Пани Ка
Шрифт:
Рустэм никогда не успевал сделать всё вовремя. Сегодняшний день не был исключением. Он собирался выехать рано утром, но выезжал из Киева в 16 часов, когда Солнце уже приобретало вечерний красновато-золотой оттенок. Его это немного расстраивало, потому что сбивало планы на целый день, так как из-за позднего прибытия он не сможет провести первый обряд сегодня.
– Нина, ты ничего не забыла? – обратился он к сидящей на заднем сиденье администраторше.
– Вроде нет. Свечи взяла, скатерть с пентаграммой взяла, маятники для тебя и для меня, жезлы – две штуки, свою мантию, травы все собрала, ритуальный песок, зеркала, волосы для сожжения, ладан… Да, вроде всё взяла…
– Молодец! Чтобы я без тебя делал! – попытался похвалить Нину босс-экстрасенс.
– Это – да! Лучше работы не смогла найти, как только колдовать… – неожиданно грустно, глядя в окно автомобиля, ответила администратор.
– Что-то я слышу недовольство в голосе? – напрягся Рустэм – Тебя что-то не устраивает, Нина?
– Ну как… Да нет… В общем, дело не в тебе, Рустэм… Просто это, конечно, не работа моей мечты… Нет, платишь ты хорошо, я не могу жаловаться, но значимости, что ли, своей не чувствую. Училась 5 лет в университете, работала бухгалтером столько лет, важное дело делала, а тут вот приходится теперь… – Рустэм молча слушал Нину – Я же лучше других: умнее, образованнее, во всём шарю, хватка у меня деловая есть… Я выше других, но не имею того, что заслуживаю. Сколько я так вот у тебя работать буду? Всю жизнь? А ведь понимаю, что уходить мне от тебя некуда – никому я не нужна…
Рустэм помолчал минуту и ответил:
– Нина… Твоя проблема в том, что ты хочешь видеть себя выше других! Это очень вредит людям в жизни! Вот я чётко понимаю, что все люди равны изначально, нам всем Бог дал поровну, но пока человек пытается подняться над другими, он только глубже проваливается! Не ставь себя выше других, другие тоже не всегда довольны тем, что имеют, и гораздо более достойные люди занимаются менее достойными, чем твоё, делами. Не смотри на других. Чувство превосходства над другими так же грешно, как гордыня, зависть, злопамятность и так далее. Но эти чувства прежде всего вредят их хозяевам. Кроме того, разве твоя работа настолько плоха? Ты хорошо зарабатываешь, и, я знаю, что ты не сможешь поменять свою жизнь только по этой причине, но кроме того, ты помогаешь людям! Возможно, ты не всегда честна, как и я, но бывает и ложь во благо, а бывает правда во вред! Мы с тобой отыгрываем спектакль для того, чтобы раскрыть в человеке его собственные способности. И это помогает ему справиться с проблемами. Со всеми! Любой человек способен решить любую задачу! Потому что каждый из нас сын Бога, и как его дитя обладает частичкой его могущества! Вот ты, раз уж чувствуешь себя неудовлетворённой в жизни, – Рустэм лукаво улыбнулся – можешь изменить свою жизнь и найти другую работу по душе. А я, конечно, пожалею, но всё-таки найду тебе замену.
– Ну, что ты, Рустэм – игриво заулыбалась Нина – ты ж меня знаешь! Накатило-откатило! Не доспала просто! Не так уж всё и плохо. К тому же, как я могу тебя доверить другой?
– Вот это уже правильное настроение!
Они оба замолчали, погрузившись в свои мысли. Автомобиль выехал за пределы Киева и устремился в сторону Львова, на Западную Украину, к родовому гнезду пани Катерины.
4
Стемнело. Городок, в который въехал Рустэм был не большой и, как и большинство таких городков, представлял из себя прежде всего из центральную улицу, по которой растянулись двух-трёх этажные дома с ярко светящимися рекламными вывесками магазинов. По обе стороны от этой улицы огней почти не было видно. Они, конечно, были, но поштучно растворились в темноте в виде блеклых оконных, фонарных, дворовых, под покровительством самого большого и самого невзрачного, выглядывающего из-за белёсой дымки, лунного. Эти разрозненные огоньки периферии городка выхватывали из темноты частные дома, сады и огороды. Дома, кстати, выглядели не бедно и не по-деревенски – чаще это были современные, красивые коттеджи.
– Интересно, откуда здесь у людей деньги такие дома строить? – вслух поинтересовался Рустэм.
– Ну так понятно откуда! – откликнулась Нина – работают все в Европе, в Польшу ездят, в Словакию, там платят хорошо, вот и отстраивают здесь дома.
Навигатор искусственным женским голосом скомандовал: "Поверните на право!". Рустэм послушался. Улица, на которую выехала его машина, была не освещена, зданий на ней не было вовсе. На дороге мелькнуло что-то тёмное. Реакция водителя со стажем сработала, Рустэм ударил по тормозам и одновременно вывернул вправо. Машина остановилась, освещая тёмное пятно рассеянным светом левой фары. То, что предстало взгляду экстрасенса поразило его: на дороге лежала мёртвая кошка, сбитая автомобилем недавно, а другой кот, воспользовавшись этим, использовал её, как самку, не обращая внимания на то, что кошка уже мертва.
– Что случилось? – отозвалась Нина с заднего сиденья, ещё не видевшая картину.
– Чуть кошку не убил. Точнее кота. – Рустэм медленно тронулся, выезжая с обочины. Нина смогла разглядеть происходящее:
– Фу, какая гадость! Ты же чуть в кювет из-за них не уехал! Лучше бы раздавил!
– Не лучше… Машину можно починить. Проблемы решить. А жизнь уже не вернуть. Ты видишь это и тебе кажется это мерзким. А сами-то мы сильно от них отличаемся?
– Не замечала раньше, чтобы ты был таким любителем животных… – с напряжённым непониманием откликнулась Нина.
– Я не любитель. Вообще считаю, что животные – это чистое зло. Тело, наполненное инстинктами, с полным отсутствием любви. Любители животных склонны очеловечивать их, но это ошибка.
– Ну ты даёшь!
– А что? Я со своим отношением причиняю им меньше вреда, чем большинство любителей животных. Животные должны жить в своём мире, а мы в своём. Но на самом деле, наша основа – абсолютно идентична животным. То есть мы такие же как и они, просто в нас добавлено нечто постороннее. Мы считаем это душой, разумом или ещё как. И поэтому мы и вреда животным причинять не имеем права, но и с добром со своим к ним лучше не лезть. Свой среди чужих, чужой среди своих.
– Подожди! Ты вот говоришь: "в них любви нет"! Но ведь от них мерзости видишь меньше, чем хорошего. Мне кажется, ты тут не прав. В них любви иногда больше, чем в нас. Ты не слышал, как собаки тоскуют без своих хозяев, а порой и жизнью жертвуют, или как, те же кошки, жертвуя собой котят из огня вытаскивают?
– Собаки – склонны к привычке. Преданность – это не любовь. Люди тоже идут, заметь, в опасные ситуации (всегда надеясь выжить) ради своих вождей, но разве можно это назвать любовью? Ты говоришь, кошка котят спасает… Как бы это цинично не звучало, но когда кошка спасает котят и когда трахает мёртвую самку на дороге – ей движет одно и тоже. И только мы, люди, наделённые тем светом, который делает нас с ними разными, способны разделять эти действия на полностью противоположные. Мерзость или красота – это лишь наша нравственность, но животными руководит одно и тоже.
– Мда, Рустэм… ты сейчас просто стираешь во мне то, что делало меня человеком! – с иронией ответила Нина. Рустэм рассмеялся:
– А ты права в некоторой степени! Поэтому иногда нам не нужно много думать, а нужно просто соблюдать закон! В данном случае – убивать нельзя, какие бы уродливые формы жизнь не принимала.
Асфальт был разбитый, поэтому Рустэм ехал медленно, объезжая каждую яму. Минут пять они оба молчали, и экстрасенс ощутил какое-то сгущение напряжения. Будто они всё больше удалялись от реального мира. По обе стороны тянулись ровные ряды молодых берёз. Свет фар выхватывал их из темноты, как инопланетных магов в белых балахонах. Чрезмерно высокие и тонкие эти маги безэмоционально следили за автомобилем, покачивая своими одеждами и шепчась между собой. Не от мира сего они были безразличны к страданиям живых существ и, выполняя свои задачи, были готовы нанести смертельный удар. Но пока выжидали.
Рустэм с внутренним страхом смотрел на ряды берёз, но не понимал, что именно его пугает. Через несколько минут дорога закончилась небольшой площадкой, по краю которой, как стражи, стояло несколько старых клёнов. Экстрасенс развернулся по кругу и, осветив фарами ворота и усадьбу пани Катерины за ними, остановился.
– Это её дом? – воскликнула Нина сзади. Рустэм склонился к рулю, разглядывая владения.
– Угу.
– Ничего себе!
Дом Катерины, оказался не простым домом – это была настоящая дворянская усадьба, принадлежащая когда-то польскому роду. Может быть, и сам городок образовался из некогда принадлежащей этому роду деревни. Но Рустэм этого не знал. Фасад серого, потертого здания имел по краям две башни под острыми конусообразными крышами. Два окна на втором этаже сквозь занавески теплились красновато-желтым светом. Кроме того, ярко желтый свет в холле через окна и стекла в дверях вычерчивал контуры крыльца. Больше света нигде не было. Дом был огорожен внушительной стеной каменного забора, которая местами была покрыта мхом и вьюнами.