Пандемониум. (Трилогия)
Шрифт:
Санкт-Петербург.
– Ну и почему ты сразу не рассказал нам о звонке? – по лицу Петра Волкова было видно, сколь велико его недовольство старшим сыном.
– Я думал, кто-то из моих одноклассников прикалывается, – вяло оправдывался Миша. Он полностью сознавал свою вину.
– Взрослым голосом?
– Могли попросить кого-нибудь. Старшего брата, например.
– Все равно надо было рассказать. А принимать это во внимание или нет – уже наше дело.
– Я понял.
–
Дождавшись, когда за сыном плотно закрылась дверь, Петр Антонович задумчиво произнес:
– Надпись на зеркале… То, что она исчезла, меня очень смущает. Похоже, адепт постарался. А это уже не игрушки!
– Ты не думаешь, – осторожно сказала Ирина Николаевна, – что Мише просто почудилось? Стрессов у него было в последнее время немало: та история с машиной, три трупа у наших дверей, телефонный звонок… Вот нервы и начали шалить.
– Может быть, – не стал спорить Петр Антонович. – Но надо исходить из худшего предположения – что за нами кто-то охотится.
– Но зачем?! – всплеснула руками его супруга. – Кому мы могли понадобиться или помешать настолько, чтобы он привлек к делу адепта? Мы – самые обычные люди. Деньги у нас есть, но не так много, чтобы затевать подобное. Скажи честно – ты со своим бизнесом, случайно, не мог нажить себе серьезного врага?
Глава семьи пожал плечами.
– Да нет, дела идут ровно, без эксцессов и конфликтов. Конечно, конкуренты имеются, но таких психов среди них нет.
– А те трое в подъезде? Думаешь, они связаны со звонившим и автором надписи?
– Очевидно, да. В противном случае, пришлось бы предположить, что за нами охотятся сразу две преступные группы, а нам и одной за глаза хватит.
– Тогда, кто их убил?
– Спроси что-нибудь полегче! У меня голова пухнет от вопросов.
– Ну и что ты планируешь предпринять?
– Для начала – купим защитные амулеты для всей семьи и дополнительный оберег для квартиры. А потом я найму охранников для тебя и детей.
– А ты?
– Перебьюсь. Похоже, охота идет не за мной: пока что все странности происходили в мое отсутствие.
– Петя, мне страшно!
– Очень хочется сказать тебе «Не волнуйся, все будет хорошо!», но не могу.
Ну, вот и все. Конец. Не всему, правда, но многому. Его жизнь в очередной раз заложила крутой вираж. И что теперь прикажете делать? Действовать по старому плану? Зачем? Ради чего? Безликий мертв, – Ровэн был в этом уверен. Тогда кому нужны его старания? Слежка за Волковыми, поиски отца Сергия, опека над этим парнем? Будь у Сотникова хоть трижды великое и страшное предназначение, ему-то, Ровэну, какое до этого дело? Со смертью Хозяина Судьбы исчезли и связывающие вампира обязательства. К чему суетиться? Может, пришло время облегченно вздохнуть и зажить, наконец, в свое удовольствие?
Вот только хочет ли он этого? Ровэн Бланнард как-то отвык жить без цели. А можно сказать и Цели. Был Лонгар Темный со своей идеей вселенского
С какой ностальгией вспоминались ему захватывающие интриги и хитроумные комбинации Хозяина Судьбы! А что же остается теперь? «Продолжать его дело?» Это даже не смешно. Безликий был Игрок, а Ровэн, при всем уважении к себе, – лишь фигура в его шахматной партии. И это в лучшем случае. Что он сможет без могущественного покровителя? Хаос раздавит его и не заметит. Нет, как ни тоскливо, придется все бросить. Доставить Сотникова к его матери, сказать, что он больше никому и ничего не должен, и распрощаться. Да, именно так он и сделает.
«Ровэн», – легким, едва слышным отзвуком дотянулся до него телепатический зов Хозяина Судьбы.
«Я брежу, – подумал вампир. – Просто выдаю желаемое за действительное. Он мертв: я же почувствовал ту вспышку, а затем пустоту. Потом не мог дозваться его в течение нескольких часов. О чем это говорит? О том…»
«Ровэн!» – уже громче. Голос окреп, но доносился, словно из невообразимой дали да еще сквозь вату. Непохоже на галлюцинацию. Но как же тогда объяснить?..
«Ровэн!»
«Мессир?» – робко отозвался вампир.
«Да, это я. У меня мало сил, так что буду краток. Вынужден временно залечь на дно. Все считают меня мертвым, и это мне сейчас на руку. Действуйте по старому плану: Сотников, Волковы, отец Сергий. Со мной не связывайтесь. Я найду вас сам».
«Как вы, мессир?»
«Не блестяще. Но это поправимо. Однако пора заканчивать – силы быстро уходят. Держитесь плана, берегите себя и Сотникова. До следующего контакта, Ровэн».
«До контакта, мессир».
Ровэн поднял голову и увидел удивление в глазах Кирилла. Тот долго не решался нарушить мрачную задумчивость своего наставника. Задумчивость, граничащую с депрессией. И вдруг – такое преображение! Перед Кириллом стоял словно совсем другой человек с блеском в глазах и улыбкой на лице. Да, да, самой настоящей улыбкой, открытой и радостной. Если бы Ровэн в этот момент увидел себя со стороны, он и сам бы удивился. Вампиры – нежить по форме и по сути, и, в зависимости от давности своего преображения, постепенно теряют те душевные качества, которые некогда были им присущи. Счастье, радость, привязанность, любовь… Все эти чувства, как считал Ровэн, являются атавизмами, свойственными тем, кто остался на более низкой ступени эволюционной лестницы. Они делают смертных зависимыми, слабыми и уязвимыми. А высшим существам, к коим он относил и себя, они просто противопоказаны.