Паола. Темный кристалл
Шрифт:
К тому времени, как вода окончательно остыла, Паола приняла решение и, выйдя из ванны, завернувшись в полотенца, долго стояла у зеркала, разглядывая образ, который не изменился за прошедшие столетия. Расторопная служанка принесла ей чистую одежду, пока её собственная проходила очищение мылом и паром. Придирчиво осмотрев разложенные перед ней платья, Паола остановилась на тёмно-синем: с V-образным вырезом на груди, более подчёркивающим все достоинства, чем скрывающим, длинными широкими рукавами и утягивающим и без того узкую талию корсетом. Переодевшись с помощью смешливой служанки, часто и с удовольствием заливавшейся столь заразительным смехом, что, обычно сдержанная, вампирша не удержалась и всё-таки рассмеялась. После того, как платье было примерено и одобрено, настала очередь обуви. Сапоги Паолы требовали если не замены, то тщательного ремонта, и Фельдия, которая, казалось, знает обо всех в своём городе, тут же вызвалась снести их обувщику. Поэтому в её отсутствие её длинными волосами, сейчас распущенными, занималась другая служанка, на редкость молчаливая, но старательная. И полностью отдавшись во власть гребней, шпилек, ярких лент и заколок, Паола, мысленно вернулась во времена после Падения. Со временем воспоминания тускнели, теряя большую часть красок, их место занимали более яркие или болезненные.
Она родилась много позже, когда клан прятался в горной крепости Ушмет Н’гар и это было, наверное, самое счастливое время. Район этот дик и запущен, сюда редко могли забрести случайные путники. Люди о крепости не знали, и это давало некую искру надежды, что так будет продолжаться еще долго. Но их нашли. Кто? Как? Они так и не поняли тогда. А потом уже было не до того. Крепость обложили днём, когда солнце не оставляло вампирам ни единого шанса. А потом в ход пошла магия сид’дхов. Казалось, что стальные змеи, ощетинившиеся копьями, втискиваются в коридоры крепости, и противостоять им не получится. Но ит’хор вновь напомнили о себе, как о лучших бойцах. Пока Владыка Моргенз и еще несколько магов сдерживали магию предателей, воины под командованием Феодосия устроили настоящую жатву. И коридоры Ушмет Н’гар покраснели от крови «последышей». Пока воины сражались, по тайному коридору, ведущему в небольшую пещеру, скрытую небольшим водопадом, уходили женщины, дети и те, кто не мог сражаться. Проницательный Владыка клана, в глубине души ждавший этого дня, заранее отдал распоряжение укрепить потолочные балки подземного хода, чтобы в подобном случае большая часть клана могла уйти и затаиться в дремучих лесах. И когда воины ит’хор с потерями отступили на нижние уровни крепости, заманивая за собой основные силы карательного отряда, среди них были родители Паолы. Командиры людей, злые из-за понесенных потерь, бросились преследовать разбившихся на маленькие группки вампиров. Заманив основные силы противника в длинный узкий коридор, Владыка обрушил стены. Под завалами осталось достаточное количество смертных солдат, чтобы те, кто их послал, прекратили преследование. Дав тем самым необходимое время, чтобы уйти достаточно далеко и дать передышку и так потрёпанному клану.
Паола встречала каждого, кто выходил из подземного лаза, но последним вышел Владыка, магией прикрывавший отход и обрушивший заранее ослабленные в некоторых местах балки. Незаметно к ней подошёл Феодосий, весь в крови убитых им людей и, присев на камень, привлёк её к себе:
– Твои родители не вернутся, девочка, – глухим, надтреснутым голосом произнёс он. – Прейс увёл за собой отряд с магом сид’дхов в боковой коридор, а Нэлл, – тут голос старого воина всё-таки сорвался. – Нэлл сцепилась сразу со всем отрядом, когда он погиб. Я не смог её остановить. Прости. Но ты никогда не будешь одна, клянусь. Я буду твоим отцом, если захочешь.
Паола не плакала. Ни тогда, ни после. Не от чёрствости или безразличия. Просто в душе девочки в тот миг разверзлась мертвенная пустота, что ни слёзы, ни что-либо другое не смогли бы её заполнить. Спустя еще несколько лет она узнала, что Феодосий, который к этому времени стал ей ближе всех в клане, был влюблен в её мать. И даже бился с её отцом на поединке за руку и сердце Нэлл грасс Ит’хор. И победил. Но видя, что любовь его безответна, уступил. И больше никогда, ни словом, ни делом, не дал усомниться в своём решении. До того дня. Проходивший мимо Владыка, который всегда пугал её своей отчуждённостью и холодностью, остановился и произнёс слова, которые она запомнила навсегда: «Помни и будь сильной. Не для меня или клана. Для них. Ибо они заплатили высшую цену, которую родители могут заплатить за своего ребёнка. Так стань же достойной их памяти».
Паола не заметила, что молчаливая служанка закончила расчёсывать её волосы и, видя, что госпожа ушла в себя, тихо выскользнула за дверь. Выдохнув и окинув своё отражение в зеркале критическим взглядом, она решила просмотреть доставшуюся ей книгу, пока не вернулась Фельдия. Незачем этой хохотушке видеть в её руках что-то, не вяжущееся с обликом солдата удачи, в котором она предстала перед хозяином трактира этим ранним утром.
На первый взгляд тексты в книге напоминали бессмысленные наборы фраз и символов. И Паола, не будучи магом, сразу перелистнула страницы с магическими выкладками, перейдя к более читаемой части. И тут же насторожилась. Дальнейшие записи велись с помощью шифра, и прочесть их не представлялось возможным без знания ключа. А единственный, кто знал его, лишился головы. Хотя буквы были заменены на непонятные значки в виде треугольников и кружков, цифры оставались цифрами, напоминая амбарную книгу. Словно юнец вёл учёт, сколько и чего, куда и кому. Зачем кому-то вести эти шифрованные записи. Да еще и владевшему смертельно опасной магией. Было над чем задуматься. Паола решила поразмышлять над этим на досуге, спрятав книгу на самое дно заплечного мешка. Тем временем на лестнице, ведущей к её комнате, раздался цокот Фельдиных башмачков. «Как раз вовремя», – подумала вампирша.
– Госпожа, – с порога защебетала служанка, – Я сейчас у мастера Келна была. Он мне таких ужасов нарассказывал, душа в пятки уходит. Говорит, этой ночью сынка прелата нашего порешили.
– Прям-таки порешили?! – позволила себе высказать сомнения вампирша.
– А то! По крышам десятки тварей каких-то носились, до сих пор там чистильщики черепицу битую собирают. И всё из-за козней Муэро этого. Давно уже слушок ходил, что подлец магией балуется. Да не какой-нибудь, а самой что ни на есть тёмной.
– И что же никто не донёс на этого «достойного» горожанина?
– Донесёшь тут, – фыркнула Фельдия, смешно сморщив нос. – Когда отец его – прелат Бергазино, двери к наместнику ногой открывает. А остальные слуги Единого в рот ему заглядывают. Тут же сам у заплечных дел мастеров и окажешься. За клевету и поклёп на достойного члена городской общины и столпа общества, – служанка, очевидно, воспроизводила чьи-то слова. Но делала это нарочито гнусавым голосом, что, в конце концов, Паола не выдержала и расхохоталась.
– Ну вот, наконец, госпожа улыбается. А то стоило мне только выйти, а Вы уже темнее тучи стоите, – затараторила Фельдия, и, развивая успех, продолжила: – Так что город перекрыт, повсюду стража рыскает, да поверенные Бергазино к людям цепляются. Говорят, отец целую кучу золота пообещал тому, кто укажет на убийцу сына.
– Занятно, – произнесла вампирша. – Так, а с обувью моей что?
– Ох, про обувь-то я и забыла. Простите госпожа, – служанка стала быстро распаковывать внушительную коробку, которую принесла с собой. Поочередно извлекла из неё с видом бродячего фокусника женские туфельки, ботиночки и сапожки.
– Вот. Мастер сказал, что обувка у Вас – отличная. Он только каблучок подобьет, да пару набоечек заменит и будет она вам служить дальше. А это пока примерьте, вдруг, что и подойдет. Зря я, что ли, такую красоту через полгорода пёрла.
– Действительно, Фельдия, – проявила солидарность вампирша. – Ты давай, тоже себе что-нибудь подбери. Я оплачу.
– Уф, госпожа, – Фельдия растерялась и не находила слов, лишь беспомощно хлопала ресницами.
– Давай, давай, – подбодрила её Паола, примеряя туфельку с крупным, но невысоким и устойчивым каблуком. Под подолом платья всё равно не видать, а в случае непредвиденной ситуации она не будет напоминать пугало, которое раскачивает шаловливый ветер. Закончив с гардеробом, Паола изъявила желание пообедать в общей зале, чтобы погрузиться в непередаваемую атмосферу сплетен, баек и небылиц. Фельдия, находящаяся в состоянии легкой эйфории, умчалась исполнять пожелание госпожи, а Паола, еще раз оглядев себя в зеркало, спустилась в зал.
Несмотря на ранний час, таверна была заполнена. Фельдия уже накрывала ей столик почти в самом углу, рядом с барной стойкой, за которой стоял сам владелец заведения – мастер Пренто. С неизменным полотенцем и стаканом, который уже должен бы истончиться от тех усилий, что прикладывал трактирщик при его протирании. Он важно кивнул своей новой постоялице, которая, несмотря на раннее утро, с помощью «магии» в виде золотого дублона, убедила выделить ей лучший номер и согреть ванну. А пока еще заспанные слуги сновали вверх-вниз по лестнице, буравила хозяина взглядом, играя роль опытного наёмника.