Папа, мама, бабушка и восемь детей в Дании (сборник)
Шрифт:
При этих словах все как будто проснулись и быстро покатили к ветряной мельнице. Мадс намного опередил остальных. Он точно знал, что должен делать. Он проберётся внутрь в мельницу! Там он, конечно, увидит мельника и спросит, нет ли у него на мельнице кровати. Тогда он попросит разрешения прилечь на минутку на его кровать. Ляжет и тут же встанет. Но уж на этот раз он встанет с той ноги, с какой нужно. Если он ошибётся, он сразу поймёт это, снова ляжет и встанет уже с другой ноги.
Но дверь на мельницу оказалась заперта, мельник не жил здесь, потому что мельница не работала уже много лет. Ей оставалось только стоять и служить напоминанием людям о том, что когда-то на ней мололи зерно, а также быть украшением пейзажа, с этой ролью она справлялась особенно хорошо. Мельница была такая красивая со своими большими крыльями! Мадс огляделся. Невдалеке росли кусты и деревья. Наверное, вместо кровати можно лечь и там, пока сюда не приехали все остальные.
Ни папа с мамой, ни бабушка с детьми даже не заметили отсутствия Мадса. Они с интересом разглядывали мельницу. Бабушка села, прислонилась к ней спиной и заметила, что такие старые строения понимают гораздо больше, чем новые.
Младшие дети бегали вокруг мельницы, Мартин достал альбом для рисования, чтобы запечатлеть мельницу во всех ракурсах, Марен просто сидела и мечтала. А Марта сочиняла рассказ о ветряной мельнице.
Мама сварила на примусе кофе и какао. Папа нарезал хлеб и поглядел на мельницу.
Тем временем Мадс лежал в кустах и следил за всеми, но скоро глаза у него закрылись сами-собой, и он крепко заснул. Наверное, он спал довольно долго, потому что его вдруг хватились. Папа,
– Мадс!
Мадс вскочил, но при виде папиного лица тут же лёг. Опять он встал не с той ноги! Лицо у папы было сердитое – и не удивительно, ведь он испугался, увидев вскочившего рядом с ним сына. Но когда Мадс снова лёг, папа испугался ещё больше. Правда, Мадс быстро встал, стараясь не перепутать ноги. Теперь на лице у папы было написано облегчение, и Мадс поспешил сказать:
– На этот раз, папа, я, по-моему, встал с той ноги.
Папа взял его за руку, и они вернулись к остальным.
– Мадс заговаривается, – шепнул он маме. – Садись, пожалуйста! – Он усадил Мадса, дал ему бутерброд и чашку какао, бабушка села рядом. Все дети смотрели на брата, и Мадс ласково им улыбнулся. Тогда они отошли в сторонку и переглянулись.
– Мадс заболел, и очень серьёзно, – сказала Милли. – Он смотрит на нас и улыбается.
– Как будто это вовсе не мы, – сказала Мона.
– Наверное, он нас не узнал, – решила Мина.
– Той ногой оказалась левая, – сказал Мадс бабушке.
– Странно, а у меня правильной ногой бывает то одна, то другая – иногда они словно меняются местами, тогда я стараюсь встать сразу на обе, и всё бывает в порядке, – сказала ему бабушка. – Не думай больше об этом, про ногу я говорила только потому, что ты с утра был не в духе. На тебя это не похоже, но ничего, бывает. Беги сейчас к детям и подразни их немного, а то они думают, что ты заболел.
Мадс быстро покончил с едой и на руках подошёл к остальным детям, при этом он, по обыкновению, строил им рожи, и тогда все сразу поняли, что он здоров. Как ни странно, но и они тоже почувствовали себя значительно лучше. Теперь уже никто из детей не тосковал по домику в лесу. Нет, сейчас им больше всего хотелось поскорее увидеть Копенгаген.
– Копенгаген – это столица Дании, – сказала Мона и гордо посмотрела на Милли.
Но Милли тоже кое-что знала.
– И там есть парк Тиволи, – гордо сказала она. – И он гораздо больше того, который у нас в Осло!
– А многие дома украшены росписью и скульптурами, – сказала Марта.
– А сколько там автомобилей! – воскликнул Мортен. – И датчанских людей!
– И датских детей! – назидательно сказала Мина. – И датских собак, и датских кошек.
– Поживём – увидим, – сказал папа.Копенгаген и паром в Норвегию
Папа, мама, бабушка и восемь детей приехали в Копенгаген. Папа сидел с картой в руке и смотрел на названия улиц – он искал дорогу к здешней туристической базе. Мама вертела головой, смотря то вперёд, то назад, то по сторонам, и следила, чтобы никто из детей не потерялся. Бабушка застыла как статуя и глядела прямо перед собой – Копенгаген был настоящий большой город, и она это понимала. Дети крутили педали и всё время оглядывались на папу. Когда он останавливался, останавливались и они, когда он поворачивал, они тоже поворачивали.
Наконец они нашли базу и вздохнули с облегчением. Здесь они могли оставить свои велосипеды и забронировать места на ночь. Уже вечерело, но о том, чтобы лечь, не было и речи. Они поели, а потом, перед тем как идти в город, папа собрал всех на семейный совет – дело в том, что у них уже почти не осталось денег.
– Прежде всего, мы отложим деньги на обратные билеты, – сказал папа и отодвинул в сторону большую стопку денег.
– Да, и ещё на то, чтобы расплатиться за турбазу, – сказала мама.
– Правильно! – И папа выложил на стол ещё одну пачку денег, но не такую большую, как первая.
– Отложи и нам на еду, – сказала мама.
– Хорошо, но немного. Теперь мы уже совсем скоро будем дома, поэтому ничего страшного не случится, если сегодня и завтра мы поедим поменьше.
– Ты прав, – согласилась с ним мама. – А ещё нам нужны деньги, чтобы посмотреть город.
– Нужно, но не так много, как ты думаешь. Кое-что мы можем увидеть совершенно бесплатно.
– Например, людей, – вмешалась бабушка.
– Итак, начинаем знакомство с Копенгагеном. Идём в парк Тиволи! – объявил папа.
По дороге туда он купил пять пучков моркови, шесть апельсинов и пять буханок хлеба. Потом достал свой финский нож.
– У нас кончилось масло, – напомнила ему мама.
– Неважно, – сказал папа. – Поедим хлеб без масла. Держитесь друг за друга, дети, и следуйте за мной!
Теперь уже бабушка вертела головой во все стороны. Её страх прошёл. Страшно было сидеть в коляске среди мчавшихся по обеим сторонам от неё автомобилей. Теперь же она шла пешком и могла остановиться, когда пожелает. Детям казалось, что ей хочется останавливаться даже слишком часто, но наконец они подошли к большим воротам. Они были украшены гирляндами из лампочек. Сверху большими буквами было написано «ТИВОЛИ». Папа купил билеты, и они вошли в парк.
– Не может быть, не может быть, – то и дело говорила бабушка.
Дети охали, ахали и не знали, на что смотреть в первую очередь – тут было слишком много интересного. Они как будто попали в другую страну. Здесь была китайская пагода со странной изогнутой крышей. Цветы и фонтаны. Колесо обозрения, карусели, множество лавочек, в которых продавали лотерейные билеты и тут же выдавали выигрыши, тиры и блошиный цирк. Маленькие домики выглядели, как дворцы, дома побольше были украшены гирляндами из лампочек, которые сверкали и переливались. По пруду среди маленьких пароходиков плавали утки, а в воде можно было увидеть золотых рыбок. Занавес небольшого театра под открытым небом был сделан в виде огромного павлина. А американские горы! А маленький поезд, который сновал среди посетителей! А ослик, который возил маленького мальчика! И ещё десять тысяч самых разных интересных аттракционов. У папы, мамы, бабушки и детей разбегались глаза, они смотрели на всё, открыв от удивления рты. Но вот они услышали бой барабанов, и в открытые ворота вошёл военный духовой оркестр. На музыкантах была красная форма, на головах высокие чёрные меховые шапки, на боку у каждого висела сабля, а впереди всех ехал капельмейстер на белом коне. Звуки победного марша разносились по всему парку, а лотерейные автоматы, колесо обозрения и карусели остановились, слушая музыку.
– Это гвардия Тиволи, – шепнул папа детям.
– Бежим за ними, – предложила Мона. – Куда они, туда и мы.
Ей никто не возразил. Бабушка и Мортен семенили, как могли, а все остальные шли в такт музыке, как будто всю жизнь маршировали вместе с этим оркестром. Так они промаршировали по парку вдоль и поперёк, и, когда оркестр вышел из парка уже через другие ворота, оказалось, что они прошли большое расстояние. Они не успели остановиться, как папа сказал:
– А теперь мы пойдём в театр!
– Но у нас нет денег на билеты! – возразила ему мама.
– Ха-ха! – засмеялся папа. – Здесь театр бесплатный.
– Ты шутишь, – не поверила мама. – Театры не бывают бесплатными.
– Сейчас ты сама убедишься, что бывают!
Первым делом они подошли к театру, на занавесе которого красовался огромный павлин. На скамейках сидело много людей, другие плотной стеной стояли позади скамеек. Папа посадил Мортена на плечи бабушке, Мину – на плечи маме, а Милли – на плечи себе, в это время занавес поднялся, послышалась красивая музыка, на сцене стояли хорошенькие балерины, которые танцевали так легко, что почти не касались пола. Они кружились под музыку на кончиках пальцев.
– Они как будто воздушные, – сказала бабушка. – Никогда не видела ничего подобного.
Потом на сцену выпорхнула девушка с длинными волосами, она была очень грустная. Дети и бабушка сразу это поняли, хотя она ничего не говорила, а только танцевала. Наконец появился её отец, он был сердит и топал ногами, за ним выбежал юноша, это на него сердился отец девушки, потому что он тут же прогнал его со сцены.
– Они, наверное, хотели пожениться, а отец девушки им не разрешил, – прошептала бабушка.
К счастью, у молодой девушки была камеристка по имени Колумбина, а молодой человек имел камердинера, которого звали Арлекин. Колумбина и Арлекин хотели помочь влюблённым. Ещё там был чудак по имени Пьеро, он был клоун и без конца падал, как будто не мог держаться на ногах, но он был такой смешной, что дети надолго забыли о неприятностях девушки и юноши. В конце концов все завершилось благополучно. Все танцевали и были счастливы.
– Это самое красивое из того, что я видела за границей, – объявила бабушка, когда спектакль кончился. Она была так впечатлена танцами, что и она сама, и дети следом за ней шли пританцовывая. Даже Мортен пытался идти на цыпочках, но оказалось, что это довольно трудно.
– Когда мы вернёмся домой, в наш домик в лесу, я всё время буду танцевать, – сказала Мона.
– Да-да, мы все будем танцевать, – поддержал её папа. – Я завернусь в клетчатый плед и буду изображать Арлекина. А сейчас поспешим дальше. Нам предстоит кое-что сделать, но это будет стоить нам денег. И сделаем мы это все вместе, по отдельности будет не так интересно.
– Колесо обозрения! – догадался Мадс.
Бабушка посмотрела на висящие высоко в воздухе корзинки и покачала головой.
– Американские горки! – сказала Марта.
Бабушка опять покачала головой.
– Поезд! – сказал папа. – Ми все поедем на поезде.
Они купили билеты, кондуктор зазвонил в звонок, и поезд-лилипут, пыхтя, тронулся с места и покатил мимо китайского домика, концертного зала, фонтанов и цветов.
Мортен махал всем людям, мимо которых они проезжали, а их было очень много, и, поскольку у всех было хорошее настроение, они махали ему в ответ.
– Теперь мы в Дании и на поезде прокатились, – сказала Мина.
– Да, спасибо за всё, что мы повидали, а сейчас скорее домой – малышам пора спать! – сказала мама.
– Ещё рано, – заявил вдруг папа. – Сейчас мы все пойдём ужинать.
Они нашли свободные скамейки, папа доставал одну буханку хлеба за другой, нарезал толстые ломти и давал каждому. Бабушка почистила апельсины, мама – морковку, и каждый получил на ужин по три блюда.
– И долго ты собираешься ещё здесь пробыть? – спросила мама у папы.
– Ровно до полуночи, – ответил он.
Дети замерли в предвкушении чего-то интересного. Если папа хочет, чтобы они так поздно ушли из Тиволи, значит, на это есть причины. Бабушка и Мортен клевали носом, Мортен сидел у бабушки на коленях, и они оба немного покачивались из стороны в сторону. Когда на ратуше часы пробили полночь, возле них взорвался фейерверк.
– На помощь! – воскликнула бабушка. – Мы взорвались!
– Мы разорвались! – кричал Мортен.
– Нет-нет, – успокоил их папа. – Всё в порядке, откройте глаза!
В парке было темно, но в чёрном небе под грохот и треск то и дело вспыхивали звёзды всех цветов радуги – красные, зелёные, жёлтые и синие звёзды разлетались по всему небу. Бабушка невольно протёрла глаза.
– Они как будто празднуют сразу и День Конституции и Новый год, – сказала она. – Даже военный оркестр играет.
– Да, – согласился с ней папа. – Думаю, что на сегодня это последнее развлечение. – Вот теперь нам всем пора спать.
В ту ночь все спали очень крепко, но и во сне они видели маленьких балерин, танцующих на цыпочках среди рассыпающихся звёзд, так что трудно сказать, хорошо ли они выспались, когда проснулись, чтобы провести в Дании свой последний день.
На борту судна, которое шло из Копенгагена в Осло, толпились пассажироы. Ни мачт, ни парусов на этом судне не было, зато у него была паровая машина, и оно должно было перевезти всех пассажиров в Норвегию.
В том числе папу, маму, бабушку и восемь детей. Они как раз поднялись на борт, и бабушка, случайно опустив руку в карман юбки, вынула из кармана пять датских крон, о которых она совсем забыла. Какая досада! Ведь ей так хотелось купить какой-нибудь подарок для маленькой Анны-Офелии.
– Через сколько минут отойдёт наш пароход? – спросила она у папы.
– Минут через сорок, – ответил папа.
– Мне надо успеть в магазин. Я нашла у себя немного денег, о которых совсем забыла.
– Иди, конечно, только, пожалуйста, не опоздай. Нам было бы грустно вернуться в Норвегию без тебя.
– Не опоздаю, – пообещала бабушка.
– Я пойду с бабушкой и буду её охранять, – вмешался Мортен.
– А мы тем временем найдём на палубе удобные места, – сказала мама.
Держась за руки, бабушка и Мортен спустились на причал и скрылись в толпе.
– Как думаешь, что нам купить Анне-Офелии? – спросила у Мортена бабушка.
– Автомобиль, – тут же решил Мортен. – Заводной автомобильчик или грузовичок.
– Мне это нравится. Вот только найдём ли мы с тобой здесь магазин, в котором продают игрушки.
В городе бабушка видела много таких магазинов, но теперь, когда они ей понадобились, она не нашла ни одного. Сколько они с Мортеном ни искали, они не увидели ни одной витрины, в которой были бы выставлены игрушки.
– Придумали мы неплохо, но, если мы сейчас же не найдём магазина игрушек, нам придётся вернуться ни с чем.
– Смотри, бабушка, какой красивый дом! – воскликнул Мортен. – Интересно, что там такое?
– Это замок Амалиенборг. Так сказал папа.
– Наверное, королю приятно жить рядом со всеми пароходами. А захочет, может покататься на лодке. Спустился на берег и – пожалуйста.
– Здесь живёт не король, а его мать, королева. Давай постоим и посмотрим, может, она выйдет из замка?
– Нет, бабушка. У королевы сейчас тоже каникулы. Она, наверное, устала быть королевой и решила немного попутешествовать.
Мортен сказал так, потому что испугался, что бабушка забыла о времени, а он не мог допустить, чтобы пароход в Норвегию ушёл без них.
– Тогда поспешим! – И бабушка устремилась вперёд.
– Здесь совсем нет магазинов, только замки, – огорчился Мортен.
– Давай пройдём ещё один квартал, может, нам повезёт, – предложила бабушка.
И верно, на следующей улице они увидели несколько магазинов, но магазина игрушек среди них не было, только продуктовые, скобяная лавка и булочная.
– Может, купим Анне-Офелии датскую булочку? – предложил Мортен.
– Можно и булочку, но мне хотелось купить ей что-нибудь, что осталось бы у неё на память, – сказала бабушка.
Они подошли к магазину, где в витрине лежали всякие инструменты.
– А молоток ей не подойдёт? – спросил Мортен. Для себя он, конечно, выбрал бы молоток и потому надеялся, что Анне-Офелии тоже было бы приятно получить его в подарок.
– Гм-гм, – хмыкнула бабушка. – Зайдём сюда, всё равно у нас нет времени, чтобы идти дальше.
Они вошли в магазин, и тут же продавец поклонился им и спросил, что их интересует.
– Мы ищем подарок для маленького ребёнка, – ответила бабушка. – Не для грудного, конечно, нашей девочке уже годик.
– Может быть, ей подойдёт отвёртка? – спросил Мортен.
– Нет, не думаю, – ответила бабушка.
Продавец с удивлением перевёл взгляд с бабушки на мальчика, он не имел привычки продавать молотки, отвёртки и другие инструменты для годовалых детей.
– А не купить ли ей кусачки? – вдруг сказала бабушка. – Смотри, какие они милые.
– Нет-нет, только не кусачки! – воскликнул Мортен. – Она может ими пораниться.
– Ты прав.
Бабушка обежала взглядом весь магазин. Рядом с ними стояли большие лопаты и мотыги, а ещё грабли. У некоторых зубья были железные, эти, безусловно, не подходили для маленькой Анны-Офелии, но тут же были и деревянные грабли, и они выглядели вполне безопасными.
– Мы купим деревянные грабли, – решила бабушка. – Они обязательно ей понравятся. Она уже совсем скоро сможет ими пользоваться.
– Мне они тоже нравятся. Возьмём те с красным ободком внизу.
На граблях, на которые он показал, внизу был красный ободок.
– Сколько они стоят? – поинтересовалась бабушка.
– Пять крон, – ответил продавец, он ещё не успел прийти в себя от удивления. Ему было даже трудно представить, что кто-то захотел подарить годовалому ребёнку грабли.
– Это нам подходит, – сказала бабушка. – Понимаете, это будет подарок, а потому, пожалуйста, упакуйте его красиво.
– Упакую красиво, непременно, – уверил её продавец и куда-то ушёл вместе с граблями. Он долго не возвращался, и Мортен с тревогой думал о пароходе, который вот-вот уплывёт в Норвегию без них, но потом его отвлекли всевозможные инструменты.
– Смотри, какие красивые вилы! – сказала бабушка. – Я бы от таких не отказалась, но я куплю их в другой раз, когда снова мы приедем в Копенгаген.
Наконец продавец вернулся с красивым пакетом. Грабли были завёрнуты в красную шелковистую бумагу, и пакет действительно выглядел очень нарядно.
Бабушка поблагодарила продавца, и они с Мортеном вышли из магазина. На улице они услыхали три пароходных гудка.
– Никак наш пароход отходит? – испугалась бабушка.
Она спросила у какого-то прохожего, который час.
– Ровно четыре, – ответил он.
– Не может быть! – воскликнула бабушка. – Наш пароход, Мортен!.. Что нам делать?
Мортен даже заплакал от отчаяния. Именно этого он и опасался. Вокруг них уже столпился народ.
– В чём дело? – спрашивали люди друг у друга.
– Пароход в Норвегию… Мы опоздали на него… Замешкались и опоздали.
– Садитесь скорее! – сказал рассыльный на велосипеде. Он посадил бабушку на багажник, Мортена пристроил в корзину, висящую спереди, и, положив ему на плечо грабли, крикнул: – Держитесь покрепче!
И помчался. Он ловко лавировал между автомобилями и велосипедами и всё время так громко свистел, что люди разбегались во все стороны, уступая ему дорогу.
– Пароход опять прогудел три раза, – сказала бабушка. – Это чтобы мы услыхали.
Ей было так интересно, поспеют ли они на пароход, что она даже забыла, что ей страшно ехать среди всех этих машин.
– Уже совсем близко! – сказал Мортен.
– Сидите тихо! – сказал рассыльный. Он не сбавлял скорости. Вот и причал, и пароход! Сходни уже убрали, но два матроса стояли возле отверстия, в котором они скрылись. На мостике стоял капитан, а рядом с ним папа. Вот папа кивнул и показал на бабушку и Мортена. Капитан тоже показал на них и что-то крикнул штурману, а штурман в свою очередь что-то крикнул матросам.