Пандемониум. (Трилогия)
Шрифт:
А два заклятых врага стояли друг против друга на невидимой, но твердой площадке. Могущественный архимаг и смертный человек. Взгляд Лонгара, устремленный на Дмитрия, был полон неизбывной ненависти.
– Будь ты проклят, ничтожный человечишка! – прорычал, наконец, Темный. – Ты разрушил все мои планы, но заплатишь за это! Сейчас ты будешь умирать, причем очень медленно, а уж я позабочусь о том, чтобы ты до конца оставался в сознании. Не знаю, зачем ты, червяк, бросил Каладборг, но ты совершил непоправимую ошибку! Теперь тебе нечем защищаться!
– Это не совсем так, – спокойно произнес Дмитрий и достал из ножен за спиной эсток Аллерии, дождавшийся своего часа.
Лонгар презрительно фыркнул:
–
– Давай, попробуй! – Дмитрий шагнул вперед. Он догадывался о происхождении магической клетки, в которой они оказались. Очевидно, к этому приложил руку Первосозданный или его слуги. А эти беспричинно ничего не делают. Вряд ли в их планы входило просто скормить его этому обезумевшему от жажды власти подонку. Конечно, он может ошибаться, и тогда мучительная смерть неизбежна… Но надежда не оставляла его.
Темный сделал небрежный жест рукой, бросив заклятье, от которого Дмитрий должен был скорчиться в приступе жуткой боли, но этого не произошло. В глазах архимага вспыхнуло изумление, а Дмитрий сделал еще один шаг вперед. Темный попробовал другое заклятье, третье, но с тем же плачевным результатом. На губах Дмитрия появилась улыбка: он, все-таки, не ошибся! Лицо Темного выразило крайнюю степень растерянности: его испытанное оружие – магия, в которой он достиг таких высот, не действовала. Дмитрий же приблизился еще на шаг:
– Что, архимаг, проблемы?
– Как ты это сделал?! – почти завизжал Лонгар, вне себя от ярости и смятения.
– А я-то тут причем? Удивляюсь, что ты, доктор магических наук, не догадался сам. В поле, где мы находимся, просто нет места магии. Кто-то, кажется, хочет дать нам шанс выяснить отношения на равных. Подними свой меч, сволочь, пока я не заколол тебя как бешеную собаку!
Темный поднял меч. Его впервые охватил страх. Он осознал, что смертен. В этой проклятой области-без-магии даже феноменальная живучесть, свойственная ему как архимагу и хозяину Серых Пределов, не действовала. Они действительно сейчас были на равных.
Дмитрий сделал стремительный выпад. Темный парировал его, контратаковал, но наткнулся на непроницаемую защиту молодого человека. Больше шансов контратаковать Дмитрий своему противнику не дал. Он непрерывно наносил удары, постоянно меняя темп, направление и силу своих атак, и Лонгар отступал, из последних сил сдерживая его натиск. На лбу повелителя Серых Пределов выступил холодный пот, а в глазах засветилась обреченность. Он проигрывал и понимал это. Темный не был бойцом. Меч – не его оружие. Магия – вот его конек. В ней он был корифеем, способным смести большинство противостоящих ему одним жестом или усилием мысли. А его противник фехтовал превосходно, и если Лонгару до сих пор и удавалось избегать ранений, то долго это продлиться не могло. Архимаг бился на пределе своих возможностей, а Дмитрий двигался с почти издевательской легкостью и изяществом. Теперь, когда тяжесть воли Каладборга уже не висела над его душой, он с упоением отдавался смертельному танцу, и, казалось, в любой момент мог удвоить темп своих атак, словно и не было позади изнурительного сражения. Рогожин неотступно теснил своего врага, и смертоносное жало его эстока раз за разом проникало все ближе к телу Лонгара. Тот понимал, что «клетка», в которой они находятся, не безгранична, что он вот-вот будет прижат к невидимой «стене», и тогда – конец. Но когда это произошло, Темный от ужаса на мгновение замер. Это мгновение все для него и решило. В возникшую в его защите брешь устремился клинок Дмитрия. Сверкающая полоса металла пронзила Лонгара насквозь.
Все еще не веря в свою гибель, Темный воззрился
Глядя на то, как уходит жизнь из тела его заклятого врага, Дмитрий вдруг ощутил страшную усталость и опустошение. Слишком долго он жил жаждой и предвкушением этого мига, слишком много сил как физических, так и душевных потратил на то, чтобы достичь этого результата: смерти Лонгара Темного. Теперь все было кончено, и думая так, он имел в виду ВСЕ. Лонгар Темный мертв, а его полчища поглотила Бездна. Следом за ними туда отправился и цвет эдемитского воинства. Кроме того Каладборг выпил душу Пириэла – еще одного смертельного врага Дмитрия. Теперь вряд ли Верхний мир сможет скоро оправиться от этого удара. К счастью, битва артефактов не привела к вселенской катастрофе: они оба исчезли в ненасытной пасти Бездны, правда вместе с Нордхеймом – белой язвой на теле Множества Миров, для которого исчезновение этой ледяной пустыни вряд ли окажется существенной потерей.
Все сложилось наилучшим образом для их Вселенной, Сил стабильности… но не для него, Дмитрия Рогожина. Он чувствовал себя мечом, наподобие Каладборга. Мечом, выкованным Первосозданным с одной единственной целью: уничтожить Лонгара Темного и ослабить эдемитов, но без фатальных последствий для Множества Миров. Теперь он выполнил свою задачу и не был более нужен никому, за исключением, может быть, Аллерии и Селены. Хорошо, хоть они не стали жертвами этой чудовищной мясорубки! Они не стали… а он – стал.
Молодой человек все еще висел в воздухе, зачем-то удерживаемый Первосозданным от падения в Хаос, но нисколько не сомневался, что скоро и он станет частью жуткой сюрреалистической картины гибели мира, величественно разворачивающейся перед его глазами. Маленькой, почти незаметной частью. Воронка Бездны, достигшая уже поистине чудовищных размеров, сейчас затянет и его в свое чрево…
– ЛЮБУЕТЕСЬ? – неожиданно прозвучало за его спиной. – ЛЮБУЙТЕСЬ, ЛОВИТЕ МОМЕНТ: ЗРЕЛИЩЕ ПОИСТИНЕ РЕДКОЕ… К СЧАСТЬЮ.
Дмитрий медленно обернулся и обнаружил присутствие рядом существа, бывшего человеком только внешне. После длительного общения с Каладборгом он стал более чувствителен к магии, а нечто, стоявшее перед ним, представляло собой квинтэссенцию магии и невообразимого могущества. Это можно было понять, даже не глядя в его глаза, выглядевшие как два наполненных светом озера. Выдавал его и голос, в котором абсолютно не было ничего человеческого. Впрочем, коль скоро гостю было угодно выглядеть человеком, Дмитрий ничего не имел против: в конце концов, общаться с ним в этом облике было проще, чем если бы тот выглядел более экзотично, например, как некое фантастическое существо или светящийся шар. Его появление нисколько не удивило Дмитрия. По всем законам жанра было самое время выйти на сцену одному из Игроков, ведущих между собой бесконечный матч. Истинных Игроков, стоявших за спинами фигур, вроде Пириэла и Лонгара Темного, тех, кто смотрел на их битву со своей, недосягаемой для них высоты и тонко манипулировал ими. Выйти, чтобы сообщить фигуре или пешке, ради каких великих замыслов ее сейчас принесут в жертву.
«Нет, наверное, все-таки, фигуре, – горько усмехнувшись, подумал молодой человек. – С пешкой, вероятно, и разговаривать бы не стали!» Нисколько не удивляло его и то, что незнакомец, личность которого, впрочем, почти не вызывала у него сомнений, проник в эту зону-без-магии явно магическим способом: тот, кто создал эту зону, даже не придумывал законы для нее, он сам БЫЛ этими законами.
– НУ, ЗДРАВСТВУЙТЕ, НОСИТЕЛЬ КАЛАДБОРГА, – произнес незнакомец, позволив Дмитрию достаточно подробно разглядеть себя.