Папа для юного дракона
Шрифт:
С этими словами он глазами показал на вышивку с инициалами, отрезая Марьяне последние пути к отступлению. Она решила, что в данной ситуации изворачиваться и что-то сочинять выйдет себе дороже, поэтому простодушно пожала плечами и с усмешкой произнесла:
– Секрета здесь нет. Я его купила в благотворительном магазине на распродаже. А как он туда попал, спрашивать нужно не меня.
Герцог в ответ заразительно захохотал, привлекая внимание других пар. На них и так уже поглядывали: пара, одета одинаково, непроизвольно притягивала
– И все-таки я вас раздражаю, – отсмеявшись, покачал головой герцог.
– Нет, с чего вы это взяли? – женщина подняла на него удивленный взгляд. Глаза герцога, темно-темно синие с золотистыми крапинками внимательно смотрели на нее. Вернее, один глаз. Куда направлен взгляд второго из-за травмированного века понять было невозможно. А затем добавила:
– У вас глаза как у моего сынишки. Я очень редко встречала такой цвет.
– Возможно, мы с его отцом были родственниками. Хотя Розенталей я в нашем родовом древе не помню, – по-своему объяснил совпадение Голденброук.
– Я оставила девичью фамилию и дала ее сыну, – Марьяна уже пожалела, что затеяла весь это разговор, пытаясь уйти от скользкой темы с костюмом. В итоге вышло только хуже.
– Вы рискнули родить ребенка, не будучи замужней дамой? – задал еще один бестактный вопрос герцог. Но презрения на его лице она не заметила. Оно просо светилось любопытством. – Уважаю самодостаточных женщин.
– Я была замужем, – отрезала графиня, чтобы закончить эту неприятную тему.
Только герцогу стало очень интересно, откуда здесь взялась эта нетривиальная личность, и он продолжил допрос:
– Раз вы покупаете костюмы в благотворительных магазинах, я смею сделать вывод, что с финансами у вас не густо. Почему вы не дали ребенку имя рода отца? Или там поживиться было не чем?
– Ваша светлость, а вы не можете предположить, что я захотела приобрести костюм от Грандона. Но покупать его по полной стоимости посчитала невыгодным, – парировала она.
– Тогда вы точно в сговоре с моим камердинером! – прищурился Алан. – Еще три дня назад этот костюм точно висел в моем шкафу.
– Да не знаю я вашего камердинера, я… – она хотела снова сказать насчет магазина. Но в это время музыканты замолчали, и графиня резко перевела тему разговора:
– Ваша светлость, музыка закончилась. Проводите, пожалуйста, меня на место.
Оставив Марьяну в кресле у стены, Алан направился к Ардон. Со старухой герцог был знаком очень давно, еще с той поры, когда сам жил в Орбурге. Поэтому ее он и решил расспросить о неожиданно понравившейся женщине с ребенком.
– Как поживаешь, матушка Регина? – поинтересовался мужчина у старухи с деловым видом набивавшей свою неизменную трубку.
– Табак есть, следовательно, хорошо! – Ардон сделал первую затяжку, пыхнув на Алана вонючим дымом.
– Фу, какая гадость, – поморщился тот в ответ.
– Эх, молодежь, ничего вы в хорошем табаке не понимаете! – скривилась старуха. – Но тебе придется выбирать: или получить ответы на свои вопросы, или уйти ни с чем. Ты ведь не свое почтение выразить подошел?
Высказав предположения, Ардон засмеялась скрипучим смехом свойственным старым курильщикам.
– А если золотой? – Алан прекрасно помнил ее страсть к спорам именно на эту монету.
Старуха жалобно скривилась, со вдохом отложила трубку в сторону и грустным голосом произнесла:
– Умеешь ты, шельмец, уговаривать! Присаживайся, поговорим, – и указала клюкой на соседнее кресло. – Заинтересовала девочка?
– С чего ты взяла? – вопросительно выгнул бровь герцог.
– Другой причины не вижу, зачем я тебе понадобилась, да еще и так! – фыркнула старуха, взглядом указывая на золотой, который Алан положил на край стола намекая, что он его отдаст, когда получит ответы на свои вопросы.
Не зря он пошел к Ардон, совсем не зря. Наблюдательности старой сплетнице был не занимать.
– А если и так? – хищно оскалился Голденброук. – Или я совсем плохой жених?
– Почему плохой? Если ее твоя внешность не испугает, ты можешь стать отличным мужем и отцом, – прищурилась собеседница.
– Сразу таки мужем? – оскал с лица исчез. И было непонятно, то ли он реально загрустил, то ли просто хорошо играет на публику.
– Сразу, – отрезала старуха. – Девочка хорошая, а натерпелась на годы вперед. Это же надо было рискнуть родить в одиночку и пережить разговоры Орбургских кумушек.
– Да-а-а, – издевательски протянул герцог, – кумушки – это сила.
– Это вы мужики непрошибаемые. А трепетное женское сердце они могу очень сильно ранить!
– Хватит морали мне читать, рассказывай все, что про нее знаешь! – внезапно переменил тон Алан, став в одно мгновение холодным и расчетливым герцогом. Словно этим холодом отгородился от старухи и теперь приготовился бесстрастно внимать ее рассказу. – Чья она? Почему я графов Розенталей не помню?
– Почему не помнишь, я не знаю, – старуха развела руки в стороны и каркающе рассмеялась. – Розенталь – фамилия ее матери. Она ее приняла, как получило захудалое графство в наследство. По мужу матушка была Минихан. Вы с Чарльзом, её двоюродным братом, вроде даже учились вместе,
– С Чарльзом? – по тону герцога стало понятно, что этот факт его сильно задел, словно они с Миханом были врагам, хотя всегда числились в друзьях. – А ребенок чей?
– Она утверждает, что Вереса Родвэя. Помнишь героя скихской войны? И ходят слухи, что они успели обвенчаться до его гибели.
– Родвэя помню, – согласно кивнул герцог. – Он был хороший, правильный мужик. Тогда я не пойму одного, почему она не взяла родовое имя мужа? И почему он на этом не настоял? Моя женщина будет обязательно Гольденброук.