Папа за триста дней
Шрифт:
– Холодный какой! — обхватил маленькие ледяные ладошки своими горячими руками. Сжал. Чувствуя что-то странное. Страшное. Невыносимое. Заморгал. Часто-часто. Кое-как картинка перед глазами обрела очертания. Но тут же вновь размылась. На этот раз никаких кругов. Лишь поволока, вызванная набежавшими будто из ниоткуда слезами.
– Ты пришел.
– Конечно, Я ведь обещал.
– И... ты заберешь меня?
– Вень, сынок,
Артем сделал глубокий вдох. Еще раз сжал тонкую фигурку Веника в объятьях и посмотрел поверх его кудрявой головы. Конечно, он был на улице не один. Небольшая группка детей разных возрастов гуляла чуть дальше, на детской площадке, в сопровождении взрослых. Завидев постороннего, одна из женщин направилась к ним. Веник изменился в лице.
– Ты меня им не отдашь... больше?
– Да нет же! Мне просто нужно утрясти формальности. Не переживай.
Оказалось, что Алене все же нужно было приехать лично. Подписать какие-то бумаги. Артем сто раз пожалел, что не взял её с собой, проявив излишнюю самонадеянность. Впрочем, под давлением Рината им все же пошли на уступки. Не прошло и получаса, как они, не оглядываясь, вышли за ворота учреждения.
– Вень...
– М-м-м?
– Ты можешь разжать пальцы. Ты ж их, наверное, уже и не чувствуешь?
А вот он ощущал все усиливающуюся хватку мальчишки, чем дальше, тем сильней. Веник запнулся. Действительно разжал пальцы и повесил руки вдоль тела.
– Можешь держать меня за руку сколько хочешь. Венька уставился под ноги и отчаянно затряс головой:
– Нет. Так ходят только маленькие. А я уже большой.
Нет! Маленький. И очень-очень напуганный, несмотря на все то мужество, с которым он держался все это время. Хрупкие плечики дрогнули. Артем сглотнул собравшийся в горле ком. Накрыл своей широкой ладонью кудрявую голову и прижал к ноге.
– Вень, ты, наверное, поплачь.
– Мужчины не плачут.
– Глупости это все! Плачут. Когда им страшно или больно. Лично я едва сдерживаюсь.
Веник шмыгнул носом.
– И что будет теперь?
– Теперь мы поедем домой. Там нас уже заждались. Алена и Ника. Алена чуть с ума не сошла, когда узнала, что тебя забрали. Поэтому давай-ка, запрыгивай. Сделаем ей сюрприз. Она обалдеет от счастья.
Венька послушно забрался в машину, пристегнулся, а когда Артем уже хотел закрыть за ним дверь, спросил:
– Так я теперь останусь с ней навсегда?
– Да. А еще, если ты не против, со мной. И с Никой. Знаю, соседство с девчонкой тебе не слишком по душе, но, может, скоро мы с Аленой родим тебе братика.
– Артем хотел как-то отвлечь
– Значит вы с Аленой поженитесь?
– Обязательно.
– И... кем тогда ты для меня станешь?
– Венька прислонился носом к окну, от чего тот смешно расплющился. Его голос звучал показательно равнодушно. И только напряженная спина выдавала то, как сильно он ждет ответа. Как тот для него важен.
– А кем ты хочешь, чтобы я стал?
Венька неопределённо повел плечами. Запрокинул голову и принялся с преувеличенным интересом разглядывать проносящиеся мимо небоскребы.
– Я хочу быть твоим отцом, Вениамин. Но думаю, что так быстро им стать не получится.
– Почему?
– Потому что это почетное звание нужно заслужить. Так что давай для начала я стану тебе другом. А там, как ты решишь - так и будет.
Артему казалось, что он идет по очень тонкому, неокрепшему льду который сковывает лужи осенью. Ступив на такой, можно провалиться по щиколотку, а можно. поскользнувшись, упасть...
Веник надолго замолчал, кусая сухие обветренные губы. Артем покрепче вцепился в руль. Каждая секунда тишины резала тупым лезвием по натянутым нервам.
– Хорошо.
– Хорошо? — облегченно выдохнул Орлов.
– Хорошо, - с абсолютной уверенностью заявил Веник. Артем уже понял, что тот только запрягает долго, а едет очень быстро. И надо сказать, решительно. Сердце обожгло пламенем. Артем тихо выдохнул. Еще немного, и с ним точно бы случился инфаркт. Чувства пёреполняли.
– Кхм...
– откашлялся он. — Значит, договорились.
Ага. Договорились. Два мужика. Большой и маленький договорились быть семьей. Отцом и сыном... Вот так.
– Вень...
– М-м-м?
– Тебе там было не слишком плохо? Тебя не обижали?
– Нет.
– И чем вы занимались?
– Я изучал биографию Эйнштейна.
– Серьезно? В интернате такое изучают?
– Я изучаю. Чем занимались другие - не знаю.
Артем закусил губу. Не сдержался и захохотал. Это был его мальчик. Все еще его. Случившееся не сломило парнишку. И слава богу. Биографию Эйнштейна. Ну, надо же. Видимо, ему придется здорово напрячься, чтобы как-то соответствовать своему суперумному чаду. Артем сделал для себя пометку непременно рассказать об этом разговоре Алене. Представил, как она улыбнется... Наверное, это и есть любовь, когда, что бы с тобой ни происходило, хочется разделить с той самой.