Папарацци
Шрифт:
— Наверное, самой первой в городе, — нежная улыбка преобразила ее, сделав почтенной матроной, гордящейся своим семействам. Вот уж не думала, что Андрей скрывает ее. Она явно не его любовница — было в их разговоре нечто формальное.
Андрей прошел вперед по коридору и скрылся в одной из комнат. До меня долетела его внезапно восторженная фраза “Кто тут у нас?” и последующее за ней восклицание, похожее на перелив колокольчиков, “Пап-пап-пап…”
С опаской я шагнула следом и сердце невольно сжалось, когда я увидела на руках у Андрея маленького белокурого
Он заливался смехом и задорно дергал ножками от щекотки, и недовольно скуксился, когда игра закончилась, и Андрей любяще поцеловал ребенка в щеку.
— Познакомься, это Соня, — обернулся ко мне. Выдержал паузу, будто собирался с духом и добавил: — моя дочь, — прижимая к себе пухлое детское тельце.
Я долго не могла ничего произнести, разглядывая девочку как экспонат в музее — искала сходство между ней и отцом. Не знаю зачем, просто не верилось, что у Андрея есть ребенок и он от…
— Ее мать Мадам? — первое, что я сказала, нарушив молчание.
— Ее зовут Елена, — поправил, — но да, она мать Сони.
— Прости, но ты уверен, что она твоя? — во мне проснулась циничный логик и прагматик. — Ма… Елена не похожа на тех, кто всю жизнь хранит верность одному мужчине.
— Уверен на 99,99 процента, — безапелляционно подтвердил.
Значит, позаботился о тесте на отцовство. С фактами не поспоришь, и мне останавливалось только принять их и свыкнуться с существованием Сони. Но в моей голове никак не укладывалась в голове, что ее мать Елена.
— Но эта женщина? — с неприкрытым осуждением и разочарованием. — Андрей, о чем ты думал?
— Я не планировал, — опустил девочку на пол, которая уже заскучала и задергалась у него на руках.
— А Елена? — не сомневалась, что она способна на подобное.
— Возможно, — неотрывно следил как малышка нетвердой походкой прошлась до большой корзины с изображениями мультяшных персонажей. — Но это не важно, я люблю Соню и счастлив, что она появилась в моей жизни. — Она достала разноцветную пирамидку и, путаясь в собственных ногах, побежала обратно к отцу. Он с улыбкой взял врученную ему игрушку и опустился на пол, чтобы заново собрать ее, но уже вместе с дочерью.
Я присела рядом и наблюдала как она подносила Андрею все новые игрушки и как он развлекал ее, разыгрывают забавные сценки с резиновыми кошечками и собачками.
— Почему не рассказал раньше? — мысль, которая терзала меня с того момента, как я узнала о Соне.
— Я никому не рассказывал, — погладил малышку по голове, когда та плюхнулась на пол и принялась сосредоточено складывать башню из кубиков.
— Твои родители будут рады внучке, — не секунду не сомневалась в их понимании.
— Я не хочу впускать в их жизнь Елену, — признался в потаенных страха. — Этой мой тихий, уютный мир, где ей не место. Никогда ей не есть мамино новогоднее печенье, — умудрился пошутить.
— Она его не заслуживает, — улыбнулась. — А вот Соня бы с удовольствием уплетала бабушкино печенье. Да, Соня? — нагнулась к ней, не надеясь на ответ, но та подняла голову, взглянув на меня папиными серыми глазами, и звонко на всю комнату воскликнула:
— Да! — вскочила на ноги и опять убежала к корзине.
— Не лишай ее семьи, — теперь мы оба с Андреем наблюдали за детской возней. — Я знаю, что говорю.
Соня вернулась и протянула мне белую фигурку лошади.
— Спасибо, Сонечка, — приняла подарок. — А ты знаешь как делает лошадка? — Она запрыгала и цокала языком, подражая звуку животного. — Умница!
— Ты ей явно нравишься, — с ревностью смотрел на нас Андрей. Не знаю кого он больше ревновал: меня или дочь.
— Детям нравится всякий, кто играет с ними, — успокоила его задетое самолюбие.
— Не всякий, — стал серьезным. — Елена каждый раз вымучивает из себя улыбку и ласку, и ребенок, будто чувствует это, начинает вырываться и плакать. У этой женщины полностью отсутствуют материнские инстинкты.
Грустно было слышать такое, и жаль ребенка, обделенного материнской любовью.
— Часто она навещает Соню?
Та вдруг, как приказу, забралась к отцу на колени и легла ему на грудь, замерев, будто к чему-то прислушиваясь.
— Реже, чем бы хотелось, — обнял, поглаживая по спине.
Вспомнилось свое детство, и стало не по себе. И как всегда в таких случаях накатывала злость на безалаберных взрослых, что бросают детей на произвол судьбы.
— Зачем ты вообще связался с этой женщиной? — точно такой же “кукушкой” как моя собственная мать.
— Мы познакомились больше десяти лет назад, я и подумать не мог, что у нас когда-нибудь будет общий ребенок. — Соня будто тоже слушала и, тихо сопя, смирно сидела. — Тогда мы с Костей только пробивались в звездную тусовку, в мир шоу-бизнеса. У нас ничего не было, кроме его гитары и моей веры, что мы станет успешными. Елена только приехала из провинции покорять большой город. Мы пересекались на тусовках, иногда проворачивали мелкие делишки и налаживали связи в том заоблачном мире шика и блеска. Это не было любовь, просто увлечение. В двадцать лет мне нужен была только секс. Потом наши пути разошлись: я сконцентрировался на музыке и продвижении группы брата, а она … Она, вкусив красивой жизни, решила, что нет ничего прибыльней, чем зарабатывать на человеческих пороках. Сначала она устраивала вечеринки, постепенно привнося в них некоторые изюминки, которых не было у других.
— Например, секс и кокаин?
— Ты такая наивная, что это даже мило, — поцеловал дочь в макушку, снова и снова проводя ладонью по спине. — Этого добра было полно и до нее. Но она превратила обычный съем шлюх в целое эротическое шоу. Интрига, запретность, привилегированность и камерность ее вечеринок манило всех пресыщенных тусовщиков.
— И озабоченных извращенцев, — подсказала, вспоминая один мерзкий случай. — Ты не представляешь, что мне предлагали в клубе.
— Надеюсь, ты отказалась? — строгим голосом родителя, которой узнал, что его ребенку “плохие мальчики” предложили алкоголь.