Паника-upgrade. Кровь древних
Шрифт:
– Не говорите полковнику, капитан, сэр! Пожалуйста! – Голос солдата стал тонким и дрожащим. – Я не слышал вас! Но я не ждал, что кто-то придет со стороны базы!
– Ты лопухнулся! – жестко произнес Штабб. – А лопухнулся потому, что больше думал о своих сраных духах, чем о парне, который подползет к тебе сзади, чтобы перерезать горло! Тебе, а потом – всем нам! Не спорить!!! – гаркнул он, заметив, что африканец собирается что-то сказать. – Ты – ублюдок! Из-за тебя твоего господина могли зарезать, как свинью! Ты понял?!
–
Лицо часового стало серым.
– Если большой вождь узнает, он заставит тебя сожрать твой собственный член!
– Да, сэр!
– Вот так, Чап! – проворчал Курт Штабб, смягчаясь. – Надеюсь, ты все понял и будешь теперь держать настороже свои большие черные уши?
– Да, капитан, сэр!!!
По выкаченным глазам часового видно было, что ему пришлось пережить. Он не верил своему счастью: гнев белого прошел!
– Хорошо, Чап! Работай.
Курт хлопнул часового по широкой спине и ухмыльнулся.
Ответить на его улыбку солдат не рискнул.
– Я еще проверю тебя! – пообещал Штабб.
Выйдя из освещенной прожектором полосы, капитан нырнул в заросли. По правде говоря, Штабб нисколько не сомневался, что часовой остался таким же разиней и болваном, как до их разговора.
– Духи, – пробормотал он с презрением. – Духи…
Тропа, расчищенная три дня назад, вела к лагуне.
Спустя десять минут залитая лунным светом водная поверхность мелькнула в просвете между деревьями.
Курт вышел из зарослей и поглядел сверху на ровную, как ртутное зеркало, гладь залива.
– Недурно бы повозиться с девчушкой в этой парной водичке! – сказал он сам себе.
И, расстегнув ширинку, помочился с края обрыва на песок внизу. Застегнул молнию, постоял еще пару минут, размышляя: не выкупаться ли? Конечно, к этой части берега акулы не подходят. Камни мешают. Но кроме акул в этих южных водах до хрена всякой сраной сволочи.
«Нет! – решил наконец Штабб. – Лучше приму душ!»
И повернулся спиной к обрыву.
Рука его выхватила пистолет раньше, чем он осознал, что увидели его глаза.
Шагах в двадцати, сразу же за полосой кустарника, растущего на едва прикрытых почвой камнях, Штабб увидел белую человеческую фигуру.
К счастью, человек не двигался, и обе руки его были на виду. Поэтому палец капитана, уже начавший нажимать на спуск, остановился.
– Вот срань! – пробормотал Курт Штабб, приглядевшись, и опустил пистолет. – Я же тебя чуть не замочил, красотка!
Пистолет отправился обратно в кобуру, тонкие губы Штабба растянулись по-волчьи: капитан улыбался. И шагнул вперед.
– Так, значит, вот что было в этом ящике, – пробормотал он по-немецки. – Так я и знал, что наш черномазый фюрер не захочет долго обходиться без сладенького.
Он сделал еще один шаг. Между ним и девушкой оставалось футов двадцать. И еще – взъерошенный шар куста, закрывающий красотку до пупка. Но выше пупка на ней не было даже намека на одежду. А девчушка и впрямь была красавица. Лунный свет придавал ее коже оттенок легкой голубизны. Пряди длинных волос падали на ее лицо, закрывая его подобием шелковистой вуали, из-под которой за капитаном наблюдали большущие глаза, словно наделенные собственным светом. Плечи незнакомки были немного широковаты для девушки, но именно той ширины, которую предпочитал Курт Штабб. А груди свежестью и формой превосходили все, каких когда-либо касался Курт Штабб своими цепкими мозолистыми лапами.
А перепробовал он немало.
Во рту у капитана стало сухо, как днем в Калахари.
– А ты – милашка! – хрипло произнес капитан и сделал еще несколько шагов.
Теперь их разделял только куст в четыре фута шириной. Кожа у девушки была гладкая и блестящая, как шелк.
– Я… Я могу арестовать тебя! – проговорил Штабб по-английски срывающимся голосом.
Девушка медленно покачала головой.
– Тебя привез этот черномазый слизняк Али?
Красавица вновь качнула головой и, чуть наклонив ее в сторону, глядела на капитана.
– Чья же ты, сучонка? – пробормотал Штабб, переходя с английского на немецкий.
Гром и дьяволы, она глядела на него так, словно не она, а он был диковиной в этом чертовом лесу! Будь она черной, капитан решил бы, что малышка – дикая аборигенка. Но девчушка была белее сметаны!
Рот Штабба, только что сухой, как пески пустыни, вдруг наполнился слюной.
– Ну ладно, – пробормотал он вновь на родном языке. – Чья бы ты ни была, вряд ли кто посмеет меня обвинить! Чтобы Штабб встретил в лесу голую девку и не трахнул ее? Да мне все равно никто не поверит!
И шагнул в сторону, обходя куст.
Девушка не двинулась с места, только чуть повернула голову.
– Готов спорить на месячное жалованье, – громко сказал капитан. – Ты, моя гладкая телочка, прибежала купаться, позабыв надеть трусики!
Штабб подбадривал сам себя. Честно говоря, он был немного смущен. Кто поверит, что такая встреча смутит Быка-Штабба? И все-таки он чувствовал неловкость.
Может, оттого, что девчонка так ненормально красива?
Что-то похожее испытывает человек, сунув руку в карман за мелочью и обнаружив там тысячедолларовую банкноту.
Но у капитана так давно не было женщины. После такого долгого воздержания Курт Штабб мог бы трахнуть собственную сестру!
Лунный свет падал прямо на красотку, следовательно, сам Штабб оставался в тени.
«Тем лучше, – подумал он. – Если девке придет в голову на меня настучать, она даже не запомнит моего лица!»
Он наконец обогнул куст. Точно! Девка была совершенно голая! В чем мать родила! Когда капитан обошел куст, она повернулась ему навстречу. Тень от куста косой линией пересекала ее бедра. И она продолжала улыбаться!