях А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя. Из писателей и поэтов советского времени американской общественности были известны такие имена: А.М. Горький, В.В. Маяковский, М.А. Шолохов, А.Н. Толстой, К.А. Федин, Л.М. Леонов и ограниченное число других. Книги советских литераторов просто очень мало издают в США.
И совсем слабое представление имеют рядовые американцы о футуристах, имажинистах и представителях различных других литературных течений в нашей стране в первый послереволюционный период. И это в то время, когда популярность некоторых из них вовсе не увяла, а, наоборот, сейчас даже разрослась и у нас, и за рубежом.
К ним относится, например, Сергей Есенин. Дружба с ним в значительной степени способствовала и росту известности Давида Бурлюка, чье имя знакомо ныне советскому читателю.
В США Бурлюка как поэта просто не знали, да и не могли знать. Определенное признание там получило другое направление его творчества. Поначалу увлекшись живописью как любитель, он проявил затем в этой области недюжинный талант. Особенно хорошо у него получались портреты.
Когда я познакомился с этим общительным человеком, он собирался отмечать свое шестидесятилетие. От тех времен, когда он и некоторые другие друзья Есенина паясничали, у него ничего не осталось. Бурлюк уже занимал по отношению к американскому образу жизни и общественному строю четкие негативные позиции.
У советских товарищей, которые встречались с ним в США, сложилось твердое убеждение, что это человек, которого социальная буря перенесла на чуждую ему почву. И мне понятно, почему глаза Бурлюка стали влажными, когда он заговорил со мной о Москве.
– Мне нелегко ее вспоминать, – откровенно признался он.
Бурлюк активно включился в работу по мобилизации американского общественного мнения на оказание помощи советскому народу в борьбе против фашистских агрессоров. Он стал одним из деятельных участников Комитета помощи русским в войне, члены которого собирали в США деньги, одежду, обувь, медикаменты и затем все это пересылали в Советский Союз. Проникнутые симпатией к СССР выступления Бурлюка в прогрессивной печати, и прежде всего в газете «Русский голос», его патриотическая деятельность – это самое лучшее, что он мог сделать для своей родины, находясь в отрыве от нее.
После Второй мировой войны исполнилась мечта Бурлюка побывать в Советском Союзе. В 1955 году он провел несколько месяцев как гость Министерства культуры СССР. Ему предоставили возможность совершить поездку в Крым, во время которой он написал портрет видного советского артиста Н. Черкасова. Эту работу художник подарил Волгоградской картинной галерее, где портрет находится и сейчас.
Вторая поездка Бурлюка в СССР состоялась через десять лет – в 1965 году. Он приехал с женой и около двух недель жил в гостинице «Москва». Бурлюк специально попросил, чтобы ему предоставили номер с видом на Красную площадь и Кремль, так как хотел запечатлеть их на холсте. Его просьбу удовлетворили.
Нет, определенно не стоит потомкам забывать Бурлюка, родоначальника русского футуризма в литературе, талантливого поэта, своеобразного художника, горячего патриота нашей страны.
Гордость русской музыкальной культуры
Кто из советских людей не хотел бы пожать руку такому человеку, как композитор Сергей Васильевич Рахманинов? Славной страницей стало творчество Рахманинова в мировой музыкальной культуре. Судьба его также занесла в далекую Америку.
Виделся я с этим человеком всего один раз. Во время войны Рахманинов подал заявление в генеральное консульство СССР в Нью-Йорке с просьбой разрешить ему вернуться на родину. Чтобы обговорить с советскими представителями детали, связанные с этим решением, он к нам и пришел. Случилось так, что его посещение советского учреждения в Нью-Йорке совпало с моим приездом в этот город по делам из Вашингтона.
Когда я вошел в здание консульства, Сергей Васильевич Рахманинов уже собирался уходить. Встретились в одной из комнат. Я узнал его сразу – портрет его еще при жизни был достаточно широко известен.
– Я рад, что вы решили вернуться на родину, – сказал я ему. – Вы выдающийся композитор, и наш народ, конечно, горячо одобрит ваше решение.
– Постарайтесь, пожалуйста, ускорить оформление, – попросил он.
– Сделаю, Сергей Васильевич, все от меня зависящее, – обещал я.
Рахманинов заметил:
– Я с восхищением слежу за беспримерным подвигом Красной армии и советского народа в борьбе против гитлеровской Германии, – а потом добавил: – Американцы преклоняются перед силой и духом советских людей, и я сам это наблюдал много раз.