Пантера
Шрифт:
— Так точно, — пискнул тот, показав багровую лысину из-за мониторов и закончил фразу неразборчивым бормотанием. Впрочем, Станиславский уже повернулся к Розовой.
— Лариса Николаевна, — сказал учёный, задумчиво разглядывая оторванную пуговицу на халате помощницы, — Я готов смириться с вашей обычной неряшливостью в одежде, но никак не могу допустить, чтобы вы перенесли её в работу. До сего дня вы ни разу не огорчали меня, но теперь я обнаружил грубейшую ошибку в составленной вами программе.
Розова побледнела, словно смерть и вцепилась пальцами в столешницу и открыла рот, пытаясь объясниться. Однако Станиславский,
— Возможно вам могло показаться, будто самостоятельное решение об изменении порядка волн сканирования вызовет моё одобрение, но это — не так. Впредь попрошу подобные моменты непременно загодя обсуждать со мной. А теперь — за работу.
Эти слова точно подстегнули остальных и все тотчас оказались на своих местах, пиная безмолвных лаборантов и поругивая сотрудников техподдержки. После бесконечного периода подготовки, наконец-то пришло время реальных действий. Можно будет проверить процесс, который неисчислимое число раз отрабатывался в виртуальном пространстве. График работы и последовательность процессов каждый знал, точно стишок, который нужно рассказать Деду Морозу, если ты собираешься получить желанный подарок.
Чагов, обмениваясь короткими замечаниями, с двумя бледными девицами, порхал пальцами по клавиатуре. Временами он отрывался от экрана и поглядывал в сторону прозрачного купола, где сияющая сеть сканеров сияющим ореолом окружала огромный эластичный лежак, напоминающий гамак с фиксирующими ремнями. Ему, с помощниками, предстояло снимать информацию с объекта, а дальше — работа Костика.
Сколько себя помнил Леонид, он всегда стремился оставаться простым исполнителем чужой воли, который отвечает только за свои собственные действия и не станет подставлять пятую точку за ошибки других. Такое отношение позволило ему прослыть идеальным исполнителем ещё во время аспирантуры и получить весьма достойные рекомендации.
Поэтому молодой учёный обрадовался, но не очень удивился, когда ему пришёл запрос столь знаменитого человека, как Станиславский. Чагова даже не заинтересовало, чем конкретно они станут заниматься: сам по себе статус начальника и подотчётной тому лаборатории говорил о важности и интересе проекта. А уж после того, как прояснилась тема и речи об уходе быть не могло. Ну и плюс такая немаловажная вещь, как оплата…
Впрочем, и на Солнце есть пятна. Хватало их и здесь. Хотелось бы верить, что они ближе остальных подошли к решению поставленной задачи, но приходилось констатировать, что пятая далеко ушла вперёд, вынуждая их глотать пыль и разглядывать корму конкурентов. А всё почему? Потому что, в один прекрасный момент, куратор почему-то решил, будто направление пятой выглядит гораздо перспективнее. В общем, в условиях ограниченного финансирования, большая часть средств ушла коллегам, а им оставалось тренироваться на кошечках. Причём — виртуальных.
Пока пальцы отстукивали привычное, Чагов задумался: откуда неожиданное оживление? Всё ли так благополучно в пятой? Сначала им обновляют оборудование, потом — профессор улетает в далёкую командировку, а теперь вот, Жарков ведёт себя так, словно его стукнули по башке, а них начинается настоящий аврал.
«Они облажались!» — сдерживая ликование, Леонид на мгновение остановился и потёр широкий лоб, — «И крупно облажались!» Недаром профессор перед своим отъездом ходил надутый, словно индюк, а теперь вот и до решающего эксперимента дело дошло.
Но у всякой медали есть две стороны. Если в процессе подготовки профессор загонял всех проверками и перепроверками, то сейчас он не простит и малейшей оплошности. Вон, выволочку Розе устроил, за какое-то самоуправство, это нашей-то мадам — совершенство! А ещё и парочка из отдела безопасности института, которая последнюю неделю готова ночевать в лаборатории, разглядывая сотрудников двумя парами холодных змеиных глаз.
Тестовая программа запустилась и Чагов откинулся на спинку кресла, наблюдая, как созвездие ослепительных огоньков почти скрыло лежак под куполом. По огненной сетке словно бежали волны, отчего казалось, будто в защитном боксе поселилось странное эфирное создание.
Лаборантки тоже немного расслабились, перебрасываясь тихими шутками. Одна из них, Светленькая, по имени Наташа, с которой Леонид вот уже две недели пытался флиртовать, ткнула пальцем и прыснула в кулак. И действительно, проследив за объектом её веселья, Чагов не смог удержать смешка.
Костя Северцев, обложившись клавиатурами, барабанил по клавишам так, словно пытался их раздолбать к чёртовой матери. Сейчас он напоминал лабораторную крысу, которая получила сильный импульс в центр удовольствия и стремится повторить ощущения. Тот же неистовый взгляд остановившихся глаз и судорожное подёргивание конечностей.
«Он чокнутый, этот Костик, — Чагов продолжал ухмыляться, разглядывая коллегу, — Особенно, если правду говорят, будто изначально вся идея проекта принадлежала именно ему. А теперь копни глубже и концов не найдешь. Как минимум трое, из руководства, называют всё это дело: «Мой проект», а про этого хомяка никто и не вспоминает».
Всё же хорошо, что он, Чагов, остаётся великолепным практиком и не лезет в творцы. Ведь это тоже дар: уяснив задачу, найти самый короткий и правильный способ её выполнения. Очень ценный дар и плевать на отсутствие фантазии, без которой даже легче.
Розова, стояла рядом с профессором и показывала ему планшет, сосредоточенно тыкая в экран пальцем, с обгрызенным ногтем. Станиславский, поджав губы, внимал женщине, но казалось, мысли учёного блуждали где-то, очень далеко. В кармане его халата тихо зажужжало и он приложил телефон к уху. Несколько секунд молча слушал, а потом положил обратно.
— Лариса Николаевна, — тихо сказал Станиславский, — Проследите за подготовкой, а мне необходимо отлучиться. Постарайтесь, чтобы к моему возвращению всё было готово.
Дверь за его спиной закрылась. Чагов задумчиво посмотрел вслед профессору и встретился взглядами с Розовой. На тощем лице женщины было написано лёгкое замешательство.
2
Километр за километром ложился под колёса, чтобы прошуршав, исчезнуть за спиной. Сидя в удобном кресле и почти небрежно сжимая баранку руля одной рукой, можно легко ощутить себя настоящим повелителем пространства. Если бы ещё любимые песни…К сожалению, Жанна так и не нашла флешку с любимой музыкой ни в сумочке, ни в бардачке автомобиля; должно быть оставила дома. Приходилось полагаться на вкусы диджеев. Клубняк на двух волнах девушка отмела сразу: вдоволь накушалась этого добра, пока готовила цикл репортажей об элите ночных тус. Одно время рука начинала подёргиваться, стоило услышать что-то из транса или хауса.