Пара для принцессы вампиров. Книга четвертая
Шрифт:
Селена не было видно. А потом вдруг небосвод расколола молния, ударившая в десятке ярдов от древних валунов. Симон зажмурился и открыл глаза лишь, когда сияние, исходившее откуда-то из глубины каменного круга, созданного плитами, стало менее ярким. Спенсер обогнул холодные и равнодушные ко всему монолиты, и устремился к источнику света.
Селен рассматривал его с нескрываемым интересом, словно подопытную зверушку.
Первым заговорил Спенсер:
– Где мы? Что это за странное место?
– Симон, ты, должно быть, очарован этим местом, так же как и я, раз забыл, что находишься перед лицом своего злейшего врага. Но я прощу тебе легкомыслие юности. Мы оказались здесь не случайно. Это Стоунхендж – колыбель силы, которая разделяет границы миров – мира живых и мертвых. В прошлом, именно сюда, в «хоровод синих камней», место, перенесенное великим Мерлином с горы Киллараус, приходили маги, чтобы сразиться в соответствии с правилами магической дуэли. Силы, которые здесь используются, слишком велики, и, чтобы не навредить окружающему миру, создается «барьер».
Три раунда, Симон, всего три раунда, и, если выдержишь, то спасешь свою жизнь… Уж, постарайся, – слова слетали с красивых губ жестко и били не хуже любого заклинания. Спенсер вдруг понял, что сделал бы все, лишь бы этого не слышать.
Но тот, кто столетиями лелеял свою месть в Чистилище, не собирался ограничиваться одними словами. Подняв руки и разведя их в стороны, Селен коротко спросил:
– Принимаешь ли ты такие условия, лорд Симон?
Симон невесело улыбнулся, понимая всю фальшивость этой ритуальной фразы. Что-то подсказывало ему, что никто не мог потревожить покой мертвых в Стоунхендже и просто сбежать, передумав в последний момент.
– Я принимаю, лорд Селен, – Спенсер развел руки в стороны, копируя движения древнего вампира. И, неожиданно для него самого, с кончиков его пальцев сорвались золотистые искорки и устремились вперед, на середину, туда, где их встретила серая, словно туман, пелена магии Селена.
Круг, образованный камнями Стоунхенджа, разделился надвое, на золотистую и серую сторону. «Наверное, граница будет смещаться, в зависимости от того, кто в данный момент побеждает…»
Но времени на размышления уже не было.
– Venenatis lacus! – нараспев произнес Селен, и земля под ногами Симона содрогнулась. Спустя мгновение ее поверхность стала белой, словно припорошенной первым снегом. И не только земля. Симон с ужасом осознал, что его тело очень быстро покрывается коркой льда, при этом лед превращался в изящные орхидеи. Смертельно опасные орхидеи.
– Симон, ты погибнешь в муках. Так же, как и я, когда-то. Мои орхидеи не просто холодны. Они наполнены ядовитой страстью. Ты же чувствуешь, как немеет тело? Как больно эти красивые цветы ранят, и не только из-за холода?
Знаешь, я ведь могу пытать тебя очень долго. Миг за мигом, час за часом, день за днем. То, ослабляя контроль над заклинанием, то восстанавливая его. Ты будешь умирать медленно, и просить о пощаде. И перед твоей смертью я хочу узнать ответ только на один вопрос. Почему твой далекий предок женился на Ариадне Слэй и предал наши с ним чувства? Ты расскажешь мне, Симон… – Селен убрал с лица серебристую прядь длинных волос, а потом сжал ладонь в кулак сильнее, и парень не смог подавить крик, рвущийся из горла.
– Ты был ему очень дорог, – это все, что смог прошептать Симон в ответ.
… Тело болело, словно пронзенное тысячами иголок. Рот заполнился кровью, такой горячей и соленой, что Симон подавился. Дышать с каждой секундой становилось все труднее. Он спрашивал себя, почему это происходит именно с ним? За что? Даже вампиры не в силах причинить такую боль. Эта ломающая кости и суставы боль, обжигающая кожу, словно кислота.
Симон знал, что это – накопленная за века ненависть Селена. Но вот ответа на его вопрос, Спенсер дать не мог. Все, что он видел, благодаря Хулии, это обрывки чужих воспоминаний, и их было слишком мало, чтобы понять, почему в свое время Алестер совершил тот роковой шаг.
Перед его глазами все стало расплываться. И вдруг Симон услышал голоса:
«Смертный, ты слышишь нас? Мы – души, упокоенные в Стоунхендже, хочешь присоединиться к нам? Зачем ты терпишь такие муки, ради чего? Мы, чьи тела были когда-то сожжены здесь, ради защиты мира, взываем к тебе… Просто – присоединяйся…»
Симон не мог говорить. Но духи могли слышать его мысли. Что ж, хоть какая-то польза от его магии «туманного». Или силы партнёра Эммы?
Те, кто погиб здесь, способны ли они помочь? Этим вопросом и задался Симон.
«Вы, давно ушедшие, те, кто пожертвовал собой ради других… Это место было священной землей, и столетиями отделяло мир от Хаоса. Здесь силы добра и зла сражались насмерть, я чувствую это. Допустите ли вы, чтобы баланс сил поколебался в сторону Тьмы? Вы… мой последний шанс…Я прошу вас…»
Голоса ненадолго смолкли, а терзавшая его боль вдруг прекратилась. Симон очнулся в пламени, теплом, но не обжигавшем, словно он заснул в доме, у горящего камина. До него донесся тихий голос:
«Симон, твой долг – продолжить нашу миссию и защищать мир от Хаоса. Обратившись к нам, ты вернул себе то, что уже не нужно Селену. Мы передали тебе силу Эммы Конни, твоей партнерши…»
– Понятно… Её огонь разрушил заклинание Селена… – Симон почувствовал, как по щекам стекают слезы.
Эмма заботится о нем. Заботится даже сейчас. Значит, сегодня он сражается не один. Его любимая защищает его, надеется на него, и Симон не может её подвести…
«Слишком много ошибок я совершил из-за собственной наивности, а где-то – мелочности и ревности. Но сейчас все будет иначе. Я справлюсь. Просто, дождись меня, Эмма…»