Папанинская четверка: взлеты и падения
Шрифт:
Минут через сорок наш гость был опять на берегу. Там, вонзившись в цепочку конвейера из людей, передававших грузы, он подхватил какой-то ящик; минуту спустя я видел этого подвижного человека на стропилах, а ещё через пяток минут – среди переплётов ажурной башни на ветряке…
Я поехал на берег взглянуть на строительство в бухте Тихой. Мы осмотрели старый дом, новые просторные помещения для различных кабинетов и лабораторий, отдельно стоящие павильоны для различных научных работ. Всё сделано солидно, хозяйственно, предусмотрительно…
Работа
Закончив научные работы, мы снова во второй половине сентября посетили бухту Тихую. На этот раз шлюпка с берега не задержалась. Папанин явился мигом. И сразу же заявил претензию на весь уголь, имеющийся в бункерах «Малыгина», за исключением необходимого ледоколу на обратный рейс.
– Нет, ты об этом не спорь. Как я могу доставить учёным удобства в работе, если топлива не хватит? А вдруг останемся зимовать ещё на год? Вот что, друг, – обратился Папанин ко мне. – Беда! Мешков, говорят, целых мало. Есть много – да рваные. Грузить уголь нечем. Так вот – помоги. Не в службу, а в дружбу: уговори своих барышень мобилизоваться на прорыв, мешки зашивать. Мы бы и сами сделали, да понимаешь: шитьё – дело не мужское. Пока мы будем иголками ковырять, вы угля тонн полсотни сожжёте. Уговори! Я их потом шоколадом, что ли, угощу». (Пинегин, 1952).
Взявшись за выполнение комплекса научных наблюдений по программе Международного полярного года, сотрудники обсерватории в бухте Тихой начали осваивать радиозондирование атмосферы. Молодому аэрологу И. Гутерману предстояло отладить регулярные запуски зондов с земли для установления границы между тропосферой и стратосферой. Изучением магнитного поля занимался Е.К. Фёдоров, особенностей распространения радиоволн – крупный специалист Б.Ф. Архангельский. Самым опытным научным сотрудником в обсерватории был биолог Л.И. Леонов, изучавший растительный и животный мир Земли Франца-Иосифа.
Когда стационарные наблюдения отладили, молодые учёные решили приступить к экспедиционным наблюдениям в отдалённых точках архипелага. Для этого весной и летом 1933 года организовали несколько походов на собачьих упряжках. Е.К. Фёдоров ещё в октябре 1932 года побывал с попутным промысловым судном «Смольный» на о. Рудольфа, а через полгода вместе с каюром Кунашёвым добрался туда на нартах, пройдя за 22 дня свыше 300 километров. По дороге они определили несколько астрономических пунктов, привязав к ним и уточнив очертания берегов и проливов. Вблизи о. Рудольфа открыли несколько маленьких островков, названный Октябрятами.
Из воспоминаний Фёдорова:
«Положение, высказанное Иваном Дмитриевичем при самой первой с ним встрече: «Чтобы наука не страдала», – решительно воплощалось в жизни в самых разнообразных формах. Сам он не имел какого-либо систематического образования. Однако, постоянно заходя во все лаборатории и систематически беседуя с каждым
Убедившись, что все находящиеся под его началом научные работники – и пожилые, и молодые – стараются выполнить свои задачи как можно лучше, он уже не считал нужным вмешиваться в их работу, не пытался командовать, а обратил всё своё внимание на помощь им. Слесарная и столярная мастерские быстро выполняли наши заказы на всевозможные приспособления: строились различные устройства и будки для размещения датчиков приборов, удобные полки и крепления в лабораториях.
Наряду с основной работой, все без исключения сотрудники, и Папанин подавал пример, выполняли кое-какие обязанности по хозяйству». (Фёдоров, 1979).
Из воспоминаний профессора В.Ю. Визе:
«С этим замечательным человеком, большевиком и бывшим красным партизаном, я впервые познакомился в 1931 году, будучи начальником экспедиции на «Малыгине», на Землю Франца-Иосифа. В том году состоялась первая в Арктике встреча дирижабля «Граф Цеппелин» с ледоколом. В ознаменовании этого события в СССР были выпущены особые почтовые марки. Почтовые отделения имелись как на дирижабле, так и на «Малыгине», причём отделением на «Малыгине» заведовал И.Д Папанин. Арктика сразу захватила этого человека, в котором жажда необыкновенной деятельности била через край.
Мысль провести год в бухте Тихой, где произошла встреча «Цеппелина» с ледоколом, крепко засела в голову Ивана Дмитриевича. Глядя на скромную ещё тогда научно-исследовательскую станцию на Земле Франца-Иосифа, Папанин в мечтах уже видел её другой. По его мнению, здесь должен был стоять целый посёлок, где научным работникам были бы предоставлены все необходимые условия и удобства для их работы, где находились бы авиабаза с ангаром, ветряной двигатель, обеспечивающий посёлок электрической энергией, телефон, скотный двор и др.
С увлечением развивал Иван Дмитриевич перед малыгинцами свой план строительства на Земле Франца-Иосифа. «Бухта Тихая должна быть не только самой северной в мире станцией, но и самой лучшей. Она должна стать образцовой полярной обсерваторией», – таков был вывод Ивана Дмитриевича. Для таких людей, как Папанин, слово есть дело. Свой план строительства в бухте Тихой он осуществил полностью уже в следующем году.
Тогда как раз проводился Второй Международный полярный год. Широкая программа работ на Земле Франца-Иосифа, выдвинутая И.Д. Папаниным, пришлась как нельзя более кстати и необходимые кредиты на развёртывание станции в бухте Тихой в полярную обсерваторию были отпущены. Исключительная работоспособность Папанина, умение сплачивать вокруг себя коллектив и заражать его своим энтузиазмом сделали то, что через год станция на Земле Франца-Иосифа стала неузнаваемой». (Визе, 1946).