Папой будешь? Катюша против всех
Шрифт:
– Мои отношения с ногами и другими частями тела Александры тебя не касаются.
– И никакой благодарности, – протянул лучший друг. – Я ему все организовал, спланировал, подтасовал, а он угрожает.
– Угрожал. Угрожаю и угрожать буду!
Они оба понимали, что только угрозами все и ограничится. За много лет дружбы они вытягивали друг друга из разных передряг, но никогда по-настоящему не ссорились. Особенно из-за женщин.
Александра
10 дней спустя
– Стейш, я еще чуток посплю, ок? – Саша перевернулась на другой бок и попыталась накрыться подушкой.
– У тебя что, откат после рабочего загруза? Уже неделю спишь как сурок! Мне не жалко, но вы должны быть у врача через час. Если хочешь, я схожу…
– Нет!
Саша рывком села на постели и, под удивленным взглядом подруги, принялась распутывать косу.
– Слушай, что там за монстр наш новый доктор? Ты аж побледнела. Я с ним быстро разберусь…
– Да нормальный он, просто ситуация была такая. Ну ты понимаешь. Не хочу, чтобы он решил, что я плохая мать. Сначала мужика в дом привела, когда ребенок болеет. Потом не пришла с дочерью в поликлинику. Нет уж.
– По-моему, ты слишком сильно переживаешь о том, что о тебе подумают другие. Сначала у нас была песня “меня никто не должен жалеть”, теперь “я не хочу, чтобы обо мне думали плохо”. Что будет дальше? “Этот человек косо на меня посмотрел – я выпущу ему пулю в голову!”?
– Стейш, вот умеешь ты мозги по утрам кипятить, лучше бы кофе сварила.
Выскочила из постели, но тут же села обратно. Комната плыла перед глазами, а к горлу подкатила тошнота. Только этого не хватало.
– Слушай, а ты нормально себя чувствуешь? Кажется, я отравилась. – прошептала Саша и вдохнула поглубже.
– Отравилась? Я в норме. Но ты знаешь, у меня желудок, как у гиены – все переварит. Но китайская еда, которую мы вчера заказали, была так себе на вкус. Хорошо, что Катюха её не ела. Так что, я собираюсь в больницу?
– Нет. Лучше принеси из аптечки активированный уголь и что там еще найдешь от желудка. Я должна пойти сама!
– Вот ослица упертая, – выругалась подруга, но за аптечкой все же пошла.
Только ни уголь, ни какая-то хитрая паста с песком не помогли. Когда они с Катюхой устроились на мягких лавочках в пустом коридоре медцентра, Сашу не только подташнивало, но еще и нервно потряхивало.
И чего она так переживает из-за обычного визита ко врачу? Детский сад!
Но в голове то и дело возникала крамольная мысль: “Надо было попросить Стейш и черт с ним с этим доктором”.
Дверь кабинета приоткрыли, но не вышли:
– Я напишу на вас жалобу! – истерично кричала женщина. – Вы назначили нам неверный препарат! Вы изуродовали моего ребенка!
– Пишите, – знакомый голос был спокоен, но слышен очень четко даже в коридоре. – Любая комиссия подтвердит, что мое назначение верное. А вот лечить аллергическую крапивницу чистотелом и уринотерапией исключительно ваше личное решение. Если что, я все написал в карте. Лечитесь тем, что я написал, без самодеятельности и все пройдет через несколько дней.
– Да никогда в жизни! Врач-убийца!
– А вы халатно относитесь к жизни своего ребенка, слушая бабкины советы вместо того, чтобы выполнять указания врача!
Из кабинета пулей вылетела высокая сухопарая женщина, волоча следом испуганного мальчишку лет пяти. На его руках и шее красовались красные аллергические пятна с некрасивыми коростами, одно даже чуть-чуть заехало на лицо.
Когда женщина скрылась за поворотом, из-за двери, которую никто не удосужился закрыть, донесся тяжелый выдох и усталое:
– Идиотка.
Катюша с Сашей переглянулись. Кажется, они сейчас точно попадут под горячую руку.
– Я зайду первой. В отличие от тебя, я ему хотя бы нравлюсь, – шепнула Катюша. – Мам, ты как?
Саша была плохо. Голова шла кругом, тело сковало слабостью, а к горлу снова подкатило. По виску стекла холодная капелька пота.
– Захар! Захар! – Катя испуганно завопила на весь коридор и ринулась в кабинет, столкнувшись с обеспокоенным доктором в дверях.
– Что случилось? Катерина?
– Маме плохо!
Саша слышала все через невидимую подушку и глубоко дышала, боясь оставить содержимое своего желудка прямо на полу в коридоре. Хорошо, хоть в пустом.
– Александра? – доктор присел напротив и выглядел обеспокоенным. – Что с вами? Идти можете?
– Голова кружится. Тошнота. Слабость, – прошептала она, глядя в голубые глаза. Только на них и получилось сфокусироваться.
– Понял. Обнимите меня.
– Что? – воскликнули одновременно с Катей.
– Так будет проще вас поднять. Шею обхватите, сейчас пойдем в процедурный, там что-нибудь придумаем.
Как во сне она коснулась холодной ладонью горячей кожи. Её легко подхватили на руки – это было уютно. Захотелось прижаться к груди, закрыть глаза и не думать о том, куда её несут, а просто сидеть так и наслаждаться короткой близостью. Отогнать эти идиотские желания не было сил, но спокойные слова:
– Катерина, не сверли меня взглядом, сама она не дойдет. Лучше возьми сумку и следуй за мной.
Вернули в мир. Не на глазах у дочери, нельзя проявлять слабость.
– Как скажете, босс! – отрапортовала Катюша и подхватила её вещи.
Вот умеет же этот доктор командовать.
***
– Ну что ж. Давление у вас сильно понижено и температура тела слегка. Есть еще какие-то жалобы? – Женщина-врач с седым пучком на голове говорила мягко и смотрела так участливо, что Саша забеспокоилась, не принимают ли её за умалишенную.
С каких пор врачи такие трепетные? Она не первый день наблюдается в центре Креспо и всегда встречала безупречный, холодный профессионализм. Это её даже радовало, но тут… странное.
– Я же говорю, это отравление. Мы вчера заказывали еду из ресторана, – заявила Саша, косясь на дверь кабинета, за которой её ждали дочь и педиатр. И пах этот педиатр как варвар из ночного клуба “Амброзия”. Сегодня, пока он нес её в крыло к взрослым докторам, она хорошенько его разнюхала. Странный одеколон и кофе вместе давали именно такой запах “кофе с коньяком”.