Папина содержанка
Шрифт:
Обратная дорога протекает довольно быстро, поскольку Максим вызывает такси по телефону, купленному по дороге. Это простенький тапик-звонилка, у которого даже выхода в интернет нет. Потому надо в службу такси звонить, а ни кликать кнопочки в приложении. Ждать машину приходится минут сорок, но все-таки находится желающий отвезти нас к Иваньковскому водохранилищу, до которого лишь в одну сторону больше трех часов пути.
Все время в пути мы с Максим беспробудно спим на заднем сиденье, поскольку встали очень рано, и усталость берет своё. Просыпаемся, когда подъезжаем к Дубне. У станции с романтичным названием Большая Волга мажорка
К счастью, место тут безлюдное, и мы спокойно добираемся до яхты. Японцы получают свои медикаменты, и Горо наконец сможет начать поправляться уже с антибиотиками, что намного ускорит процесс его восстановления. Хотя и так понятно: ближайшую неделю этот самурай не боец. Да и Сэдэо тоже – ему приходится за раненым присматривать. Вот так одна крошечная пуля лишила нас разом обоих телохранителей. На некоторое время, а все-таки неприятно.
Мы располагаемся с Максим на верхней палубе, доставая из шкафа раскладные кресла, и наслаждаемся покоем, которого так мало последнее время. Словно мы не гражданская пара, а какие-нибудь оперативные сотрудники спецподразделения, у которых что ни день, то особое задание, связанное с большим риском. Мажорка снова курит, задумчиво выпуская в небо струйки дыма. Теперь пасмурно, солнышко скрылось за тучами, собирается дождь. Всё вокруг становится смурным, как и наши дела.
– Максим, тебе не кажется, что мы снова оказались в тупике? – спрашиваю её.
– Не кажется, – отвечает она. – Так и есть. Вернулись к тому же, что было сутки назад.
– Как быть дальше?
– Пока не знаю.
Я молчу, но все-таки задаю вопрос, который меня интересует.
– Скажи, а твой отчим, Альберт Романович, о котором ты говорила, что он сибарит. Ну, с девушками любит развлекаться. Почему он тебе… то есть нам не помогает? Ты ему не родная дочь, конечно, но все-таки вы столько прожили вместе. Он тебя воспитывал.
– Трудно назвать это воспитанием, – отвечает Максим. – Скорее, он не мешал. Я делала всё, что захочу, а когда выходила за рамки, вмешивалась мама. Вот для неё было важно – думать, каким человеком я вырасту. Альберт Романович, в отличие от неё, всегда делал лишь одно – давал деньги.
– Оттуда у тебя та заначка в квартире?
– Отчим. Он давал всегда больше, чем я прошу, а поскольку я не знала, куда тратить столько, то откладывала. Вот, пригодилось.
– Это он так себя вел, потому что ты ему не родная?
– Скорее, потому что ему вообще на всех наплевать, кроме самого себя.
– Как же твоя мама замуж за него вышла?
Максим пожимает плечами.
– Женская душа – потёмки. Случай с Лизой тебя не убедил в этом? Да и со мной тоже.
– С тобой?
– Ну разве я могла подумать, что влюблюсь в домашнего мальчика? – она улыбнулась, а у меня горячая волна по телу прошла от её слов. Она сказала «влюблюсь»!
– Да уж, – вынужден я согласиться, ощущая дрожь. Решил сменить тему. – Скажи, а вот те девушки, с которыми развлекается твой отец, они кто? Элитные проститутки? Или, может, просто дамы, желающие развлечься с миллионером? – спрашиваю, пытаясь отыскать в поведении Альберта Романовича хоть какой-нибудь мотив.
– Почему тебя это так интересует?
–
Максим хмурится. Это значит – напряженно думает, и, видимо, есть над чем.
Глава 72
Неожиданно Максим вскакивает, хлопает себя ладонью во лбу и говорит с досадой:
– Вот я дура! Как же я могла про неё забыть?!
– Про кого? – спрашиваю в легком изумлении. Чтобы мажорка о чем-то запамятовала, такого прежде не случалось.
– У отца… то есть у отчима в загородном коттедже есть система скрытого видеонаблюдения. Однажды я заметила, как в люстре что-то блеснуло. Сначала подумала – лампочка или какой-то декоративный элемент дает отблеск. Потом прошло не знаю сколько времени, я заметила это явление опять. Причем видно его только с одной точки в комнате, если встать у окна и повернуться. Заинтересовалась. Поставила стул, забралась и обнаружила вмонтированную крошечную видеокамеру. Хотела спросить об этом отчима, но решила – раз дом не мой, то и не должно быть никакого дела до этой вещицы. А теперь вот думаю: если там не одна камера, а несколько? И если где-то есть сервер, на котором хранятся все видеозаписи? Может быть, это поможет нам понять, кто и зачем на нас объявил охоту?
Я смотрю на Максим и глазами хлопаю. Ничего себе открытие! Что же она раньше-то?.. Хотя, конечно, было не до этого, стоит признать и не быть слишком уж субъективным. Я вообще вон растерянный хожу который день, никак в себя прийти не могу – столько событий случилось буквально за одну неделю! А тут какая-то хитро вмонтированная видеокамера. Да ещё неизвестно, работает ли, а может просто так поблескивает, всеми позабытая. Но это наш шанс, и упускать его никак нельзя.
– Что же нам теперь, опять туда ехать? В третий раз нас точно убьют, – говорю обреченно, и Максим, видя мое уныние, подходит и кладет руку на плечо.
– Ты можешь не ехать со мной, если боишься. Останься на яхте, японцы за тобой присмотрят.
– Полтора.
– Что полтора?
– Полтора японца, – шучу я.
– Зря ты так. И Сэдэо, и Горо доказали, на что способны. Думаю, они даже в полуживом состоянии способны отбиваться. Настоящие самураи, – серьезно говорит Максим. Потом пристально смотрит мне в глаза и добавляет. – Только ты же всё равно потянешься за мной хвостиком, верно?
– Да, – киваю я.
Мажорка наклоняется и, гладя меня по голове, целует в губы. Я чуть приподнимаюсь в кресле навстречу, и мы замираем в нежном прикосновении. Мне становится спокойно и легко. Максим уверена в себе, а это значит, у нас всё получится. Если только будем осторожны, конечно.
– Когда выдвигаемся, командирша? – шутливо спрашиваю после поцелуя, оставившего на губах привкус неутоленного желания. Но этот сосуд мы обязательно наполним. Чуть позже.
– Прямо сейчас, естественно, – улыбается Максим. – Только на этот раз мы пойдем на яхте. А то у меня от вёсел мозоли. Боюсь, придется слишком долго грести.
– Могли и в прошлый раз, – замечаю я.
– Куда бы мы пришли ночью?
– Можно было днём.
– Мы разве не торопимся? – удивляется Максим.
– Да, но…